Я была здесь

Форман Гейл

– Ты только что пришла? – спрашиваю я.

Она пожимает плечами, взгляд у нее затуманенный.

– Ты меня ждала?

Она снова пожимает плечами.

– Типа того.

– Иди спи. Уже все в порядке.

– Да? – она зевает. – Как прошел разговор с Джо и Сью?

– Хорошо. Я тебе потом расскажу, когда ты хоть наполовину будешь в сознании.

– Наполовину в сознании, – повторяет она. А потом серьезнеет. – Но с тобой-то все в порядке?

Я киваю.

– В порядке, – я уже давно

так говорю, но сейчас понимаю, что это правда.

– Через несколько часов позавтракаем. Пойдем в забегаловку? – спрашивает она.

– Годный план.

Триша плетется в кровать. Я разбираю рюкзак, складывая грязные вещи в кучу. Сегодня придется идти в прачечную, или, может, в следующий раз спрошу миссис Чендлер, можно ли постирать у нее. Люди были довольно щедры со мной, когда я просила о помощи. Я ставлю кофе и, пока он варится, выхожу на крыльцо.

Занимается рассвет. Холмы порозовели от утреннего солнечного румянца, хотя на земле еще лежит тонкое одеяльце тумана. В такое время на улице почти никого нет, ни одной тачки, лишь грузовичок газетчика.

Вдалеке слышится звук мотора, он как-то знакомо тикает, но это не «Эксплорер» Гарсиасов, а древняя «Камри» Триши стоит перед домом. Когда машина проносится в сторону следующего квартала, я изумленно всматриваюсь. Нет. Этого не может быть.

Затем она разворачивается и медленно возвращается, словно заблудилась. Я встаю и иду к дороге. Тачка резко останавливается. И стоит посреди дороги, мотор работает на холостом ходу, а затем она снова разворачивается и едет на мою улицу, останавливаясь у тротуара, где я стою.

Выглядит он дерьмово. Щетина, небритая со вчера, и хрен знает сколько бессонных фиолетовых месяцев под глазами. Может, это ухудшение произошло за время поездки, а я не заметила раньше, потому что оно было постепенным, но вышедший сейчас из машины Бэн совершенно не похож на красивого дерзкого мальчика, которого я несколько месяцев назад наблюдала на сцене.

– Ты что тут делаешь? – спрашиваю я.

– А ты как думаешь? – и голос у него настолько несчастный, что мне конец. – Счастливо живу?

– Но как ты тут оказался? Ехать же почти сутки, – я подсчитываю, сколько времени прошло с того момента, как мы вчера расстались в Вегасе: чуть больше семнадцати часов.

– Сутки – это с остановками.

Тогда ясно. Если сутки сидеть за рулем, можно за день состариться на год.

– А как ты узнал, где меня искать?

Бэн трет глаза руками.

– Мэг говорила мне, где живет. Городок у вас маленький. – И после паузы добавляет: – Коди, я всегда знал, где тебя искать.

– А.

Он на вид такой измотанный. Мне хочется взять его домой, уложить на свою кровать, накрыть одеялом и коснуться рукой век, прежде чем он заснет.

– Почему ты так убежала?

Я не знаю, что на это сказать. Я испытала счастье. Потом страх. Слишком много всего. Я кладу руки на сердце, надеясь, что будет понятно.

Какое-то время мы просто стоим.

– Я была у родителей Мэг, – наконец говорю я. – Рассказала им о Брэдфорде. Оказывается, в полиции им уже сказали, что она спуталась с «Последним решением».

Слипающиеся глаза Бэна распахиваются от удивления.

– Еще они мне рассказали, что у Мэг была депрессия. Что у нее случился страшный приступ в десятом классе, а я и не поняла, хотя была рядом, хотя я ее лучшая подруга. А когда она переехала в Такому, начался еще один. До того как вы познакомились, – я смотрю на Бэна. Кажется, что у него и сами глаза в синяках, а не только кожа под ними. – Так что, видимо, ты не виноват. И я, – я пытаюсь произнести это небрежно, но голос срывается.

– Я никогда не считал, что это твоя вина, – мягко говорит Бэн. – Но что и не моя, понял.

– Но ты говорил, что ее смерть на твоей совести.

– Да. И это навсегда. Но я не думаю, что достаточно много для нее значил, чтобы стать причиной такого решения. К тому же… – он смолкает.

– Что?

– Я все думаю, что, если бы я был виноват, в моей жизни не появилась бы ты.

Глаза мои наполняются слезами.

– Коди, я в тебя влюбился. Я понимаю, что все сложно, блин, и адски запутано. Смерть Мэг – это трагедия, совершенно ужасная потеря, но я не хочу терять тебя из-за того, что мы встретились при таких идиотских обстоятельствах.

Теперь плачу я.

– Сраный Бэн МакКаллистер. Я ни из-за кого еще столько не ревела, сколько из-за тебя, – говорю я. Но делаю шаг к нему.

– Я и сам прошлой ночью немного поплакал, – он тоже делает шаг ко мне.

– Уж не сомневаюсь. Полторы тысячи километров в пути без айпода.

– Ага. Музыки не хватало, – еще шаг. – Но мне не стоило тебя отпускать. Надо было вчера что-то сказать, но мне тоже было трудно, к тому же ты меня напугала, Коди. Ты меня очень пугаешь.

– Это потому, что ты городской гаденыш. Такие всегда боятся.

– Мне уже говорили.

– Ну, ты тоже меня пугаешь, – признаюсь я.

И открываю перед ним объятия. И, как это и бывает, когда я позволяю себе приблизиться к Бэну МакКаллистеру, мои чувства при этом – антоним страха.

Мы стоим обнявшись, а вокруг просыпается утро. Он убирает прядь волос с моих глаз, целует в висок.

– Я сейчас очень хрупкая, – предупреждаю я. – Все как-то сразу.

Бэн кивает. Он чувствует то же самое.

– Так что все может оказаться непросто. Сложно, блин, и адски запутано, как ты и сказал.