Я буду первым
Шрифт:
— Прости, — тихо сказал Кристофер.
— Да пошёл ты, Моро! На кой чёрт я поверила тебе?
— Ева, прошу тебя. Не уходи. Мне показалось, что ты хотела сама. Ошибся.
Ева вскочила, подошла к Охотнику и гневно посмотрела в его глаза.
— Я останусь, но только если ты дашь мне слово, что, если ещё раз коснёшься меня подобным образом, своими же руками отрежешь себе член!
— Даю… слово, — сквозь зубы прошипел он. — Истеричка.
— Придурок! — крикнула Ева в спину Охотнику.
Глава 9
Его переполняла ненависть. Она жгла. Перекрёсток был полон машин, тротуар — людей, они все спешили по своим муравьиным делам, не обращая внимания ни на кого, превращаясь в серую массу. Но гул, рождаемый миром, не доходил до его ушей, он желал остаться глух.
Оттепель, пришедшая с первым днём весны, сменилась морозом. Он обжигал горло и пробирался в лёгкие с каждым вздохом. Ледяная стена за спиной должна была бы охладить, заставить мыслить трезво, но пламя в груди было слишком горячо.
«Ты бы не подходил так близко к центру, — как бы невзначай сказал голос в голове. — Здесь слишком много нелюдей, а на тебе всё ещё чувствуется кровь Охотника».
Но Демон не стал ничего отвечать, он провожал взглядом молодого волка, только что прошедшего инициацию. Едва стая почувствовала его скорое перерождение, привезли к Моро, и не было ни единой возможности приблизиться к нему, вырвать сердце. Да и вообще волки стали слишком осторожными, слишком внимательными, и, когда он приблизился к ним однажды, через две минуты вдруг появился Моро.
— Твари, — сквозь зубы прорычал он, глядя, как семья вервольфов настороженно осматривается. Его почувствовали. Опять.
«Ты не можешь бегать от Охотника всё время. Нужно завершить круг. Всего две жертвы».
— Знаю! — выкрикнул Демон, и проходившая мимо женщина испуганно отпрянула. Осмотрела мрачного незнакомца и поспешила скрыться из виду.
— Ты говорил, что Моро слаб…
«Относительно того, каким он был два года назад, — да, слаб. Очень, очень слаб, — хохотнул голос. — Но он по-прежнему Охотник».
— Так что же делать? В открытом бою мне не одолеть его.
«А к чему тебе открытый бой? Наша цель — сердце волка, а не смерть Охотника».
Демон согласно кивнул, и тонкие губы изогнулись в полуулыбке, когда в поле зрения появилась белокурая девушка. В последнее время она часто появляется рядом с Моро.
— Кристофер, что случилось? — обеспокоенно воскликнула Ева, когда мужчина вдруг выскочил из стеклянных дверей центра и едва не сшиб её с ног. Лицо Кристофера было перекошено от гнева, глаза бешеные.
Он даже не удосужился одеться, выбежал на улицу прямо в белом халате.
— Где? — вместо ответа спросил он у группы вервольфов.
— Запах шёл с той стороны, — показал пальцем отец семейства. — Но он уже ушёл. Нам надо было задержать его?
— Ни в коем случае, — уже тихо сказал Кристофер, осматривая улицу. Демона нигде не было. — Ты всё сделал правильно.
— Мистер Моро, — окликнул вервольф Охотника, когда тот отвернулся, чтобы уйти. — Спасибо. Если нужна будет помощь…
— От тебя, что ли? — грубо перебил его тот, развернулся и пошёл обратно в центр. Туда же направилась Ева.
Спрашивать, что побеспокоило Охотника, она не стала, и без того ясно. Уже две недели Кристофер не находил себе места. Его настроение, которое и так не радовало добродушием, испортилось окончательно, и каждый вечер он сидел у камина и смотрел на фотографии некого черноволосого мужчины. По обрывкам фраз Ева поняла, что это и был тот самый Демон, именуемый Кристофером тварью, и он был неуловим. Иногда Кристофер вдруг срывался с места и куда-то бежал, но всегда возвращался ещё более мрачным.
Дошла до нужной палаты и открыла дверь.
— Ева! — радостно воскликнул Артём и подбежал обнять девушку.
— Доброе утро, здоровяк. А почему игрушки не собрал? — спросила она, осматривая беспорядок. Долгожданный день выписки из больницы настал, и вчера Артём пообещал самостоятельно собрать свои игрушки, которых накопилось невообразимое количество. Ева уже неоднократно говорила Кристоферу, что столько конструкторов и машинок Артёму не нужно, но тот упорно покупал сыну новые игрушки с завидной регулярностью. Налаживал отношения. Точнее, пытался.
— Не хочу собирать их. Поехали домой, — заявил Артём.
— Так нельзя. Ты обещал, значит, нужно всё собрать.
— Нет! — сложил он на груди руки.
Ева обречённо вздохнула. Работа с этим мальчиком в последнее время стала просто невыносимой. Он спорил всё время! Но при этом с другими отказывался даже разговаривать и идти на контакт. Даже взгляда отца по-прежнему избегал.
— Артём, мне не нравится, как ты разговариваешь со мной. Мне казалось, что мы друзья, а ты хочешь, чтобы я ползала тут на коленях и собирала твои игрушки? — строго спросила Ева.
— Нет. Не надо, — тихо сказал он. — Но я не хочу брать их домой. Я собрал карандаши и пластилин.
Ева опустилась на колени и обняла мальчика.
— На нашем этаже есть детская игровая комната. Давай в неё отнесём эти игрушки?
— Зачем?
— Тебе они не нужны, а малыши, которые здесь лечатся, будут рады такому подарку.
— Хорошо, — кивнул Артём и побежал собирать всё, что было разбросано по палате.
Ева глубоко вздохнула и поднялась на ноги. Разговаривать с этим упрямым мальчиком было тяжело. Так же, как и с отцом. Видно, тяжёлый характер у них — наследственное. Но, судя по довольной улыбке Кристофера, ему нравилось подобное поведение сына. Он стоял в дверях, облокотившись о косяк, и с умилением наблюдал, как Артём кидал машинки и конструктор в большой контейнер, даже не заботясь об их целостности.