Взрослые люди (сборник)
Шрифт:
Предельный вариант – это «Египетские ночи».
Более скромный, символический вариант – описанная Герценом любовница Кетчера: «Я буду твоей служанкой, буду спать на коврике у твоей двери, только чтобы видеть тебя хоть изредка…».
Или совсем уже скромный, повседневный вариант – когда любящий посвящает свою жизнь любимому, лишаясь своих интересов, планов, просто кладя свою жизнь в фундамент жизни другого (правда, очень любимого) человека.
Но какие монбланы, какие эвересты гордости и самовлюбленности, и даже садизма громоздятся
А вот пример того, как женщина не умерла от любви: Авилова и Чехов. Она умела поставить грань: вот столько – и всё. «Я любила А.П., но и детей я любила, и мужа любила». «Врачи сказали, что завтра разрешат мне побыть с А.П. три минуты, не более – так он слаб. У меня поезд в Петербург. Я решила – если бы целый день с А.П., я бы рискнула репутацией жены и матери семейства, пошла бы на крупнейший скандал с мужем… но три минуты, всего три минуты – этого не стоят». И самая последняя фраза ее мемуарной книги: «Пропала жизнь!» – не о себе, а о Чехове. Это его жизнь пропала, по ее мнению. Он был нерешителен. Он хотел, чтобы его взяли. Вот и впутался в историю с Книппер, которая была хваткой теткой. А если бы он меня, Авилову, взял – то его жизнь была бы счастливой, а не пропала бы.
Счастье, однако, бывает и там, и тут. Там, где умирают от любви, и там, где рассчитывают последствия каждого шага.
Счастье, как и несчастье, живет повсюду. Давно сказано: если бы горы были горами бумаги, моря – морями чернил и т. д., – этого не хватило бы, чтобы описать несчастье, существующее в мире.
Но с другой стороны: если бы горы были горами кисеи, а деревья – стругаными палочками, – этого не хватило бы, чтобы наделать сачков и переловить всё счастье, порхающее по миру.
Потому что Эрос и Танатос не могут друг без дружки. Так уж станцевалось в нашем мире.
Так и живем, рыдая и смеясь, целуясь и кусаясь.
в соседнем маленьком городе
Собственность
Сева Федорчук избил Юру Маслова. Сломал ему нос и выбил левый глаз, а правый глаз стал плохо видеть. За это Сева получил шесть лет общего режима.
Лена, жена Юры Маслова, очень переживала, потому что Сева был ее бывший муж. Она ушла от Севы к Юре, от этого Сева запил, загулял и один раз пьяный пришел к ним на квартиру.
– Я пыталась его оттащить! – плакала Лена, обнимая забинтованную Юрину голову. – Но он бугай такой здоровый…
Верно: Сева был ростом метр восемьдесят пять, сто двадцать кило, а Юра небольшой и довольно худенький.
– Ладно, чего уж тут, – вздыхал Юра.
Он теперь ходил с палочкой и в темных очках. И очень берег свой единственный глаз, но это было трудно, потому что он был компьютерщик. Он всё думал, на кого бы переучиться.
Но для любой специальности нужно хорошее зрение. Не на улице же играть на гитаре, да и не подадут. Поэтому Юра очень ненавидел Севу и придумывал, что убьет его, когда тот выйдет.
Один раз Лена нашла этот конвертик. Там было двадцать шесть тысяч. Два года помаленечку откладывал.
– Заначка? – спросила она.
– Типа как бы, – недовольно сказал Юра. – Неприкосновенный запас.
– Одолжи четыре штуки, мне надо, – сказала Лена. – Я потом положу обратно.
– Зачем? – спросил он.
– Ты не поймешь.
– Я всегда тебя понимал! – обиделся Юра. – Ты ведь меня полюбила почему? Потому что я тебя лучше всех понимаю. Сама говорила. И сейчас пойму, не бойся.
Лена вздохнула и призналась:
– Севке посылку отправить. У него теплые вещи украли.
Юра хотел присвистнуть, но не смог. Только голова заболела.
– Он остался вообще один на свете, – говорила Лена. – Отца не было, мать недавно умерла. Остался наедине со своим прошлым. Он раскаивается, ты не думай. Все время прощения просит.
– Слушай, – сказал Юра через полчаса. – А давай лучше я останусь наедине со своей инвалидностью, а?
– Не смеши, – и она поцеловала его в лоб над выбитым глазом. – Кто тебе сготовит-постирает?
Юра заснул от бессилия и злости, и ему приснилась Лидочка, с которой он когда-то гулял. Тоже маленькая и худенькая, не то что Ленка, кровь с молоком.
Проснувшись, он вспомнил, что Лидочка работает в библиотеке. Не то что Ленка, парикмахерша.
Взял палочку и пошел к ней, поискать книжки крупным шрифтом. И стал к ней довольно часто ходить. Потом даже домой, она не замужем была.
Когда Лена все узнала, она подстерегла Лидочку и плеснула в нее кислотой.
Вся Юрина заначка ушла на адвоката, но напрасно. Три года общего режима.
– Вот пускай они с Севкой теперь перестукиваются! – сказал про себя Юра.
Развелся и сделал предложение Лидочке.
Но она отказала.
разлука ты, разлука
Полулюкс
– Не хочу уезжать, – вдруг сказала Ася.
– Я тоже не хочу! – радостно откликнулся Рома.
Они приехали в пансионат «Дубки» на неделю, и вот неделя кончилась, надо было идти на завтрак, потом собирать сумки и топать к автобусу.
– Тогда сделай, чтоб мы остались еще дня на три, – сказала Ася.
Это оказалось не так просто.
Но Рома договорился в дирекции – конец восьмидесятых, времена еще советские, обо всем надо было суметь договориться. Дали полулюкс, почти вдвое дороже, и еще приплатить сверху. Денег хватило едва-едва. После обеда Рома перетащил сумки в номер с лишним диваном и двумя креслами – вот и весь полулюкс.
Рома был счастлив. Во-первых, Ася сама захотела остаться. А главное, он гордился, что может всего добиться для своей женщины. Ася это оценит. Они встречались уже давно, но никак не могли решить, что делать дальше. Они в пансионат поехали, чтоб получше познакомиться и что-то понять. Это Ася сказала, это была ее идея.