Я буду любить тебя вечно
Шрифт:
– Ку-ку!
– послышалось за ее спиной, и на заднем сиденье вырос здоровенный лысоватый мужчина лет пятидесяти. Соня поразилась, - как этот здоровяк смог укрыться сзади?
И зачем? Дурные предчувствия кольнули сердце.
– За двоих двойной тариф!
– быстро сказала она.
– Все будет, дай только срок!
– весело пробасил за спиной здоровяк, и бесцеремонно ощупал под джемпером ее груди. Водитель хмуро молчал. Вскоре, определив подходящее место, он остановился, открыл дверцу машины, сделал громче музыку. Они приказали ей под музыку раздеться догола, при этом не сильно торопиться. Сначала ее поимел здоровяк, потом хмурый водитель. Напоили ее водкой, и выпили сами.
Требование Сони расплатиться, их рассмешило, а когда она стала угрожать им, то разозлило.
Они уже сами содрали с нее одежду, надавали пинков, и столкнули в овраг. Когда она выбралась, машины уже не было, как одежды, и сумочки. Нашла только джемпер, чудом оставшийся незамеченным. Как голой добраться домой - она не представляла себе, но в такую холодину на горе делать было нечего. Она стала пробираться к спуску с горы, не зная, как в таком виде показаться в людном месте. Увидев огни машины, заворачивающей в темноте к деревьям, она обрадовалась. Она надеядась, что это Анжела с клиентом.
Идти в темноте по земле, где было полно сухих сучков, колючек и прочих колющережущих гадостей, ранящих босые ноги, было сплошной пыткой. Пока она добралась до автомобиля, ступни ее ног были сплошь покрыты кровоточащими ссадинами, ранками, ко всему прибила камнем большой палец левой ноги. Ей хотелось выплакаться перед подругой.
Прислушавшись к шуму, доносящемуся из машины, и поняв, что среди двоих, возившихся за запотевшими стеклами, Анжелы нет, Соня обезумела. Повинуясь чувству нахлынувшей злобы ко всему миру, к тем подонкам, которые поиздевались над ней, ей захотелось что-нибудь сделать придуркам, шуршащим одеждой в теплой машине. Найдя на земле толстую ветку, она со всей силы стукнула по крыше автомобиля. И сразу отбежала всторону, боясь расплаты со стороны водителя автомобиля. Тут же она пожалела о своем поступке, ведь теперь у водителя этого автомобиля не попросишь о помощи. Парочку она спугнула и те уехали, но на ее счастье - недалеко.
Лариса-Соня прикрыла глаза и, улыбнувшись, как ей показалось, обворожительно, бледными устами, таинственно произнесла:
– Потом расскажу, пока не время. Думаю у нас еще будет такая возможность! Ты отвезешь меня домой?
Вадим вздохнул и кивнул головой.
12.
Холод пронизывал до самых косточек. Костер совсем погас. Тинейджеры еще спали, тесно сжавшись в один клубок, грея друг друга теплом своих тел. На выходе из туннеля хмурился рассвет. Юлька осторожно, чтобы не разбудить ребят, встала и покинула туннель, на ходу поправляя прическу и томясь сердцем от ожидаемого справедливого гнева родителей и Игорька. Ей было очень плохо, во рту гадко, сильно болела-кружилась голова, тело казалось разбитым.
– Какие идиоты получают кайф от косячка марихуаны?
– зло подумала она, мысленно давая клятву больше эту гадость никогда не пробовать. Нашла пологий подъем и выбралась из оврага. Машину нашла сразу. Внутри расположился Вадим с полуголой крашеной девицей в его куртке.
«Ну и дела!» - подумала она и презрительно сжала губы. Из утреннего тумана выросла фигура Игорька, они оторопело посмотрели друг на друга. Растерзанный вид Юльки, большое пятно грязи на светлом плаще спереди и торчащие из порванных колготок голые коленки наводили на серьезные раздумья. Но и вид Игоря был не менее настораживающим, - одежда была целой, но сгустки запекшейся крови покрывали лицо и были заметны на куртке.
–
– Вадим повторил вопрос сестры.
– Да ничего. Заблудился, упал, разбил нос, перепачкался кровью. Вот и все. Не думаешь ли ты, что я здесь взял на себя роль вампира и пил кровь из влюбленных парочек?
Несмотря на свое болезненное состояние, Юлька рассмеялась, представив брата в роли вампира, ей вторил Игорек, у него было великолепное настроение, которое не могли испортить даже глупые вопросы сестры. Вдруг он резко оборвал смех.
– Ответь правду, где ты была, и почему у тебя такой вид?
– в свою очередь зпоинтересовался он, и она виновато опустила глаза.
Общими усилиями переднее колесо вытолкнули из ямы, и автомобиль весело заурчал, уезжая со злополучной горы, увозя четырех пассажиров.
13.
Галя съежилась под пронизывающим осенним ветром, но мужественно несла добровольную вахту возле траурного зала городского кладбища. С минуты на минуту должен был подойти автобус с телом Ольги, чтобы та могла отправиться в свое последнее путешествие, откуда нет возврата. Галя все эти дни вызванивала на работу к Ольге, пока не узнала о месте и времени ее похорон. Она узнала обо всем маршруте автобуса с телом Ольги из морга, и решила ожидать его в конечном пункте - в крематории. Автобус уже очень сильно задерживался, и люди, приехавшие сюда для прощания, нервно топтались на месте, с тоской посматривали на принесенные цветы, словно только те их здесь удерживали, мешая вернуться в городскую сутолоку. Чтобы не замерзнуть, она то и дело заходила в траурный зал крематория.
Траурный зал работал, как конвейер: в него то и дело вносили тела упокоившихся, над ними произносились прощальные речи, то профессиональные возвышенные, то нескладухи- экспромты, но слова редко звучали от души. Народ приходил и уходил, словно в зале возникали приливы-отливы.
Отдавая дань времени, каждого покойника отпевал поп с рыжей жидкой бороденкой и веселыми, лукавыми глазами. В промежутках между службами он изредка появлялся, обычно атакуемый родственниками-распорядителями покойника с какими-то дополнительными пожеланиями, но при этом, отбиваясь от них, еще успевал «ощупывать» взглядом всех достойных внимания молодых женщин. По Гале он скользнул безразличным взглядом, но она не обиделась.
После трех часов ритм поступлений покойников замедлился, и вскоре наступила тишина. Все это усилило внутреннюю тревогу Гали:
– Что могло случиться по пути следования автобуса?
Стали сгущаться сумерки. Поп, судя по тому, что переоделся в короткую черную рясу, из-под которой виднелись добротные черные брюки и модные туфли, в последний раз появился в траурном зале. Он стал о чем-то шептаться с распорядительницей зала - высокой, статной, по-своему красивой женщиной, которая стала хихикать, сменив на лице маску вечной скорби на веселое выражение.
«Похоже, что святой отец отсюда направит свои стопы не в келью для молитвы, а в более интересное место, - неприязненно подумала Галя.
– Ему, видно, невтерпеж сбросить с себя церковные атрибуты и раствориться среди мирян. Сельские похороны создают атмосферу таинства перехода человека в иной мир, где время уже не властно. А городских похоронах не обходятся без суеты и формальностей».
В этот момент в траурный зал буквально влетел полный мужчина маленького роста в ратиновом пальто и зимней пыжиковой шапке. Он стал что-то бурно доказывать священику и распорядительнице, помогая себе активной жестикуляцией. Зал стал наполняться людьми, и сердце у Гали тревожно забилось в ожидании.