Worm
Шрифт:
– - Эй!
– - крикнула я.
– - Давай! Дерись со мной! Боишься сразиться с девчонкой? Где твои яйца? Ты их себе тоже отрезал?
Он не замедлился и не отреагировал на мои слова.
– - Ублюдок!
– - я побежала к нему. Было кристально ясно, что он использовал приманку, создав ситуацию, когда я буду вынуждена или сделать какую-нибудь глупость или подставить мать и малыша под удар. Будь я жёстче, я бы пожертвовала ими, зная, что выиграю время... Но я не могла этого сделать.
Что я вообще могла сделать? Я должна была принять решение за три или четыре секунды,
Я бросилась ему под ноги, ударив под колени. Не всегда его неустойчивость была поддельной. Он пошатнулся и рухнул назад, на пол, придавив меня ногами.
– - Давай!
– - крикнула я матери с ребенком.
– - Беги!
Она побежала. Манекен потянулся и чиркнул выдвинутым лезвием по её ноге. Женщина упала, но кто-то бросился к ней на помощь.
Левая нога Манекена сомкнулась вокруг моей шеи в импровизированном захвате. Я пыталась выскользнуть, сбросить его ногу, но, хотя я и могла немного сдвинуть её, освободиться не получалось.
Не считая времени, проведённого лёжа на полу, как долго я продержалась? Меньше, чем тридцать секунд?
Четыре лезвия выдвинулись из правой икры Манекена. Он вытянул ногу высоко надо мной, и лезвия начали вращаться, сначала медленно, затем быстрее, как лопасти вентилятора или как ножи кухонного комбайна.
Он по-прежнему держал мою шею в захвате, однако остальные части тела могли двигаться. Сжав дубинку обеими руками, я ударила в крутящиеся лезвия изо всех сил.
Дубинку вырвало из рук, но лезвия остановились. Я почти отчаялась, увидев, что они снова медленно начинают вращаться.
И всё же лезвия не набрали прежнюю скорость. Несколько секунд -- и они втянулись обратно в ногу Манекена.
Я бы облегчённо выдохнула, но он всё ещё меня держал.
Манекен уперся тремя конечностями в землю, и приподнял меня, удерживая ногой за шею. Я пыталась дотянуться до земли пальцами ног, но не смогла. Манекен держал меня не так уж плотно: я могла дышать, и кровообращение не остановилось. Тем не менее было больно: на шею приходился вес всего тела.
Я вытащила нож и, крепко ухватившись за рукоятку, поднесла лезвие к горлу. Ну, или к ноге Манекена -- это как посмотреть. Я целилась в шарнирное соединение в пяти сантиметрах от моего лица. Ударила раз, второй, третий...
Замахнулась для четвертого удара, но Манекен сменил положение. Уж не знаю, хотел он придушить меня, оставив висеть, пока я не начну умолять о пощаде, или планировал что-то более пакостное, но он передумал. Манекен перевернулcя, разогнул ногу, сжимавшую горло, и тут же схватил меня рукой за лицо.
Взмах руки, звук разматывающейся цепи, и я полетела через всё помещение.
Я рухнула в груду деревянных досок, усеянных гвоздями и саморезами, которые впились в меня, но не прокололи костюм. Я попыталась встать, но доски выскальзывали из-под ног. Рука Манекена всё ещё держала меня.
Он потащил меня к себе, без сомнения, собираясь повторить приём. Почти ничего не видя из-за руки на лице, я всё-таки действовала, просунув лезвие ножа в промежуток между его пальцами
Сплетница сказала, что нож достаточно прочен, чтобы служить ломом. Рада, что это оказалось правдой. Используя силу втягивающей цепи и нож, я освободилась от захвата. Пальцы Манекена царапнули по маске. Рука вернулась на место. Я несколько раз моргнула, пока не поняла, что мутное пятно в поле зрения появилось из-за царапин на правой линзе маски, которую я повредила, орудуя ножом.
Запоздало дала о себе знать боль от падения. Ничего, ушибы я перетерплю. Главное, чтоб тело двигалось туда, куда нужно. Я чувствовала тупую ноющую головную боль -- вероятно, вызванную удушением.
Ладно. Пока цела. Более или менее. Сколько времени я выиграла? Минуту? Полторы? Смогу ли я протянуть достаточно долго? А другие люди? Как только прибудут насекомые, я смогу начать реализовывать свой план. Но мне нужно выжить и после этого -- нет гарантий, что всё получится. Честно говоря, чутье подсказывало мне, что шансы невелики.
От тридцати секунд до минуты. Я хватала ртом воздух, считая драгоценным каждый миг, пока он просто смотрел на меня.
Что происходило за этой невыразительной маской? Обдумывал ли он план действий? Может да, а может и нет. Ему он не был особенно нужен. Возможно, он просчитывал, как лучше уничтожить меня: не просто убить, а растоптать. У него было предостаточно способов. Он мог сделать меня калекой на всю жизнь. А мог начать убивать людей, оставив меня единственным живым свидетелем. Оба варианта реальны, и оба разрушительны по-своему.
А может быть, под этой плотной оболочкой он страдал от душевных мук. Может быть, он проводил каждую секунду, повторно переживая тот день, когда потерял свою семью и превратился в почти неостановимую злую силу.
Нельзя изменить его прошлое. Кем бы он ни был раньше, сейчас он чудовище. Я должна сделать всё возможное, чтобы у него не было шансов навредить кому-то ещё.
Пришло время запустить запасной ход номер один -- одну из двух идей, которые я держала в уме и которые наверняка не сработают. Я напустила на Манекена свой рой. До сих пор основную массу насекомых я держала снаружи у залива, используя минимум для сканирования окружающего пространства. Сейчас я бросила всех на Манекена, покрывая насекомыми все доступные поверхности.
Естественно, это ничего не дало. Он двинулся ко мне с оружием наготове. Его движения были свободны. А чувства -- зрение или что там ещё -- не ослабли.
Когда он приблизился и замахнулся, я нырнула под его руку, но не смогла избежать второго удара, которой скользнул по броне на моём плече и пришелся в грудь. Несмотря на сильную боль, я была почти довольна, что меня отбросило подальше от Манекена.
Некоторым насекомым удалось протиснуться внутрь пазов, откуда появлялось оружие. Пазы были чуть шире лезвий, а насекомые малы. Там не было ничего органического, всё было запечатано. И всё же я сумела запустить насекомых внутрь механизмов, заполняя их телами точно подогнанные детали, убивая так, чтобы сукровица и содержимое тел покрывали всё сколько-нибудь чувствительное.