Взросление
Шрифт:
В кабинете, его уже ждали, классная, Людмила Сергеевна, учительница литературы Марьяна Викторовна и директириса, Ада Захаровна или как звал ее папа "Адольф в юбке".
– Проходи Мельников, садись. Ада Захаровна указал ему на стул напротив себя.
Все трое уставились на Сережку.
– Сергей, мы вот зачем тебя позвали, директириса взяла в руку папку, которая лежала на краю стола и раскрыла ее.
– Людмила Сергеевна, показала мне твое сочинение, надо сказать, что я была поражена! Приятно поражена. И она посмотрела на Сережу с восторгом.
– Я и не догадывалась, что помимо музыкального таланта, у тебя еще и писательский присутствует. Мы с коллегами решили, что стоит отправить твое сочинение на конкурс юных писателей, которой каждый год
У Сережки от этого заявления начал дергаться глаз, он заерзал на стуле и посмотрел на Людмилу Сергеевну.
Людмила Сергеевна, кивнула в знак согласия с Адой Захаровной и разразилась похожей речью, о том, какой проникновенный рассказ написал Сережа. А он сидел и краснел, от этих слов, от постепенно приходящего к нему понимания того, что эти женщины не догадались о том, что все, что он написал, произошло на самом деле.
– Сергей, ну что же ты молчишь? Ты что же не рад? Все трое уставились на красного от незаслуженной похвалы мальчишку, по его мнению. На мальчишку, готового сорваться на них и кричать от боли и не понимания, ведь он догадывался с самого начала, что его не поймут, что сочтут его рассказ выдумкой, поэтому и не хотел ничего говорить.
– Я, нет, я не рад .. только и смог он выдавить несколько слов, в горле застрял комок, хотелось вскочить и убежать, но он как будто прирос к стулу.
Женщины в недоумении уставились на него, они не понимали, почему этот мальчик не радуется тому, что его работу оценили, заметили, хвалили, сама директриса хвалила, взяла на контроль, выдвинула предложение послать работу на конкурс, а он не рад. Наверное, он просто еще не понимает, как ему повезло. А он и не хотел понимать, он не преследовал никакой цели, когда писал, изливал свою душу на бумаге, он просто хотел избавиться от груза, который лег на его плечи. Возможно, он ждал, что его просто поймут, хотя ему хватало поддержки своей семьи, ему было достаточно знать, что они рядом.
– Не нужно конкурса, мне это не нужно, все, что я написал, это правда! Сережка смотрел на них и во взгляде его читалось, что он уже все решил и будет твердо стоять на своем.
Женщины до этого что-то бурно обсуждавшие, затихли и с недоверием смотрели на него. Первой в себя пришла Людмила Сергеевна.
– Как ты сказал? Правда, все это правда?! Она была так удивлена и ее глаза потихоньку округлялись, от осознания того, что она заварила всю эту кашу.
– Да, это правда. Сережка уже уверенно смотрел ей в глаза, от робкого, краснеющего мальчишки не осталось и следа.
– И я не хочу никаких конкурсов, я всего лишь выполнял домашнее задание.
Ада Захаровна, нервно сглотнула, посмотрела на Людмилу Сергеевну, а затем на Сережку.
– Сергей, даже если это и так, если все это правда, мы не можем отрицать, что написано это талантливо и было бы большой глупостью не участвовать. Она посмотрела на него в упор.
– Зачем тогда, вы пригласили меня, если уже все решили? Он не боялся отвечать, не боялся быть грубым, потому что знал, он прав.
Людмила Сергеевна хотела что-то сказать, но осеклась. Директриса злобно сощурила глаза и откинулась на спинку стула.
– Мельников, вы можете идти, завтра жду ваших родителей!
– Сережка медленно встал со стула и пошел к выходу, но у самой двери развернулся и посмотрел прямо в глаза Аде Захаровне, у нее от этого взгляда по спине прошел озноб.
– Идите, идите Мельников, нечего на меня смотреть! Все так же сурово, но уже не настолько уверенно проговорила директриса.
Вернувшись домой, Сережка рассказал домочадцам о произошедшем, о требовании "Адольфовны" явиться родителям в школу и получить нагоняй, за плохое и неразумное поведение сына.
****
Ясным, солнечным днем, он помнил эту дату особенно отчетливо, первого июня, она навсегда отложилась в его памяти, как новая точка отсчета его жизни, они с бабушкой Серафимой Захаровной и старшим братом Вовкой прибыли в курортный городок на побережье черного моря. Вокруг была куча народу, деловито сновали мамаши-куротницы
К слову сказать Серафима Захаровна Скворцова (в девичестве Железнова), полностью эту фамилию оправдывала. Родилась она в семье полковника и воспитание получила соответственно строгое. Так как отец ее хотел мальчика, он всевозможными способами закалял девчонку и физически и духовно. Серафима никогда не жаловалась, очень любила отца и долго страдала, когда он скончался. Ей тогда едва стукнуло пятнадцать. И пошла у нее совсем другая жизнь, когда отца не стало, быстро разбежались и его так называемые друзья, которые в день похорон обещали безутешной вдове, всегда быть рядом и помогать всем, чем смогут. Выживали благодаря маме, она была замечательной портнихой, но так как надобности в этом не было, шила лишь для дочери. Но теперь, шила день и ночь, сначала для подруг, потом круг заказчиков расширился. Видя как маме приходится тяжело, Сима, так звали бабушку дома, решила, что надо с этим что-то делать, но таланта к шитью или к любому другому женскому делу, она в себе не чувствовала, хоть и честно пыталась научиться. Поэтому было решено попробовать наняться в помощники маляра на стройку, на период летних каникул. Сначала брать не хотели, но потом над ней сжалился бригадир, потому что как он потом говорил, увидел, что ей очень нужна эта работа. Хотя, как потом говорила сама Серафима Захаровна, она взяла бригадира измором, приходила с самого раннего утра на стройку и до позднего вечера сидела рядом с вагончиком, где располагался временный кабинет начальства, три дня ходила и на четвертый добилась своего.
Помог выбраться из всего этого, счастливый случай, как бы сейчас сказали, оказалась Сима в нужном месте в нужное время или не бывает худа без добра.
Было это перед выпускными экзаменами, зачитавшись учебником по физике, Серафима переходила улицу и не заметила вывернувшую из-за угла машину, итог сломанная рука и встреча с бывшим папиным сослуживцем, контакты с которым были утеряны из-за его частых командировок.
В последствии Аркадий Борисович, помог Симе с поступлением на кафедру судебной медицины МГМУ имени Сеченова, а потом и с работой. Хотя тут вопрос был спорный, Сима, закончила обучение одной из лучших. Одним словом, жизнь налаживалась, а Аркадий Борисович стал бывать в их доме все чаще и чаще и в итоге сделал предложение маме. Спустя пару лет, к Серафиме Захаровне выстраивалась очередь из жаждущих получить ее экспертное заключение, до сих пор, ее телефон не умолкает, хотя она давно на пенсии.
Закаленная такой нелегкой и не совсем женской работой Сережкина бабушка была женщиной, решительной, с железной волей и суровым характером, насмотрелась многого за годы работы. Так что, поездка в плацкартном, душном вагоне никакого дискомфорта у нее не вызывала, в свои годы она была крепкой и практически здоровой женщиной, как она любила говорить. Потому что считала, что в ее то годы уже пора было бы обзавестись хотя бы парочкой безобидных старческих болячек. Да, надо сказать, ровесников она жутко не любила, считала их скучными и неинтересными, у нее было множество подруг и друзей младше нее на десять, а то и на двадцать лет. Она лихо владела компьютером и разбиралась в технических новинках, а на досуге писала автобиографию. Личность она была незаурядна и интересная, а что самое главное всесторонне развитая.