Я больше не коп
Шрифт:
— Он всегда здесь ужинал. Иногда болтал со мной.
— Да, никогда не знаешь, у кого какая судьба. — Фуриа покачал головой. — Поторопись с кофе, ладно, куколка?
Девушка отошла.
— И когда только ты научишься прислушиваться ко мне? — пробормотала Голди. — Я же говорила тебе, что достаточно его связать. Нет, тебе приспичило стрелять в него!
— Черт возьми, Голди, иногда ты выводишь меня из терпения!
Они молча пили кофе. Музыка смолкла, и повар выключил радио. Посетители обсуждали ограбление и убийство.
— Пошли, —
— Сколько с нас за паршивый стейк и кофе?
Голди вышла из закусочной.
Хинч уже завел мотор, когда Фуриа сел рядом.
— Настройся—ка на полицейскую волну.
Хинч включил радио. Эфир был полон указаний и ответов. Полиция штата блокировала дороги по всему району.
— Что теперь? — спросила Голди, скрестив руки на груди. — Большой прорыв?
— Хочешь, чтобы я воткнул тебе твои зубы в глотку? — огрызнулся Фуриа. — Нужно было позволить Хинчу над тобой поработать.
— В любое время, приятель, — отозвался Хинч.
— А тебя кто спрашивает? Я должен подумать.
— О чем тут думать? Заляжем на дно, пока шум не утихнет, как и договорились. Поехали, Фур.
— Если бы у тебя имелись мозги, тебе бы цены не было. — Фуриа разложил на коленях дорожную карту. — Чтобы выбраться отсюда, нам придется проехать через этот перекресток — другого пути нет. А там наверняка установят пропускной пункт. Этой ночью нам не выехать. Нужно придумать что—то еще.
— Лучше избавься от этой пушки, — посоветовала Голди, съежившись в углу заднего сиденья.
— Нет, пока я не раздобуду другую.
— Собираешься убить кого—то еще?
— Заткнись!
— Почему ты не забрал пушку у охранника?
— Потому что она упала в кусты, когда мы бросились на него. Мы не могли искать в темноте. Не беспокойся, я достану пушку.
— Удивительно, что ты не застрелил его.
— Опять нарываешься, Голди? Я же говорил тебе — когда Хауленд послал Тейлора в город за кофе и мы остановили его на дороге, он начал отбиваться, и нам пришлось угомонить его хорошим ударом по уху. Мы связали его и бросили в кусты.
— Будем торчать здесь всю ночь? — осведомился Хинч.
— Дай мне подумать!
— Может, подумаем вслух? — предложила Голди через некоторое время.
— Ну?
— Охранник не может узнать тебя — вы напали на него в темноте. На заводе нас никто не видел, кроме Хауленда, а он мертв.
— Потому я его и прикончил. Из—за этого, не только из—за лишней доли.
— Если бы вы все сделали, как я предлагала, он бы скорее перерезал себе горло, чем выдал нас. Но я не собираюсь пререкаться с тобой, Фур. Нам не повезло, что менеджер проезжал мимо завода. Теперь нам придется оставаться здесь, пока они не перестанут останавливать каждую машину, выезжающую
— Знаю! — воскликнул Хинч. — Мы зароем деньги!
— Чтобы они сгнили или кто—нибудь их нашел?
— Не выбрасывать же их нам!
— Зачем выбрасывать? Деньги нужно спрятать в безопасном месте, пока полиция не прекратит обыскивать машины. Хижина подошла бы, но нам до нее не добраться, покуда они не подумают, что мы уже смылись, и не снимут посты. А до тех пор я считаю, что нам нужен помощник.
— Она считает! — ухмыльнулся Хинч. — Кто организовал это дело, Фур, — ты или она?
— Какой помощник, Голди? — спросил Фуриа.
— Кто—нибудь, кто сохранит для нас деньги.
— Великолепная идея! И кого же ты намерена об этом просить? Легавого?
— Да, — кивнула Голди.
Хинч тряхнул похожей на кегельный шар головой.
— Я же говорил тебе, Фур, что от этой бабы никакого толку. Она так шутит.
— Я не шучу, — возразила Голди.
— Похоже, она говорит всерьез! — с отвращением произнес Хинч.
Фуриа выковырял из зуба кусочек стойка.
— Что у тебя на уме, Голли?
— Я поддерживаю связь с семьей через мою младшую сестру Нанетт…
— Это отпадает, — заявил Фуриа. — Я не оставлю двадцать четыре штуки у компании деревенщин.
— Еще чего! Они сразу же побегут к шефу Секко. Мамаша не вылазит из церкви, а мой старик считает преступлением бутылку пива в машине, — усмехнулась Голди. — Но Нанетт не такая. Она тоже мечтает когда—нибудь выбраться отсюда. По вечерам Нанетт подрабатывает, сидя с детьми — в том числе с Барбарой, дочуркой пары по фамилии Мелоун. У них дом на Олд—Брэдфорд—роуд. Это одна из самых старых улиц в городе, на ней не бывает транспорта, а соседи укладываются спать в девять. Так вот, Уэсли Мелоун — коп.
— Опять! — фыркнул Хинч.
— Из нью—брэдфордской полиции.
— Что происходит с этой дамочкой? — осведомился Хинч. — Выходит, мы должны оставить добычу у городского копа!
Но Фуриа выглядел задумчивым.
— Сколько лет этой девчонке, Голди?
— Теперь, вероятно, лет восемь—девять.
— У тебя в голове кое—что есть.
— Но, Фур… — запротестовал Хинч.
— Коп знает, что к чему, не так ли? Он не станет паниковать и делать глупости. О'кей, Хинч, поехали.
— Куда? — мрачно спросил Хинч.
— На Олд—Брэдфорд—роуд. Показывай дорогу, Голди. Они проехали назад через транспортную развязку, мост и три квартала, после чего свернули на крутую дорогу на Холм Любовников, который, по словам Голди, именовали так из—за стоянки, где тискаются городские парни и девушки.
— Теперь направо, — велела она на полпути вверх.
Хинч повиновался. На узкой улице, похожей на усаженную деревьями аллею, не было фонарей. С обеих сторон виднелись старые двухэтажные каркасные дома, нуждающиеся в покраске.