Я Бога вывожу за скобки
Шрифт:
Удушливый и сладкий след бензинный.
Авто прошли, сминая снег резиной,
Вдоль трех домов, поднявшихся на лапах,
Вдыхавших ветер с моря, с Сахалина.
Что нового домам тот ветер дал?
Какую ещё формулу бензола?
Неужто ею удивить готова
Дорога, что прошла чрез перевал
Под дудочку немого крысолова?
С той формулой дорога и плывет,
И дразнит ноздри черным сухогрузам,
Которые
В них грузят уголь, лес, но с каждым грузом
Все больше им мечтается поход,
Круиз. И в кругосветный переход
Бензинный запах манит сладким вкусом,
Автомобилей запах, что дошли
От Бреста до Татарского пролива.
Они прошли шестую часть Земли,
Увидели морские корабли,
Вошли в паромы, не спеша, красиво.
И в трюме стали членами семьи –
Их загружали с часу до семи.
Но в ноябре и семь утра не утро.
Не потому ли и звёзды перламутром
Расцвечивали неба крутизну
И отходили медленно ко сну,
Свет вниз бросая на лежащий порт,
Что с поездами вёл ненужный спор,
А те перекликались поминутно?
Автомобили, поезда, суда
В порту скопились – будто к водопою
Животные сошлись ночной гурьбою:
Рокочут дизеля, бурлит вода,
Бьют грейферами краны о вагоны,
И те вагоны издают лишь стоны –
Поспеть бы разгрузиться до утра.
А дудочка немого крысолова
Домам сигнал пропела полседьмого,
И в трёх домах зажегся сразу свет.
Народ проснулся – заурчали трубы:
Кто влез под кран, кто начал чистить зубы.
Так, утренний закончив туалет,
Кто был раздет, стал через час одет
И вышел на работу. Ждет их порт,
Где крысолова дудочка поёт.
Не выспавшись, идя на автомате,
Поток людей встречает тот поток,
Что только-только кончить смену смог
И всё, что мог, он из себя истратил:
Он изнурил и мускулы, и мысли.
Те мысли в головах людских зависли,
Как виснут грузы в сетках на канате.
«Гы-гы!!», – немой смеётся крысолов.
Он выполнил своё предназначенье.
Он свёл людей, машины в круг судов.
Он у людей всё ж усыпил сомненье,
В том – правильно иль нет они живут,
Зачем живут, кому их нужен труд
И почему им пребывать в терпенье.
Он звездам подмигнул и ждал вестей,
Насколько он исполнил их желанья,
Сумел сберечь порядок мирозданья,
Как точно в рамки ввел он жизнь людей?
А звезды не спешили молвить слово:
Они исчезли молча полвосьмого.
Январь 2020г.
ТЕНЬ
Зависло солнце над горой.
Застыло море под горою,
Когда шла горною тропой
Тень путника сама собою.
Она ловила вздох камней,
Ловила ветра шелестенья,
И с каждым часом всё сильней
Хотелось ей отдохновенья.
Как будто кто-то услыхал
Её желанье. И как милость
Раздался выстрел. Путник пал,
И в тихий сон тень погрузилась.
Март 2021г.
НА ЖИТЕЙСКОЙ АРЕНЕ
Стану я стариком, лишь когда поседеет мой сын.
Его волос – волнистый, но жёсткий. То бабкины гены.
Слава богу, ему – много лет ещё жить до седин.
Знать, и мне уходить еще рано с житейской арены.
Знаю, сын воин славный – вот он улыбается мне,
Рвется встать со мной рядом – готов он расстаться с трибуной.
Но сегодня одни ветераны. И нам на стене
Объявляет глашатай незримую схватку с Фортуной.
На незримой она колеснице, с незримым мечом.
Кто попал под её колесо, нет тому и замены.
В чём причина выбытья? А кто его знает тут в чём.
Вижу только, что павших выносят на крючьях с арены.
А Незримая давит и давит нас злым колесом.
Кто хотел быть в ее колеснице – отброшен, раздавлен.
Кто богатства хотел – на арене лежат голышом,
Обезглавлены те, кто хотел быть навеки прославлен.
Никого не осталось, и схватку веду я один,
На арене кружусь под ударами как гладиатор…
От пропущенных мною ударов седеет мой сын.
В сотни глоток ревёт и беснуется амфитеатр.
Февраль 2021г.
ВТОРОЙ
Амур в тёмных водах течет, как обычно,
А ты вышел в возраст, что стал пограничным
Меж зрелостью твёрдой и старостью доброй,
И ветры тебе угрожают хворобой.
Но ты в темноводье Амура заходишь ,
И сам говоришь себе «нет, не утонешь».
Твоя еще сила чего-нибудь стоит.
И пусть волны бьются, и ветер пусть стонет.
Твое еще сердце послушно движенью,
В движенье созвучно оно вдохновенью…
Но вот из Амура устало ты вышел
И видишь как внуки твои стали выше.
Амур в тёмных водах течет, как обычно,
А ты вышел в возраст ,что стал пограничным