XVII. Де Брас
Шрифт:
Ее имя… Люси Хэй, графиня Карлайл… я точно слышал его прежде, но так и не смог вспомнить где и при каких обстоятельствах. Может, это было недавно, во время моего пребывания в Париже, а может, она засветилась в одном из учебников истории, или, скорее, в мемуарах представителей эпохи, которые позже большей частью преобразовались в бульварные романы. Я же в истории был не слишком силен, предпочитая в юности отдавать предпочтение иным «наукам».
Все равно исторические источники врут. Объективности не существует, есть лишь частный взгляд на ситуацию. И то, что историю пишут победители — тоже не правда. Победители возводят концепцию, при которой их победа
Избавившись от раненых, мы продолжили путь, избрав своей целью, по просьбе дамы, Авиньон. После того, как карета освободилась, Люси пересела внутрь, а Левый все так же правил лошадьми.
В дороге мы практически не общались, хотя время от времени я подъезжал к карете узнать, все ли у графини в порядке. Она отвечала коротко и односложно, не стремясь вступать в беседу. Создавалась такое ощущение, что леди позабыла о том, что я делаю ей большое одолжение, согласившись довезти до Авиньона. На ее месте я бы призадумался, а что еще может предпринять тот черный всадник, так вовремя покинувший место засады. Я бы поставил на то, что он еще себя проявит.
Плевать! Доставлю ее до места, как и было обещано, и тут же распрощаюсь. Никогда не любил снобов. При всей ее внешней красоте, характер у леди Карлайл был точно не сахар.
До Авиньона было недалеко, и к позднему вечеру мы достигли города.
— Направляйтесь в трактир «Красный петух»! — потребовала Люси, высунувшись из окна кареты.
Что же, выполню и этот приказ, раз уж так неосторожно дал обещание. Дав знак Правому, чтобы тот выяснил дорогу до трактира, я осмотрелся по сторонам.
Авиньон стоял на левом берегу реки Роны, и показался мне вполне уютным и красивым. С нас взяли пару ливров пошлины за проезд через ворота. Миледи и не подумала выглянуть из кареты, поэтому платить пришлось мне.
Удивительно, но тут на каждом шагу встречались храмы — их было не меньше десятка — и это только те, которые я увидел, пока мы следовали сквозь городок.
Но первым, что бросалось в глаза, был невероятно огромный готический дворец, возвышавшийся практически над всеми домами Авиньона. Откуда тут подобное, хотелось бы знать? Дворец многократно превышал габаритами Лувр. Да что там Лувр — мне казалось, во всей Европе я не видел строения массивнее и величественнее. Дворец настолько впечатлял даже издали, что я просто остолбенел и замер на месте, придержав лошадь, и долгие минуты любовался великолепным видом.
Потом я вспомнил, что Авиньон до сих пор являлся папским городом, и этот дворец — ничто иное, как папский дворец — резиденция пап. Это ведь именно здесь когда-то лет триста назад произошло так называемое «пленение пап», когда папский двор жил столь роскошно, что это явление назвали «вавилонским» пленом, и даже когда новой папской резиденцией стал Ватикан, недовольные кардиналы избрали анти-папу, который в итоге обосновался опять в Авиньоне!
Ватикан в итоге победил, и последний анти-папа еще пару сотен лет назад бежал в Испанию.
В общем, город был интересным и значимым.
Пахло водорослями и, как обычно, нечистотами. Терпеть не могу французские города, в первую очередь из-за запахов. Ничего, начнем дезинфекцию с Парижа, а там, глядишь, моя идея получит распространение по всей Франции. План кампании уже был у меня в голове, оставалось лишь вернуться в столицу и приступить к его осуществлению. Раз уж меня забросило в эту страну и в этот век, надо постараться сделать мир вокруг себя чище и безопаснее.
Но то планы долгосрочные, краткосрочные же требовалось обновить. От Авиньона до Марселя, куда я стремился, оставалось не больше сотни километров, которые я надеялся преодолеть за следующий день или максимум, через день. Оставалось только доставить графиню до выбранного ей трактира, распрощаться и найти себе ночлег.
Правый вызнал маршрут у первого встречного прохожего, и уже через четверть часа мы подъехали к трактиру, заведя карету во внутренний дворик. Пара слуг тут же кинулись распрягать измученных лошадей, а из дома вышел полноватый хозяин, вытирая руки о кожаный фартук, и громогласно заявил, что со свободными комнатами нынче большие проблемы, но если господа путешественники обладают достаточным количеством золотых монет, то он постарается что-то придумать…
Тут из кареты выглянула графиня, легким движением пальца подозвала хозяина трактира к себе, и, когда тот приблизился, негромко произнесла:
— Крест и чаша!
Я стоял в нескольких шагах и невольно услышал ее слова, хотя и не сразу понял их смысл. Зато хозяин трактира все прекрасно понял и осознал. Лицо его преобразилось, теперь оно выражало сплошное подобострастие и желание угодить.
— Лучшие комнаты вам и вашим людям, ваша светлость, на любой срок. Любые пожелания! Я полностью к вашим услугам!
Только теперь до меня дошло, что графиня произнесла некий пароль, столь чудесным образом изменивший отношения хозяина трактира к гостям. Даже морду бить не пришлось, чудеса!
Но это было уже не мое дело.
— Позвольте откланяться, миледи! — поклонился я, открыв дверь кареты и предложив руку Люси. — Я выполнил данное вам обещание, вы в безопасности. Меня же, к сожалению, ждут собственные дела!..
— Шевалье!.. — тут она неловко споткнулась о валявшийся под ногами камень и всем телом повисла на моей руке, умудрившись коснуться меня грудью. Это произвело определенное впечатление на мой организм. Обретя равновесие, она мило и вполне естественно покраснела и продолжила: — Благодарю вас за помощь! Вы честно сдержали свое слово, хотя могли бы этого и не делать. Но у меня есть к вам еще одна последняя просьба. Умоляю, проведите эту ночь в трактире! Я позабочусь о комнатах для вас и ваших друзей. А с утра сюда приедут мои люди, они сумеют меня защитить. Пока же, молю, останьтесь со мной! Вы же видели, что многие желают моей смерти! Без вас я пропаду!..
Речь ее, надо сказать, произвела на меня впечатление. Тем более что леди Карлайл все продолжала давать на меня своей грудью, цепко держа при этом за руку, и даже чуть поглаживая сверху по кисти.
Я поддался ее очарованию, несмотря на весь свой сарказм и опыт, поплыл, как безусый юнец, и только промычал в ответ свое согласие.
— Вот и славно, шевалье, благодарю вас! Проводите же меня внутрь, мне требуется освежиться и привести себя в порядок…
И только, когда она зашла в комнату на втором этаже, которую любезно показал нам толстый трактирщик, а изнутри щелкнул замок, я очнулся.