Worm
Шрифт:
– - Больницы переполнены.
– - Да. Но не идти -- не вариант.
– - Понял, -- выдохнул он.
– - Мне нужны мои сандалии, они внизу.
Я ещё не успела выпрямиться, как уже нашла их, используя свою силу. И тут же я обнаружила кое-что ещё. На нашей кухне были люди.
Бойня Номер Девять? Они следили за мной?
Из-за крови мой отец не мог видеть, что я делаю. Я собрала насекомых в рой и упрятала их в складки моего костюма, который был завязан вокруг талии. Пройдя коридор, я вошла в свою комнату и нашла
Доски скрипели, когда они поднимались по лестнице.
– - Есть кто живой?
– - позвал один из них. Я замерла. Голоса были незнакомыми. Они звучали рядом со спальней отца. Я услышала, как папа ответил, и тихо выругалась.
Мой нож был всё ещё привязан к спине моего костюма, который сейчас болтался в районе колен. Я нагнулась и вытащила его из-под свитера.
Голоса. Один из них пробормотал что-то, а отец ответил. Я не смогла разобрать ни слова, ни даже интонации, с которой они говорили.
Медленно, оценивая каждый свой шаг, чтобы не наступать на большие кучи стекла, я вышла из комнаты с ножом наготове.
Два спасателя работали над тем, чтобы переместить моего отца на носилки. Я поспешила спрятать нож.
Один заметил меня.
– - Мисс? Вы в порядке?
– - Я в порядке.
– - Это ваш отец?
– - Да.
– - Мы собираемся доставить его в больницу. Вы не могли бы расчистить нам путь? Может быть, откроете нам парадную дверь?
– - Хорошо.
Когда я вела их из дома, я чувствовала себя, как механизм, неуклюжий и бесчувственный. Рядом я увидела ещё две припаркованные скорые. Все без ветровых стекол, зеркал и фар. Взрыв уничтожил сигнальные огни и системы, которые управляли сиреной.
Что-то не сходилось... Время прибытия, их готовность.
Но они не походили ни на кого из членов Девятки, которых я знала. Один из спасателей, стоявших на улице, оказался чернокожей женщиной. Так что это и не Избранники. Барыги были не настолько организованы и не так хитры.
Я мысленно напомнила себе, куда засунула нож, на случай, если мне понадобится выхватить его в любой момент.
Двое спасателей начали загружать моего отца в машину.
– - Можно мне с вами?
– - спросила я у одного из них, когда они закончили.
Он взглянул на меня, затем вытащил что-то большое, чёрное, неправильной формы из пакета за носилками. Положив мне на плечо руку он отвёл меня в сторону. Мой пульс утроился. Нутро говорило мне, что это не рядовые спасатели, и осознала я это только сейчас.
– - Держите, -- он сунул сверток мне в руки. Он был большой, объёмный, и в нём были жёсткие части под тканью.
– - Такое не стоит бросать.
Я взглянула на содержимое свертка и сглотнула. Это были моя маска и задняя часть брони
– - Вы от Выверта?
– - спросила я. И почувствовала тихий ужас от осознания того факта, что Выверт теперь знает, кто мой отец и кто я.
Он кивнул:
– - Вернее сказать, нас вызвали ваши товарищи по команде. Они надеялись, что мы вас подберём и подбросим, но нам пришлось задержаться, чтобы принять меры безопасности, -- он взглянул на машину, и я поняла, что речь шла о снятых стёклах.
Мне сразу полегчало на душе, и я почувствовала как выступают слёзы.
Но это было недолгое облегчение.
– - Нашему нанимателю кажется, что для своего отца вы здесь можете сделать крайне мало, и что сейчас вы намного нужнее в другом месте. Он подчеркнул, что поймёт, если вы всё же решите остаться со своей семьёй.
Я поняла, и мои глаза расширились. Выверт хочет, чтобы я занялась своей территорией. Сейчас. В момент кризиса.
– - Он хочет, чтобы я оставила отца?
Должно быть это был риторический вопрос. Медик не ответил. Я почувствовала, как сердце ёкнуло.
– - Мы сделаем для него всё возможное, -- сказал он.
Я повернулась и вскарабкалась в машину. Мой отец осторожно вытирал один глаз мокрой тряпкой. Я была полностью уверена, что он меня не видит.
Склонившись над ним, я поцеловала его в уголок лба, там где кровь не покрывала его лицо. Папа повернул голову, чтобы посмотреть на меня. Белок одного из его глаз стал красным.
– - Я люблю тебя, пап, -- сказала я, отходя от него на шаг.
– - Останься, -- сказал он.
– - Пожалуйста.
Я мотнула головой и отошла ещё на шаг, затем спрыгнула с задней части машины, отворачиваясь.
– - Тейлор!
И снова я ухожу. Всегда ухожу, зная, как сильно это ранит его. Я моргнула, прогоняя слезы с глаз.
– - Позаботьтесь о нём, -- приказала я спасателю, не слушая больше крики отца.
Мужчина кивнул:
– - Я скажу ему, что мы не берём пассажиров, потому что могут быть и другие раненые.
– - Спасибо.
Моя сила зудела на краю сознания, когда я повернулась спиной к машине.
Как я всё это ненавижу! Ненавижу Девятку. Ненавижу Птицу-Хрусталь. Ненавижу Джека. Ненавижу Левиафана. Ненавижу Выверта. Ненавижу Крюковолка.
И больше всего ненавижу себя.
12.06
Никогда не думала, что буду благодарна за то, что Левиафан разрушил мой город. Цунами разбило почти все окна, и жители вставляли в них фанеру, пластик и доски, а это значило, что у Птицы-Хрусталь было меньше материала, способного причинить горожанам вред. Множество людей избежало смерти и травм от осколков стекла просто потому, что Левиафан добрался до нас раньше.
Но кроме стекла оставался ещё и песок.