Я буду любить тебя вечно
Шрифт:
– Зачем это?
Девушка приблизила свое лицо к нему и прошептала.
– Вы ведь любили ее, и были любимы! Я это знаю, как и то, что той ночью в Ольшанке она была не одна, а вместе с вами.
– Иван Степанович почувствовал леденящий ужас, сковавший холодом его тело. Он вспомнил ту страшную ночь, когда поддался просьбе Ольги и отвез ее в Ольшанку. Как она прибежала перепуганная, рассказав, что кого-то ранила в том селе, одного или двух человек. Как переживал, боялся встречи с милиций, огласки его отношений с Ольгой. А теперь эта девчушка заявляет, что знает об этом!
Иван Степанович послушно взял свечу и начал едва слышно читать молитву «Отче наш», хорошо знакомую ему по деревенскому детству. И отрешился от всего окружающего, словно этим мог помочь любимой женщине, лежащей в гробу на холодном каменном постаменте. Любил ли он ее? На этот вопрос он не мог ответить при ее жизни, но после того, как безвозвратно потерял, то понял - да, любил! Неприятности, которых он опасался после злополучной поездки в Ольшанку, были ничто, по сравнению с тем, что ее больше нет. Воспоминания об Ольге захлестнули его, у него возникло чувство того, что вместе с ее смертью он потерял самое важное в жизни.
Когда он пришел в себя, странной девушки рядом не было, так же, как и свечи, которую недавно держал в руках, ощущая, как горячий воск стекает по пальцам. Остались лишь следы воска и ощущение, знакомое ему по далекому детству, словно он украдкой выплакался.
– Не девушка, а наваждение!
– прошептал Иван Степанович и непроизвольно перекрестился. Сегодняшний день был богат всевозможными задержками, срывами, из-за чего они так сильно и опоздали. В морге не могли найти тело Ольги, хотя санитар помнил, что подготовил его и уложил в гроб. Потом выяснилось, что его по ошибке погрузили на другой автобус, а разобрались, только когда собрались выставить гроб для прощания возле дома. Ее тело перепутали с телом пожилого мужчины. Иван Степанович представил себе лицо вдовы, когда подняли крышку гроба, и обнаружили вместо тела горячо любимого супруга молодую женщину. Неожиданно для себя, он громко, весело хихикнул, спохватился и покраснел.
Распорядительница скомандовала:
– А теперь родственники, друзья, знакомые могут в последний раз попрощаться с Ольгой Викторовной.
Галя дождалась своей очереди, подошла к гробу, склонила голову, в последний раз взглянула на Ольгу, и похолодела от ужаса. Покойница открыла глаза и насмешливо посмотрела на нее. Галю парализовало от ужаса, ее тело оледенело и она зажмурилась. Когда открыла глаза, то все было как обычно. Покойница лежала с плотно закрытыми веками, и лишь на лице немного поплыл грим. Окружающие люди вели себя, как обычно, послышалось сдержанное рыдание, - это Нюра, бывшая одноклассница Ольги, приехавшая вместе с бабой Марусей, не смогла себя сдержать.
«Неужели ЭТО никто не заметил?!» - Галя не могла прийти в себя от увиденного.
А Ивану Степановичу показалась, что покойница ободряюще улыбнулась ему, и он решил на ночь выпить снотворного, чтобы не приснились кошмары. Галя решила не сопровождать гроб до могилы, а поскорее возвратиться домой, чтобы ей еще что-нибудь не померещилось. На выходе из траурного зала ее задержала баба Маруся.
– Галюся, а свечку ты положила в гроб?
– тревожно спросила старушка.
– Да. Как и положено, в ноги. Что-то случилось?
– автоматически переспросила Галя, хотя на самом деле хотела как можно скорее оттуда уйти. Очень сильно болела голова, стало подташнивать.
– Я раздала семь свечей, а в ногах обнаружила только шесть. Ошибиться я не могла.
Нет седьмой свечи!
– с тревогой в голосе пояснила баба Маруся.
– На похоронах Ульяны также не досчитались свечи, и сколько смертей после этого последовало…
– Свою я положила, баба Маруся. Извините, но я себя плохо чувствую, похоже, заболела. До свидания. Буду в Ольшанке, обязательно забегу.
И Галя заспешила прочь, уже не слыша ничего, что ей говорила старушка. А та сетовала, что уже сгустились сумерки, и поп не будет присутствовать при захоронении Ольги, а, значит, не опечатает могилу. Она-то землицы наберет и отвезет отцу Никодиму для опечатывания, но не знает, когда будет возможность передать эту землицу обратно на могилу.
По дороге домой Галя не выдержала и заехала на квартиру, где до недавнего времени проживала Ольга, и куда должен был вернуться из заключения Глеб, и не один, а вместе с ней, Галей. Выходка была крайне безрассудная и опасная, так как она могла попасться на глаза соседям, и у тех возник бы закономерный вопрос - окуда у нее ключи? Но все сошло с рук.
Галя переходила из комнаты в комнату и рисовала в воображении, какую мебель поменяет, а что оставит. Квартира, в которую она еще совсем недавно тайно проникала ночью, дрожа от страха, в которой, казалось, даже стены источали враждебность, вдруг превратилась в заботливо убранную, уютную квартирку, манящую покоем. Галя чувствовала себя здесь полноправной хозяйкой. Не беда, что придется подождать еще месяц, а то и два, пока Глеб вернется из заключения, и официально приведет ее сюда.
В комнате, служившей Ольге магической лабораторией, Галя решила сделать спальню, а в той, которая была ранее спальней, оборудовать детскую. В спальне висело зеркало в массивной бронзовой оправе, завешеное черной материей. Галя сбросила материю на пол и посмотрела на себя.
– Не такая уж я и дурнушка!
– решила Галя, окинув себя взглядом. В последнее время она стала много внимания уделять своей внешности, и это дало результаты. С растительностью на лице и прыщами было покончено.
«Одеться бы покрасивее, стрижечку модную, а не эти трудно причесываемые космы, макияж умело наложить, походочку выработать неспешную, как у моделей. Для всего этого нужны деньги, а их пока нет. Ничего, Глеб вернется, жизнь наладится, - умиротворенно подумала Галя.
– Маня, Ольга - теперь это далекое прошлое, которое следует вычеркнуть из памяти». Галя всматривалась в зеркало, пытаясь силой воображения представить себя «прикинутой».
Ее отражение в зеркале зарябило, и вместо себя она увидела Ольгу, одетую в серый костюм, с тусклыми изумрудами открытых неживых глаз, в которых читалось: «Смерть!»
Не помня себя от ужаса, Галя выскочила из квартиры, в мгновенье ока промчалась по лестнице, и оказалась на улице, без сил, с бешено колотящимся сердцем. Она не могла вспомнить, захлопнула ли за собой дверь, но ни за что на свете не могла себя заставить вернуться к двери зловещей квартиры. Теперь она представлялась не уютным семейным гнездышком, а хитрой западней.
Пережитый ужас сотворил у нее в голове кавардак, ей хотелось немедленно бежать, неважно куда, лишь бы подальше.
«Ольга и с того света не даст мне покоя!» - пугала ее мысль, сводя на нет все предпринятые усилия, когда она должня была бы справлять триумф победительницы.
– Это лишь игра воображения. Я переутомилась и мне нужен покой.
– шептала непослушными губами Галя, и сама не верила себе. Чтобы успокоиться, Галя решила зайти в ближайшее кафе .