Я больше не буду, или Пистолет капитана Сундуккера
Шрифт:
Она отразилась в озере, как настоящий корабль. Гордая, стройная, одетая парусами. Несколько секунд она стояла неподвижно. Потом чуть накренилась влево – ее качнул тот самый «утренний бриз».
Ветер мягко наполнил батистовые паруса: фок, нижний и верхний марсели, брамсель и бом-брамсель, грота-трисель и топсель. Выгнул треугольники стакселей и кливеров. И метровое суденышко, будто живой морской парусник, заскользило от берега.
– Ура!! – Генчик запрыгал в воде. Потом присел по горло, прицелился «Сменой».
– Зоя Ипполитовна, смотрите, как ровно идет!… Это мой пружинчик им командует!..
Зоя Ипполитовна – в подвернутых штанах и широкой кофте – стояла по щиколотку в воде прямо и величественно. Как старый адмирал. Очки были воздвигнуты на лоб.
Бригантина подошла к Генчику. Он ласково взял ее за бушприт, развернул носом к берегу.
Ветер сделался почти встречный прижал тонкую парусину к мачтам. Поворачивать паруса на другой галс было бы долго и трудно: попробуйте распутать и передернуть два десятка тоненьких концов бегучего такелажа! Да еще одной рукой – в другой-то аппарат! И Генчик стал подталкивать бригантину в корму. «Ну-ка, включай мне на помощь машину!»
У бригантины между мачтами стояла дымовая труба – желтая с черной полосой. На судне капитана Сундуккера кроме парусов была и небольшая паровая машина – очень полезная при безветрии. Считалось, что и у модели она есть – отсюда и труба. Но это была лишь видимость. На самом деле никакого двигателя внутри не было, и Генчик командовал просто так, для бодрости…
Бригантина рыскала, на носу звонил крошечный корабельный колокол (сделанный из латунного рыбацкого колокольчика). Желтые от солнца паруса трепетали, в них змеились голубые тени…
– Ну, не капризничай, – уговаривал Генчик. – Сейчас вернемся, и пойдешь нужным курсом снова…
Счастливая и торжественная Зоя Ипполитовна встретила их на берегу.
– Все было прекрасно! Восхитительное зрелище! Капитан был бы счастлив видеть это…
Мокрый Генчик радостно дышал. Опустил модель на киль-блоки и придерживал ее за грот-стеньгу.
У Зои Ипполитовны под сдвинутыми вверх очками сильно блестели глаза. Кажется, она прослезилась от волнения…
– Да, прекрасно… – Зоя Ипполитовна промокнула глаза подолом кофты. – Теперь, голубчик, неси нашу красавицу в машину… – И она пошла к «Запорожцу».
– Как? Уже все?! Нет, давайте еще! Нельзя же так – всего один рейс!
– Но ты немыслимо продрог!
– Я?! – Генчик подскочил. – Да я думать забыл про холод!.. Еще одно плавание совершенно необходимо! Для фотоснимка!
– Разве ты не успел снять?
– Успел! Но я в сторону берега снимал, а там этот домище. Когда он сзади бригантины, непохоже, что она настоящая! Надо на фоне облака! Видите, вон там какое облако!… Я отпущу бригантину, сниму ее сзади, потом обгоню и поймаю вон там!
С берега в воду уходил полуразрушенный длинный мосток. Наверно,
– Ты уверен, что все поучится как надо?
– Вот увидите!
По всем расчетам бригантина должна была своим курсом крутой бакштаг подойти прямо к оконечности пирса.
Не дождавшись окончательного разрешения, Генчик подхватил модель и снова оказался в воде. Там он оглянулся. Зоя Ипполитовна стояла у открытой дверцы «Запорожца». Молча. Генчик опустил модель на рябую от ветерка поверхность. Ах, как опять заскользила она, голубушка!
Генчик схватил висевший на груди аппарат. Пошел следом за бригантиной. Дальше, дальше. Присел так, что вода аж до самых губ. Озеро сверкало на уровне глаз. Дальний берег был почти не виден в дымке, и впереди – словно открытый морской горизонт. И желтое кучевое облако над ним. А на фоне облака – мачты и паруса.
Генчик щелкал затвором «Смены», пока не кончилась пленка. Потом выскочил, бросил аппарат на песок и помчался к пирсу. Закачались, запрогибались под ногами редкие прогнившие доски.
Добежав до конца, Генчик лег на живот. Вытянул руки.
– Ну, давай, давай! Иди сюда, моя хорошая…
А «моя хорошая»… Или что-то незаметно перестроилось в ее парусах, или слегка изменился ветер… Или бестолковый пружинчик отдал не ту команду! Бригантина изменила курс.
Не очень сильно изменила, однако так, что шла теперь мимо пирса.
Захотела в дальнее плавание?
– Ты что делаешь?! – перепуганно сказал ей Генчик.
Ветер посильнее надавил на паруса. Бригантина качнулась. «Динь», – звякнул колокольчик. Словно дурашливо пообещал: «Я больше не буду…»
Ну да, конечно, бригантина больше не будет уплывать без спросу! Потому что сейчас уйдет на широкую воду и попробуй догони! А потом ищи-свищи!
И когда парусник изящно проскользил в трех метрах от оконечности пирса, Генчик мешком бухнулся в воду.
Не так уж быстро плыла бригантина, но Генчик еле догнал ее, хотя махал руками изо всех сил.
Он ухватил модель за лопасть руля, отдышался, подгребая одной рукой. Оглянулся.
Ой-ей-ей! И берег, и пирс – во-он где! И Зоя Ипполитовна, совсем маленькая, перепуганно машет руками…
Генчик сроду не заплывал так далеко. Конечно, он умел неплохо держаться на воде, но сейчас перепугался. Потому что и руки уже устали, и двигаться тяжело, и грести-то придется одной рукой, второй – толкать эту непослушную красавицу…
Ну, что делать, он поплыл. Вдоль пирса, чтобы в случае чего ухватиться за ржавые стойки. Но тогда придется отпустить модель! Насовсем…
Он не отпустил. В конце концов нащупал ногами твердое песчаное дно. Отдышался. Теперь-то уж не страшно. И через минуту с «присмиревшей» бригантиной на руках вышел на берег.