XXI век не той эры
Шрифт:
И нельзя сказать, что он был так уж далёк от истины. Родителям Ариадны было не до воспитания единственной поздней дочери, и хотя образование все дети Императора получали достойное и одинаковое, но все они росли немного сами по себе. А когда Императрица, а вслед за ней через десяток лет и правящий Император, друг за другом ушли в историю, внезапно оказалось, что именно ей предстоит взвалить на свои плечи тяжелейшую ношу. Но Ариадна справилась, и консорта себе нашла, мало того, что достойного, так ещё и любимого. Вот только характер у неё получился какой-то… детский. Но у каждого свои недостатки.
— Ты на вопрос-то отвечать собираешься? Где эта девочка из прошлого, я хочу на неё посмотреть, — абсолют абсолютов невозмутимо проигнорировала неуместное и, честно говоря, оскорбительное восклицание.
— Зачем тебе это? — раздражённо процедил чёрный трибун, утирая пот. Он уже понял, что с планами на день можно попрощаться.
— Мне любопытно, — терпеливо пояснила Императрица. — Я вообще вас не понимаю, тут живой человек из прошлой эпохи, родившийся до Пришествия Древних, а всех волнует только то, что с ней могли сделать циаматы!
— При всём моём почтении, — решительно проговорил Ульвар, и в голосе его почтения не было на йоту. — Я не позволю вам с ней общаться, пока исследование не окончено. Потому что программа точно есть, и об этом уже доложил начлаб. И откуда вы вообще про неё знаете?! — поморщился он.
— Ладно, уговорил. Тогда найди спекул поприличней, на этот счёт возражений нет? — бодро переключилась Её Величество. Кажется, именно это и был изначальный план.
— Слушаюсь, Ваше Величество, — с трудом переступив через себя, смирился Ульвар. Ему действительно было нечего возразить против подобного решения, а спекулов на борту «Северного ветра» было в количестве. Нечего возразить логичного, а эмоции и личное мнение для Императрицы аргументом не были. Не тогда, когда она увлечена собственной идеей.
И вот теперь Ульвар сын Тора с крайне благообразным видом (он тоже умел изображать нужное настроение) сопровождал Её Императорское Величество. Величество сегодня предпочла римский стиль в одежде, что на восьмом месяце беременности было вполне оправдано. И задрапированная в складки кремового шёлка, с уложенными в высокую причёску блестящими чёрными локонами, она на фоне холодных бесстрастных стен внутренних помещений корабля смотрелась очень неуместно и особенно трогательно. Особенно рядом с огромным чёрным трибуном легиона Гамаюн, которого она держала под руку, и которому макушкой едва доставала до подмышки.
При появлении в комнате карцера двух новых лиц пришелица из прошлого, чудом нашедшая общий язык с наконец-то поборовшим своё смущение алым центурионом, настороженно вскинулась. И, уткнувшись взглядом в монументальную фигуру чёрного трибуна, судорожно вжалась в дальний угол кровати, пытаясь спрятаться за стиснутой в руках подушкой. Спутницу трибуна она просто не заметила.
А вот центурион Лиходеев при появлении пары, поперхнувшись воздухом, рывком вскочил, скрестив кулаки перед грудью в уставном приветствии. Слова, правда, застряли в горле космодесантника. В отличие от гостьи из прошлого, свою Императрицу он узнал сразу, и его на этом фоне не смутило даже присутствие страшного чёрного трибуна. Для простого воина, каковым был алый центурион, шанс увидеть Императрицу, пусть и в виде голограммы, был подлинным счастьем.
Офицеры в легионах были двух типов: штабные и боевые. Нельзя сказать, что вторые были храбрее первых, или первые — умнее вторых. Они просто были разными.
Первые, выходцы из аристократических родов Империи, с раннего детства готовились к офицерской службе, изучали тактику и стратегию, учились командовать и планировать операции. Но при этом они были аристократами, и для них Императрица была хоть и первой после богов, но была человеком.
А вот для боевых офицеров, прошедших свой путь с простых рядовых и получивших звание за личную доблесть и боевую смекалку, к числу которых принадлежал Лиходеев, она была даже дальше, чем боги. Что-то запредельное, невозможное и почти не существующее в реальности. За неё, не видя её ни разу в жизни, добровольно отдавали жизни. Это был символ человечества, символ борьбы и надежды на то, что война рано или поздно закончится. В данный конкретный момент Олег Лиходеев чувствовал себя едва ли не самым счастливым человеком во всей галактике, и был готов геройски погибнуть прямо сейчас. За один только тёплый и удивительно ласковый взгляд глубоких карих глаз.
— Алый центурион Лиходеев, а что вы здесь делаете? — рыкнул, напоминая о своём существовании, Ульвар сын Тора. Сжавшуюся в углу женщину он удостоил только мимолётным взглядом и брезгливой гримасой. Он понимал и осознавал, что оказывает гнетущее впечатление на людей, даже поддерживал такое положение вещей. Его действительно боялись, но… нельзя же настолько поддаваться собственным страхам! Эта девчонка из прошлого боялась так, что страх её ощущался на физическом уровне, и от этого ощущения было противно. Как будто не человек перед ним, а какая-то мерзкая слизистая недоразумная инопланетная субстанция. И очень хотелось спалить её Ёрмунганду под хвост, чтобы не отравляла мир своим существованием.
— Я… пришёл узнать, как самочувствие найденной моими людьми женщины, — отходя от потрясения, ответил Олег.
— Чтоб я тебя здесь… — угрожающе начал чёрный трибун. Но его оборвала Императрица, похлопав тонкой ладонью по плечу.
— Не кричи на мальчика, — ласково улыбнувшись алому центуриону, проговорила Её Величество. — Вполне достойное и благородное стремление. Но сейчас кириос алый центурион нас оставит, правда?
— Так точно, Ваше Величество! — просиял Лиходеев, с пылом изображая уставное приветствие.
Дальнейшие события произошли настолько быстро, что среагировать успели далеко не все.
Гостья из прошлого при словах алого центуриона переменилась. Исчез заполняющий всё её существо страх, исчезли мысли и сомнения. Изменились движения, превратив обычную в сущности женщину в стремительный точный механизм, подчинённый одной задаче: убить ту, кого назвали кодовым словом. И скорость её движений, сила и неожиданность броска могли действительно сделать цель достижимой. Потому что Императрица хоть и заметила движение гостьи из прошлого, но не сумела правильно и быстро на них отреагировать: её этому не учили.
Наблюдавший за событиями со стороны сын Шивы, видевший происходящее, только нервно вцепился в подлокотники кресла.
А вот сын Тора оказался гораздо быстрее, чем этого можно было ожидать от человека его комплекции даже при учёте его полубожественного происхождения. Короткое движение, и Ульвар прикрыл собой Императрицу, напрочь забыв о том, что рядом с ним простая проекция. Не сумевшая так быстро изменить траекторию прыжка, женщина из прошлого врезалась плечом в плечо чёрного трибуна. И, к удивлению последнего, сила удара была такова, что огромный норманн пошатнулся и отступил на полшага, сохраняя равновесие. Плечо пронзила боль.