Взросление
Шрифт:
– К твоим родственникам Коноваловым ехать ещё рано, – стал рассуждать Александр Алексеевич. – Давай передохнём в ресторане трактира, а потом снова погуляем до часу дня.
В ресторане было красиво: на высоких окнах висели шёлковые шторы, на стенах картины в золочёных рамах, большая хрустальная люстра свисала с потолка. Здесь очень приятно коротать время.
Посетителей встретил учтивый официант и предложил занять отдельный столик, укрытый белоснежной скатертью. Людей, в воскресный день, здесь было много, почти все места заняты. Под высоким потолком скопился дымок от папирос. Многие мужчины курили.
– Что будем заказывать? – спросил жену Александр Алексеевич.
– Нам с дочкой лимонад и пирожные, – попросила Нелли Ивановна, и муж подозвал официанта:
– Любезный, принеси нам два пирожных, два лимонада, рюмку водки и жаркое по-московски.
Всё здесь было не дорого, по сравнению с именитыми ресторанами. Рюмка водки стоила десять копеек, пирожные по восемь копеек, бокал лимонада три копейки. Лимонад был без газа. В итоге, всё это обошлось в сумму, чуть больше семидесяти копеек.
Когда муж отодвинул тарелку с недоеденным мясом, жена ему тихо сказала:
– Саша, я тебя прошу, у Коноваловых не жалуйся на свою судьбу. Не говори, что тебе денег ни на что не хватает. В прошлый раз некрасиво получилось, когда ты так говорил, то Михаил Николаевич начал предлагать тебе деньги.
– Но я же их не взял.
– Правильно и сделал, – продолжала говорить жена. – Вот, когда нам действительно будет плохо, тогда и попросим помощи. Если будем постоянно у них деньги просить, то надоедим, они будут нас сторониться и презирать.
Юля знала, что родители избегали при ней и других детях откровенничать и старались лишнего не говорить. Поэтому она отвернулась, делая вид, что не слушает и куда-то с интересом смотрит.
Отец с виноватым видом слушал жену. Выглядел он интеллигентным человеком, с тонкими усиками, и прилизанной причёской. Нелли Ивановна была ещё не старой, тридцативосьмилетней женщиной, с миловидной внешностью. Она любила мужа и всячески оберегала его своими советами.
Выслушав наказы от супруги, он спросил:
– Вот, ты говорила, что Михаил Николаевич даёт много денег революционерам, а почему бы ему и нам не пожертвовать кругленькую сумму? Не справедливо получается.
Но жена продолжала объяснять мужу ситуацию:
– Недавно мне моя сестра по большому секрету поведала о делах Михаила. Ты тоже никому не болтай. В прошлом году он вступил в тайное международное общество. Какое-то «ложе» называется.
– Масонская ложа, – подсказал Александр Алексеевич.
– Да, правильно. Так вот, масоны договорились свергнуть царя и устроить у нас в России президентскую республику. Многие купцы, в том числе и Сава Морозов, члены этого общества и жертвуют революционерам большие деньги.
В этот момент к их столу подошёл официант, и она замолкла. Он спросил: «Что ещё будете заказывать, господа?»
– Принесите нам всем кофе, – сказал Сутурин.
– Слушаюсь, – ответил официант, молодой, симпатичный парень. Он поставил на поднос использованную посуду, и между делом с любопытством посмотрел на Юлю. Она тоже ответила ему таким же взглядом. После этого он ушёл выполнять заказ. Девушка знала себе цену, на неё парни часто заглядывались, и она всем нравилась.
Когда Сутурины выпили по чашке кофе, ещё немного посидели, то Нелли Ивановна сказала Мужу: «Ты не забудь, Саша, дать официанту на чай».
– Хорошо, матушка. Двугривенного ему, надеюсь, хватит?»
– С избытком даже, – согласилась она. (Двугривенный – двадцать копеек).
Глава 2
Коновалов Михаил Николаевич являлся известным в Москве купцом миллионером. У него была своя железоскобяная фабрика, несколько крупных магазинов в Москве, в других городах и прочая недвижимость. Жила семья Коноваловых в Леонтьевком переулке, в красивом трёхэтажном, особняке, недалеко от Тверской улицы.
Гостей Сутуриных в доме миллионера встретили радушно. Швейцар послал горничную сообщить хозяйке об их приходе. Всё же пришли близкие родственники. Мария Ивановна – сестра Нелли Ивановны, спускалась по широкой лестнице, придерживая руками подол длинного платья. Она радостно обняла свою младшую сестру.
Александр Алексеевич, как культурный человек, поцеловал хозяйке ручку и сделал комплимент: «Ты, Машенька, всё так же прекрасно выглядишь».
– Неличка, что же ты редко бываешь у меня? – приговаривала она. – Ведь ты не работаешь, целый день свободна.
– Да как же не работаю, – оправдывалась гостья, – у меня семья, четверо детей, за ними надо смотреть, заниматься уроками.
Мария Ивановна, полноватая женщина, проводила гостей в одну из комнат, где усадила на диван и стала обо всём расспрашивать. А Юля сразу поинтересовалась у неё: «Где сестра Катя?»
– Она в своей комнате, – ответила тётя Мария, – что-то разучивает на гитаре. Можешь её навестить.
Приближаясь к комнате двоюродной сестры, Юля издалека услышала звуки гитары. Со стороны звуки казались заманчивыми, но приблизившись ближе, они стали хаотичными. Сразу понятно, что музыкант неумело разучивает новую мелодию.
Сёстры-подруги радостно обнялись при встрече. Юля спросила:
– Как твоя учёба? Что вы сейчас на курсах изучаете?
– Пока общие предметы: латынь, русский и французский языки. Потом будем изучать биологию и анатомию человека. Я ведь учусь на медицинском отделении, и учиться придётся четыре года. В разговоре сёстры коснулись и политических новостей. Юля не любила читать газеты, её мало волновали политические новости. О них она узнавала у подруг и от родителей. Катя сообщила ей, что сегодня проходила в городе многотысячная демонстрация. Она видела из окна третьего этажа своего дома, как по Тверской шли толпы людей с красными флагами и лозунгами.