XX век ВВС. Война авиаконструкторов
Шрифт:
«Дрезден, седьмой по размеру город Германии… на настоящий момент крупнейший район противника, все еще не подвергавшийся бомбежкам. В середине зимы, с потоками беженцев, направляющимися на запад, и войсками, которые где-то должны быть расквартированы, жилые помещения в дефиците, поскольку требуется не только разместить рабочих, беженцев и войска, но и правительственные учреждения, эвакуированные из других районов. В свое время широко известный своим производством фарфора, Дрезден развился в крупный промышленный центр… Целью атаки является нанести удар противнику там, где он почувствует его сильнее всего, позади частично рухнувшего фронта… и заодно показать русским, когда они прибудут в город, на что способны Королевские ВВС».
Сами же англичане пишут об уже рухнувшем фронте, так зачем делать что-то еще? А последняя фраза дала старт пропагандистской кампании периода «холодной войны». Советская пропаганда обвиняла западных союзников в бессмысленных убийствах и разрушении города, который попадал в советскую зону оккупации. Союзники утверждали, что это было сделано по просьбе советского командования, так как Дрезден являлся крупным узлом на железнодорожных коммуникациях. Интересно, что эта проблема действительно обсуждалась во время Ялтинской конференции, но нет ни одного документа, в котором начальник Генерального штаба Красной Армии генерал Антонов упоминает конкретно Дрезден. Кстати, если вы посмотрите на приведенный выше список городов, особо пострадавших от воздушных налетов, то увидите, что Пфорцгейм и Вюрцбург были уничтожены еще позднее Дрездена, но при этом оба попадали в западную зону оккупации.
Итак, в ночь с 13 на 14 февраля 796 бомбардировщиков «ланкастер» обрушили на город 1478 тонн фугасных и 1182 тонны зажигательных бомб. Город превратился в сплошное море огня, но днем 311 американских «летающих крепостей» добавили еще 771 тонну бомб, а 15 февраля – новые 466 тонн. По различным оценкам, разрушена половина домов, а еще 30 процентов пострадали. «В результате налетов по железнодорожной инфраструктуре города был нанесен тяжелый ущерб, что полностью парализовало коммуникации, железнодорожные мосты через реку Эльба – жизненно важные для переброски войск – оставались недоступными для движения в течение нескольких недель после налета», – объясняло командование союзников.
Вопрос о количестве погибших выясняется до сих пор. Наиболее распространенной цифрой считается 25–30 тысяч человек, хотя скандально известный английский историк Дэвид Ирвинг запустил в оборот цифру 135 тысяч. Доктор Геббельс кричал про 200 тысяч. Впрочем, это не предел, наиболее рьяные историки заявляют даже о полумиллионе.
Кстати, в книге Ричардса «Самая трудная победа», посвященной действиям Бомбардировочного Командования в годы войны, приводится хронология операций, но налет на Дрезден в ней просто отсутствует…
Общая цифра потерь населения Германии от бомбардировок союзников тоже колеблется в широких пределах – от 300 до 600 тысяч, но можно сказать, что это в десять раз больше, чем в Англии. А результат? Тот же самый, нулевой. То есть в плане подавления воли нации к сопротивлению доктрина Дуэ оказалась полной ерундой, хотя союзники очень старались. Американские ВВС в Европе сбросили 1463 тысячи тонн бомб, Королевские ВВС – 1307 тысяч тонн бомб, немцам такие цифры даже не снились. Увы, все напрасно.То же самое доказал и опыт военных действий на Тихоокеанском театре. События там развивались по схожему сценарию, то есть противники поочередно пытались выбомбить один другого из войны. Правда, японская авиация не располагала достаточными для этого силами, а потому сумела отметиться лишь эпизодическими налетами, вроде бомбежек Чунцина или Манилы. Резолюцию, правда, приняли: «Эти рейды были направлены против мест, находящихся далеко от зоны боевых действий. Военная их цель, там, где она вообще была, представлялась абсолютно второстепенной. Главной целью бомбардировок, как представляется, было внушить ужас массовым убийством гражданского населения…»
Зато когда в игру вступили американцы, дело приняло совсем иной оборот. Тихоокеанский театр имел свою специфику, которая резко отличала его от Европейского, прежде всего это огромные расстояния. Стандартные «летающие крепости» и «либерейторы», действовавшие в Европе, не могли бомбить Японию с имевшихся в распоряжении союзников баз, поэтому пришлось ожидать появления бомбардировщика В-29 «Сверхкрепость», который имел очень большой радиус действия. Только в апреле 1944 года самолеты XX бомбардировочного командования начали налеты на цели в
Положение резко изменилось в июне 1944 года, когда американцы захватили Марианские острова. Базируясь на Сайпане, Тиниане и Гуаме, «сверхкрепости» могли бомбить почти всю территорию Японии, исключая остров Хоккайдо и самый север острова Хонсю. Первый налет на территорию Японии с баз на Марианских островах состоялся 24 ноября 1944 года, его целью был завод авиамоторов «Накадзима» неподалеку от Токио, и завершился он, как и положено дебюту, провалом.
Первые налеты американские бомбардировщики проводили на большой высоте, порядка 9 км, что делало их практически неуязвимыми для японских зениток и истребителей. Здесь впервые столкнулись самолеты разных поколений. Какими бы хорошими ни были японские истребители «Зеро» или «Райдэн», они не могли бороться с самолетами, рабочая высота полета которых превышала их потолок. Нет, формально потолок этих истребителей был выше, но одно дело – набрать высоту 9 км, и совсем другое – перехватывать бомбардировщики на этой высоте, при том, что «сверхкрепости» чувствовали себя там как дома.
Далее сказалась еще одна специфическая особенность театра. Хотя американцы старались бомбить только промышленные объекты, с такой высоты попасть точно крайне трудно, и большинство бомб ложилось на жилые кварталы. Японские города того времени представляли собой сборище деревянно-бумажных хибарок, которые вспыхивали лучше спичек. И так получилось, что, не ставя себе подобной задачи, американцы превращали эти города в пепел, потому что после их налетов не оставалось даже головешек.
Однако командующего 20-й Воздушной Армией генерала Кэртиса ЛеМэя не устраивала крайне низкая точность бомбометания, и он решил кардинально поменять тактику. Вместо дневных налетов на большой высоте он решил бомбить ночью с малых высот, причем уже не промышленные объекты, а жилые кварталы. 9/10 марта 1945 года такому налету подвергся Токио, и это стало самой чудовищной трагедией Второй Мировой войны, так как даже атомные бомбардировки привели к меньшему количеству жертв. 334 «сверхкрепости» засыпали город зажигательными и напалмовыми бомбами. После двухчасовой бомбардировки в городе образовался огненный смерч, подобный тем, что были в Гамбурге и Дрездене. Пламя уничтожило 41 кв. км площади города, сгорело 330 тысяч домов, было разрушено 40 процентов всего жилого фонда. Температура была настолько высокой, что на людях загоралась одежда. Точное количество жертв осталось неизвестно и уже никогда не будет выяснено. Оценки колеблются от 85 до 120 тысяч человек.
После этого аналогичным налетам стали подвергаться и другие крупные японские города, они тоже превращались в груды пепла, но воля японцев к сопротивлению совсем не пострадала. Но вот к сентябрю 1945 года в руки американских генералов попало оружие, о котором Джулио Дуэ не мог и мечтать, – атомная бомба. Отпала необходимость готовить к вылету сотни бомбардировщиков, отпала необходимость точно целиться – один сокрушительный удар и гарантированное уничтожение.
Точно так же, как и бомбардировкой Дрездена, вопрос об атомных бомбардировках Хиросимы и Нагасаки обсуждается до сих пор. Что это было: последний залп Второй Мировой войны или первый залп «холодной»? Наверное, дать точный ответ не сумел бы и сам президент Трумэн, приказавший сбросить эти бомбы. Но, как и в случае с бомбардировками Германии, прежде всего виновато в этом японское командование. И дело даже не в том, что именно Япония начала войну, а в том, как именно она ее начала. Из всех объяснений, наверное, ближе всего к истине такое: если бы не было Перл-Харбора, не было бы и Хиросимы.
Прежде всего следует указать, что оба города имели важное стратегическое значение. В Хиросиме располагался штаб 2-го армейского округа, отвечавшего за оборону всей Южной Японии, а в Нагасаки находилась крупная военно-морская база. Часто высказываемая нашими историками гипотеза, будто американцы специально берегли эти города, чтобы испытать на них атомные бомбы, не выдерживает никакой критики. Как мы только что указали, налеты «сверхкрепостей» на Японию начались осенью 1944 года, а первое испытание атомного устройства состоялось в июле 1945 года. Поистине, американские генералы должны были проявить сверхчеловеческую прозорливость, чтобы предугадать будущее развитие событий. Кстати, а как насчет военной тайны? Я совершенно не уверен, что генерал Ле-Мэй хотя бы что-то знал о Манхэттенском проекте, когда готовил планы своих операций. Скорее всего, при всей своей важности, это были не первостепенные военные или промышленные объекты. Скажем, можно ли сравнить Нагасаки с главной базой и арсеналом японского флота в Курэ?
Рассказывать о деталях этих операций нет смысла, ведь, по сути, не было и самих операций – отправили один самолет, он сбросил одну бомбу, на том и закончилось. Правда, закончилось характерным грибом, который стал символом второй половины XX века. Точно так же, как и тени испарившихся людей на мосту Аиой в Хиросиме. Цифры потерь, как и во всех подобных случаях, приводятся самые различные, но чаще всего упоминаются такие: 70 тысяч человек в Хиросиме и 35 тысяч в Нагасаки. Но здесь в первый, но все нормальные люди надеются, что и в последний, раз проявился специфический характер атомного оружия. Количество зараженных лучевой болезнью и скончавшихся позднее – хибакуся, как их называли в Японии, так и не было подсчитано. А вслед за ними последовали и новые жертвы, ведь радиация нарушает механизмы наследственности человека, и смертность и уродства среди детей проявлялись и в первом, и во втором поколениях, поэтому точное количество жертв атомных бомбардировок неизвестно, если же учитывать также отдаленные последствия, то даже сегодня нельзя сказать с полной уверенностью, что этот счет завершен.
Япония капитулировала через 6 дней после взрыва второй атомной бомбы, и американцы, разумеется, ставят это себе в заслугу. Япония капитулировала через 7 дней после объявления войны Советским Союзом, что мы себе ставим в заслугу. Скорее всего, капитуляция 15 августа была результатом одновременного воздействия многих причин, среди которых упомянутые две занимают первые места. Но сказать точно, какая именно повлияла на японское руководство больше, невозможно.
Если просуммировать итоги террористических бомбардировок, проводившихся авиацией всех воюющих стран на протяжении всей войны, то можно сделать вывод: из двух главных задач она сумела решить лишь одну, и то частично. Военная промышленность Германии пострадала в результате налетов достаточно сильно; военная промышленность Японии в результате налетов пострадала очень сильно, но полностью прекратить военное производство не удалось ни в том, ни в другом случае. Задачу подорвать моральный дух населения стратегическая авиация провалила полностью, подарив человечеству примеры дикого и совершенно бессмысленного массового убийства ни в чем не повинных людей, и нам следует запомнить эти названия: Сталинград, Гамбург, Дрезден, Токио, Хиросима, Нагасаки.
Не знаю, но если вы подскажете мне, чем маршал авиации Артур Харрис или генерал Кертис ЛеМэй отличаются от Тамерлана, строившего пирамиды из отрубленных голов, я буду только благодарен. Впрочем, одно отличие я могу подсказать и сам. Чтобы уничтожить 90 тысяч жителей Багдада, Тамерлану не понадобились ни «ланкастеры», ни атомные бомбы.После окончания войны настало время осмыслить ее итоги и определить дальнейшие пути развития, и вот как раз с этим у стратегической авиации возникли серьезные проблемы. Если истребители, получив реактивные двигатели, рванули, что называется, с места и в карьер, то стратегическая авиация на долгое время забуксовала на месте. Английская авиация погибла сразу, американская какое-то время еще трепыхалась, однако замена В-29 на В-36 не производит впечатления. Это самолет того же самого поколения, с теми же самыми принципиальными возможностями, хотя ему для красоты и приклеили четыре реактивных движка. И официальное создание Стратегического авиационного командования в марте 1946 года мало что меняло, тем более что в его состав были включены и ракетные части. Может быть, до военного и политического руководства дошли невпечатляющие результаты Второй Мировой, но когда в 1950 году началась война в Корее, стратегическая авиация там применения не получила. Более чем ограниченное использование мелких групп В-29 таковым назвать нельзя, тем более что из всех задач перед стратегической авиацией осталась лишь одна, а именно – воздействие на коммуникации. Если еще вспомнить, что В-29 за истекшие годы успели разжаловать из тяжелых в средние бомбардировщики, то окажется, что стратегической авиации в Корее как бы и не присутствовало, а ее задачи пыталась решать авиация тактическая, точно так же как и во время Битвы за Англию.
Вдобавок появилась грозная опасность в лице МиГ 15, сразу доказавшего американцам ошибочность ставки на устаревшие самолеты. Для маленькой колониальной войны поршневые бомбардировщики еще годились, для настоящей – никак, тем более что им противостояли реактивные истребители, вооруженные крупнокалиберными пушками, как раз предназначенные для борьбы со стратегическими бомбардировщиками. И даже если бы американцы направили в Корею В-36, это совершенно ничего не изменило бы. Однако корейские события все-таки заставили американцев проснуться и поспешно принять на вооружение более современный бомбардировщик В-47. Однако «более» совсем не означает действительно современный, в чем им пришлось убедиться во время следующей кампании в Юго-Восточной Азии, точнее, во время войны во Вьетнаме, в которой участвовал уже следующий бомбардировщик В-52 «Стратофортресс», хотя он принадлежал к тому же самому поколению самолетов, что и В-47, и в эпоху сверхзвуковых скоростей смотрелся довольно архаично.
Пока В-52 сыпали свои бомбы на джунгли Южного Вьетнама, все обстояло благополучно, но в декабре 1972 года президент Никсон вдруг решил с помощью авиации принудить к миру Северный Вьетнам, то есть на поверхность снова вынырнули замшелые постулаты Джулио Дуэ – с помощью тотальных бомбардировок сломить моральную волю к сопротивлению. Началась операция «Лайнбейкер II», в которой участвовали самолеты 7-го Флота и В-52, бомбившие Ханой, Хайфон и их окрестности.
Но американцы второй раз грубо ошиблись при оценке противника и своих собственных возможностей.
Спорить не приходится, В-52 был неплохим самолетом, но во Вьетнамской войне впервые на поле боя появился новый фактор – управляемые ракеты, как зенитные, так и авиационные, и для борьбы с этим противником В-52 не годился совершенно. Впервые ЗРК С-75 «Двина» вступил в бой 25 июля 1965 года, но в полном блеске он проявил себя именно во время операции «Лайнбейкер II», поставив крест на В-52 как на самолете первой линии.
Американцы уверенно заявляли, что решили все свои цели, разрушив многие важные промышленные объекты Северного Вьетнама, и таким образом вынудили противника пойти на переговоры о мире. Заявление смелое во всех отношениях. Последующий трезвый анализ показал, что ничего особенного американцы не разрушили и серьезного ущерба промышленности не нанесли за отсутствием таковой. Северный Вьетнам был и остался аграрной страной с примитивным сельским хозяйством, едва вышедшим из каменного века, а потому особого ущерба не претерпел. Вьетнамцы обвинили противника в ковровых бомбежках школ и больниц, массовом истреблении мирного населения, но потом сами же заявили, что за две недели операции «Лайнбейкер II» погибло всего 1700 человек, при том, что В-52 совершили 741 вылет и сбросили более 15 тысяч тонн бомб. Для обеспечения действий стратегических бомбардировщиков истребители и самолеты РЭБ выполнили еще около 1300 вылетов, но это не слишком помогло.
Министр Национальной обороны ДРВ генерал армии Во Нгуен Зиап при подведении итогов войны с делегацией из Союза и руководством группы советских военных специалистов 7 февраля 1973 года в Ханое сказал так: «Если бы не было ханойской победы зенитно-ракетных войск над В-52, то переговоры в Париже затянулись бы и соглашение не было бы подписано. Другими словами, победа зенитно-ракетных войск есть и политическая победа». То есть вьетнамцы были уверены, что это они заставили американцев вернуться за стол переговоров. Такая вот парадоксальная оценка операции…
По данным вьетнамцев, в декабре 1972 года зенитно-ракетные войска ДВР сбили 31 стратегический бомбардировщик В-52, по американским данным, за этот период погибло всего 27 бомбардировщиков, из которых 20 были сбиты ЗРК С-75, 3 – истребителями МиГ-21, а еще 4 погибли от различных иных причин, то есть расхождение в данных вполне скромное.
Лишь после этого печального урока американцы озаботились созданием стратегических бомбардировщиков нового поколения, и появились В-1 и В-2. Но эти самолеты имели уже такую заоблачную стоимость, что от массового строительства В-1 отказались, а построенный по технологии стэлс В-2 так и остался в количестве 20 штук вместо запланированных 130. Армады огромных самолетов, накрывающие бомбовым ковром квадратные километры территории, остались в далеком прошлом.
Однако американцы не торопились отправлять на слом заслуженные В-52 и, как оказалось, были правы. Да, он перестал быть самолетом первой линии и временно превратился в нечто колониально-карательное, однако совершенно неожиданное появление крылатых ракет вдохнуло новую жизнь в заслуженного старичка, ведь теперь он мог наносить удары, не входя в зону действия средств ПВО. Однако все новое – это хорошо забытое старое. В начале 1960-х годов американские ВВС чуть было не приняли на вооружение в качестве истребителя самолет-заправщик КС-135, вооружив его 24 ракетами «воздух – воздух» «Игл». Воздушный танкер должен был крутиться в воздухе над охраняемым объектом и стрелять издали, благо «Иглы» имели по тем временам большую дальность действия.
Именно так действовали тяжелые бомбардировщики во всех конфликтах последнего времени, например в период войны в Заливе. Если вы посмотрите на список частей ВВС США, участвовавших в конфликте, то увидите там шесть авиакрыльев, оснащенных бомбардировщиками B-52G, но ни одного более нового бомбардировщика. После полного уничтожения иракских ВВС тройка В-52 даже провела классическую ковровую бомбардировку позиций противника, но это было, конечно, редким исключением, главным орудием этих самолетов все-таки были крылатые ракеты AGM-86C.
Как ни странно, В-52 до сих пор остается самым многочисленным стратегическим бомбардировщиком американских ВВС, которые планируют сохранить его в строю до 2040 года, несмотря на разработку новых самолетов вместо разорительных В-1 и В-2.Щит и меч
Наверное, именно такой лозунг должен характеризовать борьбу ПВО против авиации, и приятно говорить о том, что долгие годы советский щит был заметно прочнее американского меча. Правда, со временем все изменяется…
Как только авиация появилась на поле боя, сразу возникла необходимость с ней бороться, даже если это были всего лишь неуклюжие воздушные шары, с которых отчаянные смельчаки вели наблюдение за тылами противника. Еще во время Гражданской войны в США южанам пришлось бороться с этой опасностью, но попытки обстреливать воздушные шары из тогдашних полевых орудий, поднятых на специальные насыпи, результатов, конечно же, не могли принести. А первое специальное зенитное орудие появилось в 1870 году, во время Франко-прусской войны. Осажденный немцами Париж пытался поддерживать связь с остальной страной с помощью воздушных шаров. Фирма Круппа слегка переделала однофунтовое орудие и установила его на специальной повозке. О результатах применения этой «зенитки» история умалчивает. В годы Первой Мировой войны необходимость как-то бороться с вражеской авиацией стала более насущной. Но если это время можно назвать детством авиации, то ПВО находилась еще в колыбели и была совершенно беспомощна. Это прекрасно иллюстрируют напрасные попытки англичан защитить Лондон от налетов сначала цеппелинов, а потом бомбардировщиков «гота». Бомбардировщики того периода пока еще не могли причинить серьезного вреда ни войскам на фронте, ни гражданскому населению в тылу, но их налеты вызывали раздражение солдат и панику среди мирного населения. Панику, в общем-то, необоснованную, но вполне понятную, ведь люди столкнулись с неизвестной ранее и совершенно неотвратимой угрозой.
Впрочем, такой ли неожиданной? Когда в 1908 году гениальный Герберт Уэллс опубликовал свой роман «Война в воздухе», его восприняли не более как очередной ужастик, хотя он задолго до Джулио Дуэ и Билли Митчелла показал, чего можно добиться воздушными налетами. Впрочем, точно так же отнеслись и к роману Уэллса «Освобожденный мир», в котором он описал ужасы атомной войны.
Во всяком случае, даже если кто-то и предвидел ужасы будущей войны, то защиту от них приходилось искать буквально на ощупь, потому что возможности современной авиации пока еще плохо представляли даже сами летчики. Первой подверглась испытанию ПВО Великобритании, о чем мы рассказали в главе, посвященной Битве за Англию. Формально англичане эту битву выиграли, хотя и с огромным трудом, а ведь все могло обойтись гораздо легче. Дело в том, что, совершив первый шаг по направлению к созданию единой системы ПВО, англичане на этом и остановились. Главе Истребительного Командования Даудингу удалось создать близкую к идеалу систему управления истребительными эскадрильями, используя при этом систему РЛС дальнего обнаружения. Однако главнокомандующий Королевских ВВС лорд Ньюэлл со своей задачей не справился. (Кстати, гораздо более известный маршал авиации Чарльз Портал возглавил Королевские ВВС только в октябре 1940 года, когда Битва за Англию уже кончилась.) Например, вполне естественным было бы объединить усилия зенитной артиллерии и истребительной авиации, недаром в Германии зенитные дивизии находились в подчинении командования Люфтваффе. В Англии же зенитчики объединялись в Зенитное Командование, находившееся в подчинении армии, и действовали совершенно самостоятельно, никакого взаимодействия с Королевскими ВВС не существовало в принципе. Англичанам помогло еще одно обстоятельство – отвратительная работа штабов Люфтваффе различных уровней. Операции немецкой авиации были подготовлены из рук вон плохо, причем во всех аспектах. Неправильный выбор целей, непоследовательность действий, частая смена приоритетов, ошибочная тактика действий – полный комплект. Благодаря этому английские истребители вышли победителями из первой фазы Битвы за Англию, впрочем, иначе быть и не могло. Система, пусть даже неполная и несовершенная, всегда лучше набора разрозненных элементов.
Однако совсем недаром английские историки очень не любят вспоминать так называемый «ночной блиц» – ночные бомбардировки английских городов, против которых ПВО страны оказалась так же беспомощна, как и в годы Первой Мировой. Первой, она же главная, причиной было отсутствие ночных истребителей. Попытки использовать отработанную систему наведения для руководства действиями «спитфайров» описаны в мемуарах английских летчиков – это был форменный балаган. Сразу стало ясно, что без бортового радара ночной истребитель просто не существует, но подходящего самолета для его установки не нашлось.
Только отчаянием можно объяснить попытки переквалифицировать тихоходный и неуклюжий бомбардировщик «бленхейм» в истребитель, ведь радар Mk.IV был довольно громоздкой штукой и весил 270 кг.
После этого радары начали устанавливать на штурмовики «бофайтер», благо это тоже был крупный самолет. Но хотя английские летчики добились некоторых успехов, бодрое утверждение, что «бофайтеры» отучили немцев бомбить Англию по ночам, есть просто хвастовство. Кстати, косвенным подтверждением этого может служить то, что к весне 1941 года англичане имели всего лишь 6 эскадрилий ночных истребителей. Лишь весной 1942 года появился «москито» в варианте ночного истребителя, который был надежным средством борьбы с ночными налетами, но к этому времени немцам было уже не до налетов на Англию.
Сами же немцы с самого начала пошли иным путем. Поскольку авиация Люфтваффе на первом этапе войны была ориентирована исключительно на поддержку армии и ведение наступательных операций, защита Рейха была возложена на части зенитной артиллерии, которые, как мы уже говорили, были включены в состав Люфтваффе. Отчасти это было следствием неправильно воспринятого опыта Гражданской войны в Испании, где зенитки показали себя эффективным средством борьбы с низко летящими самолетами. Хотя возможность ночных налетов также рассматривалась на различных совещаниях, всерьез ее никто не воспринимал, тем более что первые налеты английских бомбардировщиков принесли настолько ничтожные результаты, что это лишь еще более укрепило чувство самоуспокоенности, тем более что истребительная авиация успешно отбивала дневные налеты. При этом никакой координации в этой системе не существовало в принципе, и это отсутствие связи между зенитными частями и Ягдваффе было самым существенным пороком немецкой ПВО в течение всей войны.
В конце сентября несколько эскадрилий дневных истребителей все-таки получили задачу защиты воздушного пространства Рейха, но пока это был чисто символический шаг. Лишь после того, как английские и советские самолеты совершили несколько налетов на Берлин, немцы задумались о создании ПВО. 27 сентября 1940 года (через год после начала войны!) Геринг приказывает командиру 1-го зенитного корпуса генерал-лейтенанту Вайзе сформировать III воздушный округ, который должен был защищать Берлин и Дрезден. Но при этом защиту Южной Германии возложили на 3-й Воздушный Флот, то есть и здесь координация была нарушена. При этом Геринг категорически отказался объединять истребительную авиацию в одну структуру, как это было у англичан.
Когда англичане так же вынужденно, как в свое время немцы, перешли к ночным налетам, это вызвало у командования Люфтваффе что-то вроде шока, хотя результаты бомбардировок по-прежнему оставались незначительными. Была спешно сформирована экспериментальная эскадрилья ночных истребителей, и хотя это были двухместные Me-110, успеха они имели не больше, чем одноместные самолеты. Причина все та же – отсутствие радара.
Чтобы отразить новую угрозу, Вайзе поручает генералу Каммхуберу сформировать дивизию ночных истребителей. Интересная деталь – Каммхубер только что вернулся из французского плена, так как в качестве командира бомбардировочной эскадры KG 51 «Эдельвейс» участвовал в боевых вылетах, был сбит и попал в плен. Таким образом, мы видим, что создание немецкой системы ПВО началось с позиций, чуть ли не прямо противоположных английским, тем более что по инерции в нее включили зенитно-прожекторный полк. Сначала немцы пытались посылать истребители для атаки бомбардировщиков, освещенных прожекторами, развернув длинную линию прожекторных постов вдоль границы Германии. Но при этом немецкие истребители время от времени пытались перехватывать английские бомбардировщики над их собственными аэродромами, чтобы снизить активность вражеской авиации.
Но прожектора и звукоуловители, которыми пользовались немцы, были уже вчерашним днем ПВО, в борьбе против современных скоростных бомбардировщиков от них было мало пользы. Положение начало меняться в октябре 1940 года, когда на вооружение начали поступать радиолокаторы «Вюрцбург», хотя по сравнению с английскими РЛС они были довольно несовершенны. Каммхубер создал цепь зон ПВО, которая сначала прикрывала только Рур, но позднее протянулась от Дании на севере до Средней Франции, союзники назвали ее линией Каммхубера. Сами немцы это название никогда не употребляли. Параллельно линии прожекторов и РЛС «Фрейя» строились специальные аэродромы для ночных истребителей.
Однако союзники несколько поторопились, назвав эту систему линией, на самом деле это была именно цепь отдельных узлов ПВО, в каждом из которых стояли два «Вюрцбурга». Одна РЛС отслеживала передвижение бомбардировщика, другая – истребителя, и пилот получал команды с земли, при этом истребитель кружил в пределах своей зоны патрулирования. Радарам помогали прожекторные установки. Для отражения налетов одиночных бомбардировщиков такая система, кстати, получившая название « Himmelbett » – «кровать с балдахином», еще подходила, но впереди немцев ждали массированные налеты сотен бомбардировщиков. Истребители, как и у англичан, были сиюминутной переделкой из бомбардировщиков – к Me-110, который уже решительно не годился для дневных операций, присоединились Do-217 и Ju-88, правда, немцы предпочитали давать своим самолетам мощное пушечное вооружение. На западной границе Германии временно установилось равновесие слабости: англичане проводили налеты силами 20–30 самолетов, немцы собрали около 150 ночных истребителей и, как могли, мешали этим налетам.
Британская разведка вскоре обнаружила линию Каммхубера, и Бомбардировочное Командование начало искать способы ее преодоления. Сначала англичане пытались обходить ее, на что немцы отвечали удлинением зоны ПВО. Затем была предпринята попытка одновременного прорыва мелкими группами, то есть англичане делали именно то, против чего строилась система «Химмельбетт». Наконец, весной 1942 года маршал Харрис перешел к тактике «потока», направляя бомбардировщики длинной непрерывной колонной через один из узлов ПВО. И вот здесь «Химмельбетт» просто захлебнулся, горстка истребителей по определению не могла остановить сотни бомбардировщиков. Но хотя эффективность линии Каммхубера падала, тем не менее сети РЛС и наблюдательных постов своего значения не потеряли. Более того, немцы развернули массовое строительство дополнительных РЛС, особенно вокруг больших городов и в долине Рура, где находились важнейшие промышленные предприятия.
Первый из знаменитых «рейдов 1000 бомбардировщиков» 30 мая 1942 года был направлен против Кельна, но уже 1 июня был совершен второй такой же налет. На этот раз к Эссену направились 956 самолетов, однако плотная облачность спасла город. Бомбардировщики отбомбились по другим целям. Затем последовали налеты силами 200–250 самолетов, с которыми «Химмельбетт» тоже не справлялся. На 25 июня был назначен новый рейд 1000 бомбардировщиков, цель – Бремен. Город был разрушен.
Казалось, это был крах созданной Каммхубером системы, и немцам оставалось только пожалеть о том, что они начали бомбить британские города. Ответа такой силы никто из высших руководителей Третьего рейха явно не предвидел. 3 июня Гитлер устроил страшный разнос начальнику штаба Люфтваффе Ешоннеку. Фюрер высмеял попытки Люфтваффе представить катастрофу как «оборонительную победу» и потребовал ответить террором на террор. Однако на это у немцев уже не оставалось сил, бомбардировочные эскадры Люфтваффе прочно завязли на Восточном фронте. Тем не менее эти операции все-таки было приказано считать «победными», в результате чего Каммхубер получил минимальные подкрепления.
А тут еще в 1942 году появился новый противник – американская авиация. Первые налеты «летающих крепостей» и «либерейторов» не принесли особого ущерба, так как проводились небольшими группами самолетов, поэтому немцы заранее прониклись презрением к американцам. И в очередной раз Люфтваффе крепко подвела разведка после грубейших ошибок в оценке военного потенциала СССР; точно такие же ошибки были допущены в оценке потенциала США. И все-таки, хотя в 1942 году в небе над Рейхом стало жарко, главные события воздушной войны на Западе разыгрались в 1943 году – первой половине 1944 года.1943 год стал знаковым в плане борьбы немецкой ПВО со стратегическими бомбардировщиками союзников, но при этом результаты отдельных боев оказались настолько разнообразными и противоречивыми, что это мешает сделать однозначные заключения. Заметную роль играют и другие факторы, которые историки зачастую просто упускают из вида, несмотря на их первостепенную важность.
Например, огромное влияние на ход военных действий оказали довоенные доктрины вермахта и, как следствие, решения, принятые в 1940–1941 годах. Как мы помним, немцы правильно полагали, что никакой иной войны, кроме скоротечной, они вести не могут, однако из этого следовал странный вывод, что возможности превращения войны в затяжную просто не существует. Поэтому не следует удивляться, что в 1940 году было принято решение не увеличивать военное производство, а через год фюрер приказал прекратить разработку всех новых образцов военной техники, которые не будут поставлены на вооружение в ближайшие два года. Как следствие, производство самолетов в Германии практически не увеличивалось, с 8200 машин в 1939 году оно было доведено всего лишь до 11 400 машин в 1941 году. Лишь в 1942 году последовал скачок – 19 700 машин, потом еще один – 28 200 машин в 1943 году, и потом снова остановка – 29 800 машин в 1944 году. То есть немцы спохватились и начали принимать меры, лишь когда это было уже слишком поздно.
То же самое произошло и с системой ПВО. В 1942 году английские налеты можно было считать лишь досадной помехой, тем более что время от времени немецкие истребители ухитрялись, вопреки всему, одерживать победы, хотя в целом линия Каммхубера уже трещала на всем своем протяжении. Но какое это имело значение для Геринга на фоне блестящих достижений Шнауффера или князя Зайн-Виттгенштейна! В результате, когда в 1943 году эти налеты превратились в серьезную угрозу, немцы опять начали реагировать с большим опозданием, а ведь тоннаж бомб, сброшенных на немецкие города в этом году, увеличился в 4,5 раза! Соответственно, возросли и потери: если в 1942 году погибло всего 6800 человек (еще был возможен точный подсчет), то в 1943 году число погибших перевалило за 100 000.
15 апреля 1943 года произошло знаковое событие – над устьем Шельды 60 американских истребителей «тандерболт» столкнулись с 25 немецкими FW-190, и хотя потери сторон были невелики, для немцев прозвучал еще один тревожный звонок – истребители союзников начали летать над территорией оккупированной Европы. А уже 4 мая при налете «летающих крепостей» на Антверпен истребители сопровождали их на всем протяжении маршрута.
Дальше немцам предстояло еще несколько неприятных открытий. На больших высотах американские самолеты решительно превосходили немецкие по своим летным качествам, а сопровождение стратегических бомбардировщиков не требовало от них спускаться вниз. К тому же американцы практически сразу начали применять подвесные баки, что для Европы было совершенно нетипично. Практически все европейские истребители можно было назвать тактическими перехватчиками, действовать в глубине вражеской территории они не могли по определению. Сами немцы в 1940 году перешли к ночным налетам потому, что не могли обеспечить своим бомбардировщикам истребительное сопровождение. Еще более странным выглядит то, что англичане категорически отказывались от использования подвесных баков, тоже не думая о сопровождении своих бомбардировщиков.
Отношение европейских летчиков к такой диковине, как подвесной бак, лучше всего характеризует небольшая стычка между нашими знаменитыми асами Речкаловым и Покрышкиным, которые летали на «аэрокобрах». Во время боев за Крым Покрышкин, используя подвесные баки, перехватывал немецкие самолеты далеко над морем. Речкалов ему позавидовал и начал выпрашивать баки взаймы. На вопрос Покрышкина, а куда делись его собственные, Речкалов спокойно ответил, что выкинул их практически сразу, как только получил новый самолет. То есть, даже если такие баки имелись, летчики рассматривали их как неприятную обузу, поэтому немцы страшно удивились, встретив американские истребители там, где их не могло быть. Вдобавок немцы сориентировали свою ПВО на борьбу с ночными налетами – в феврале 1943 года оборону западных рубежей Рейха обеспечивали 145 дневных и 477 ночных истребителей, и им приходилось на ходу приспосабливаться к совершенно новым реалиям.
Но немцы этого не сумели и были вынуждены расплачиваться за ошибки высшего командования. В тот момент, когда требовалось резко увеличить производство истребителей, они по-прежнему строили в больших количествах ударные самолеты. Ухудшалась подготовка пилотов, Люфтваффе приняли лозунг генерала Ешоннека: «Сначала мы победим Россию, а потом займемся подготовкой!», в результате чего к марту 1943 года для ночных истребителей немцы имели экипажей вдвое меньше, чем самолетов. В общем, Рейх постепенно превращался в дом без крыши.
С дневными истребителями дело обстояло немногим лучше. Базирующаяся в Западной Европе JG 1 пока удерживала американскую 8-ю Воздушную Армию, но на пределе сил, чувствовалось, что, как только силы американцев возрастут еще больше, дневная ПВО тоже затрещит по швам. Интересно отметить, что у немцев снова возникло некое подобие деления истребителей на маневренные и скоростные. Первые должны были связывать боем истребители сопровождения, а вторые, на которых были установлены дополнительные контейнеры с пушками, предназначались для атак бомбардировщиков. То есть концепция единого истребителя снова уходила куда-то вдаль.
Реорганизация ночной ПВО сопровождалась появлением новой техники и тактики. Прежде всего начали поступать на вооружение новые модели радаров с большей дальностью действия – вместо «Вюрцбург-Гиганта» появилась «Панорама», на самолетах стали устанавливать «Лихтенштейны». Но когда генерал Каммхубер подсчитал потребности своей «линии», которую следовало превратить в непроницаемую стену, то пришел в ужас. Оказалось, что вместо имеющихся 680 радаров нужны 2720, вместо 20 тысяч связистов требуются 80 тысяч. Недаром Каммхубер получил негласную кличку самого дорогого немецкого генерала. Все это Германия не могла обеспечить – ни промышленность, ни людские ресурсы не отвечали требованиям войны. А ведь помимо ПВО Рейха существовал еще и Восточный фронт, который поглощал технику и людей, словно бездонная пропасть.
Поэтому неудивительно, что Геринг заинтересовался другими методами действий ночных истребителей, не полагающимися на линию Каммхубера. 27 июня майор Херрман, бывший пилот бомбардировщика, представил рейхсмаршалу план, при котором истребители не предполагалось наводить по радио, причем в качестве ночных истребителей он предлагал использовать самые обычные дневные одномоторные машины. Это было очень соблазнительно, и генерал Галланд поддержал его, несмотря на недовольство Каммхубера. Поэтому те авторы, которые утверждают, что система «Вильде Зау» («Дикий кабан») хоть как-то была связана с линией Каммхубера, ошибаются.
Идея была очень простой. Прожектора не гоняются за отдельными самолетами, а освещают пространство и облака над собой. В качестве дополнительной меры Херрман предложил не использовать затемнение, так как над городами в ночное время возникал световой купол. Истребители, имеющие преимущество в высоте, будут находить вражеские бомбардировщики по теням на освещенных облаках либо прямо обнаруженных в лучах прожекторов. Дополнительно предлагалось использовать осветительные ракеты на парашютах. Пикантная деталь – так как пилоты дневных истребителей не были обучены слепым полетам, в кабины предполагалось посадить пилотов бомбардировщиков. Главным недостатком этой системы было то, что перехват происходил прямо над целью, а не на подходах к ней, что означало игру с огнем, вдобавок существовал риск, что собственные зенитки могут сбить истребитель, но с этим риском смирились заранее. В качестве дополнительной страховки зениткам запретили вести огонь выше определенной высоты. Первый опыт 3 июля при отражении английского налета на Кельн и Мюльхейм оказался удачным, хотя толком никто не мог сказать, сколько самолетов сбили истребители, а сколько – зенитки. Наибольший успех эта система принесла 23 августа при налете на Берлин, когда летчики под командованием самого Херрмана заявили об уничтожении 57 британских бомбардировщиков. Но при всей соблазнительности система «Вильде Зау» имела один принципиальный недостаток – она слишком зависела от видимости. Поэтому осенью, в период дождей и туманов, начинание както само собой заглохло.
В качестве альтернативы был предложен метод «Цаме Зау» («Домашний кабан»), его автором стал полковник фон Лоссберг. В основу его системы был положен отказ от старых представлений, что вражеские бомбардировщики будут атаковать широким фронтом. Он предложил отправлять в погоню за колонной бомбардировщиков самолеты Ju-88 или Не-219, имеющие большую продолжительность полета. Они могли бы атаковать противника как на подходе к цели, так и на отходе от нее. Система радиомаяков Y (Y-Verfahren) помогла бы «охотникам» внедриться в колоннуиспомощью «Лихтенштейнов» начать отстрел добычи. Лоссберг оптимистически предположил, что каждый из истребителей сможет за ночь уничтожать до 5 вражеских бомбардировщиков, в результате чего 50 немецких самолетов собьют до 100 британских самолетов, после чего «ланкастеры» в Англии очень быстро закончатся. Конечно, оставались всякие мелкие проблемы, вроде опознания свойчужой, но 1 августа 1943 года Геринг приказал Каммхуберу испытать систему Лоссберга на практике. Практика имела место 27 августа при налете на Нюрнберг. Немцы уничтожили всего 33 самолета, что было слишком далеко от расчетов Лоссберга.
Но гладко было на бумаге… Немецкая промышленность оказалась не в состоянии удовлетворить запросы Люфтваффе на электронное оборудование. Фирма «Телефункен» даже в 1944 году так и не поставила необходимое количество ответчиков свой-чужой, в результате чего немецкие зенитки с одинаковой энергией обстреливали «юнкерсы» и «галифаксы». Необходимое количество комплектов системы Y тоже получить не удалось, но, несмотря на это, система «Цаме Зау» была введена в действие. Далее события понеслись с ускорением. Недостатки линии Каммхубера стали совершенно очевидны, она явно не могла задержать массированные налеты, что доказали англичане, проведя операцию «Гоморра» и уничтожив Гамбург. Странно было одно – почему Каммхубера сняли с поста командующего XII авиакорпусом только в сентябре, а с поста командующего ночными истребителями – лишь в ноябре.
Кроме того, немцы полностью проиграли англичанам войну умов в области радиоэлектроники. Сантиметровые радары, система «Виндоу», система наведения «Гобой», прицелы H2S, система обзора «Моника» – всему этому немцы ничего не смогли противопоставить. А тут еще появились системы подавления работы «Лихтенштейнов».
Вторым компонентом системы ПВО Германии были зенитные батареи. Когда в 1943 году к налетам подключились американские самолеты, количество зенитных батарей начало стремительно расти: в январе Люфтваффе имели629 тяжелых батарей, в июне—933,а в январе 1944 года – уже 1121. Причем здесь сразу хочется обратить внимание читателя на то, что на Западе были сосредоточены до 65 процентов зенитных батарей и 85 процентов прожекторных подразделений, что наглядно показывает, до какой степени немцы не уважали советскую авиацию. Кстати, мы уже говорили о нехватке личного состава, и на зенитной артиллерии Люфтваффе это сказалось уже в середине 1943 года, на территории Германии появились так называемые Flakhelfer – «помощники зенитчиков». Это были старшие школьники в возрасте 15–17 лет, которые по сигналу воздушной тревоги покидали классы и бежали на ближайшую батарею, чтобы стать к орудиям. Точно так же к обслуживанию зениток, прикрывавших промышленные предприятия, привлекались рабочие этих самых заводов, совмещая приятное (работу) с полезным (стрельбой по вражеским самолетам). Именно нехватка личного состава оказалась главным препятствием на пути дальнейшего развития зенитной артиллерии, командование Люфтваффе вдруг (а это всегда происходит вдруг) осознало, что к февралю 1944 года ему просто некем будет комплектовать новые батареи.
Также нужно упомянуть, что на действиях зенитной артиллерии в большей степени, чем на действиях истребителей, сказывалась работа «Виндоу» и других средств РЭБ. В частности, анализ результатов налета на Гамбург 25 июля привел к заключению, что только тяжелые зенитки израсходовали 50 ООО снарядов, чтобы сбить ровно 3 самолета.
Но главной помехой действиям зенитной артиллерии было, как ни странно, политическое руководство Германии. Хотя формально зенитные дивизии подчинялись Герингу, на самом деле их расставляли там и так, как этого требовали гауляйтеры земель. Они хотели показать населению, как эффективно его защищают от вражеских налетов, для чего батареи ставились чуть ли не на центральных площадях городов, а не там, где это требовалось. По этой же причине практически невозможным становилось перебазирование батарей при изменении военной обстановки. Наверное, те же самые соображения сделали Гитлера горячим сторонником зенитной артиллерии, хотя давно было известно, что «лучшая зенитка – это истребитель». Но все эти упреки справедливы лишь наполовину, если вспомнить вторую ипостась знаменитой немецкой 88-мм зенитки (самых разных ее моделей) как самого результативного противотанкового орудия Второй Мировой войны.
Необходимость бороться с высоко летящими самолетами естественным путем привела немцев к мысли о создании зенитных ракет. В 1942 году министерство авиации противилось этим начинаниям, но ряд фирм потихоньку вел разработку, и в 1943 году начались испытания «вассерфаля», «энциана», «рейнтохтера» и «шметтерлинга». Как всякое революционное оружие, они не блистали выдающимися характеристиками, например сверхзвуковым был только «Вассерфаль», но их применение могло серьезно осложнить жизнь союзникам. Правда, по расчетам ОКА, для надежного прикрытия территории Рейха требовалось развернуть более 2100 ракетных батарей в четырех линиях на пути бомбардировщиков союзников. Германской промышленности такое было уже не под силу.
В том же 1943 году родилась еще одна интересная новинка, получившая название «SchrAge Musik». Немецкие ночные истребители несли неприятные потери от огня бортстрелков, и пилоты постепенно перешли к атакам с нижней полусферы. Они заходили под бомбардировщик и ставили истребитель буквально на попа, одновременно открывая огонь. Это было сложно, рискованно и ненадежно. В результате командир III./NJG 3 оберлейтенант Рудольф Шенерт предложил оснастить ночной истребитель Do-17 вертикально установленными пушками, чтобы спокойно расстрелять бомбардировщик, проходя под ним. Выяснилось, что оптимальным будет угол наклона ствола пушек около 70 градусов. В мае 1943 года ставший уже гауптманом Шенерт сбил с их помощью над Берлином первый бомбардировщик.
С июня 1943 года началось производство так называемого стандартного комплекта R-22 для установки наклонного вооружения на самолеты Do-217J и Ju-88C-6 – это были две пушки MG-151/20. К началу 1944 года уже треть немецких ночных истребителей получила такие установки, причем постепенно немцы начали устанавливать уже 30-мм пушки МК-108. Для использования «Шраге музик» был специально модифицирован прицел Revi 16N. Интересно, что английские штабы долгое время отказывались верить в существование «Шраге музик», называя бредом сообщения о пушках, стреляющих вверх.
Однако эта система имела один существенный недостаток – сбитый бомбардировщик мог рухнуть прямо на истребитель. Особенно уязвим в этом плане был Не-219, имевший неважную маневренность. Именно 21 января 1944 года так погиб известный ас Манфред Мейрер, имевший 61 победу, – сбитый «Галифакс» упал на его Не-219.
Интересно, что на том же самом Европейском театре американцы применили свой вариант «Шраге музик». Ночной истребитель Р-61 «Блэк Уидоу» имел верхнюю турель с четырьмя тяжелыми пулеметами, поэтому ему не требовались никакие модернизации. Американцам удалось таким образом сбить несколько немецких самолетов, но серьезных успехов они не добились.
В общем, 1943 год характерен бурным развитием средств ПВО в Германии, но сама система ПВО, как это ни странно, еще только начинала создаваться. Помните, рассказывая о Битве за Англию, мы не раз подчеркивали, что англичане с самого начала создали единую систему управления всей истребительной авиацией и жестко привязали к ней систему РЛС? Правда, они не подключили туда же зенитную артиллерию, что, безусловно, повысило бы эффективность обороны, но оперативный маневр силами между истребительными группами, которые можно считать аналогом немецких воздушных флотов, эта структура позволяла. А в Германии до сих пор существовали лишь отдельные мелкие зоны ПВО, даже линия Каммхубера была лишь механической суммой отдельных узлов, а не единым целым. Только в августе 1943 года командование XII авиакорпуса родило документ:
«Так как вражеские бомбардировщики все глубже проникают на нашу территорию, а радиус действия наших собственных истребителей увеличился, становится необходимым рассматривать всю территорию Рейха и оккупированные районы как единую зону ПВО. Центральное командование становится возможным при использовании единой сети контроля. Всевозрастающие силы противника делают проблемы повышения эффективности нашей обороны главной заботой… Не имеет никакого значения для ПВО, если сбиты 80 самолетов из 500, а остальные в это время прорвались к цели и сбросили бомбы. Только эскадра, собранная воедино под управлением командира, способна уничтожить вражеское соединение полностью. И только полное уничтожение вражеского соединения способно сломить вражескую волю атаковать… Соединения вражеских бомбардировщиков, проникающие все глубже на территорию Рейха, делают совершенно необходимым массированное и централизованное использование истребителей».