Я для тебя всегда онлайн
Шрифт:
— Я больше не хочу об этом, — честно отвечаю.
— Двумя словами. Без подробностей. Просто хочу понять всю картину в целом, — в его голосе больше нет смешинок.
— Он сказал, что предпочитает анальный секс. Мотивировал это тем, что у него стандартный член, а у женщин в возрасте уже растянуты вагинальные мышцы и что-то там ещё. Целую лекцию прочитал. Я как-то не очень вслушивалась, так как долго не могла решить про «женщин в возрасте». Это он всех своих любовниц имел в виду или меня лично? Вошла я уже в этот список или ещё стою в очереди. Кстати, предупредил, что презервативом не пользуется, так как те сейчас плохого качества и постоянно сваливаются. Я постаралась с ним как можно вежливее распрощаться, даже про вагинальные мышцы решила смолчать.
— Скорее всего он покупает не самый маленький — S, а больший размер. Да ещё полностью раскатывает. Тогда может свалиться. Ну, а с маленьким членом в попе действительно приятнее. Тут не поспоришь. Что касается вагинальных мышц. Наверное, у определённых женщин такие проблемы действительно бывают. Но это единичные случаи. Ты хоть не поверила во весь этот бред?
— Я, может, не сильно опытна, но здесь нужно быть полной дурой, — произношу я. — Впрочем, это ещё не всё. Когда он стал обуваться в коридоре, то наклонился и у него из кармана рубашки выпало обручальное кольцо. Как логическое завершение вечера.
— Может, он хотел тебе предложение сделать? Задобрить, если сразу попу не дашь, — вновь смеётся Воронцов.
— Я потом всё же спросила у Игоря. Не хотел говорить, но признался, что у Ника двое детей. А жена ещё из декрета с младшим ребёнком не вышла. Кирилл, это ужасно!
Он ещё крепче прижимает меня к себе:
— К счастью, ничего плохого не случилось!
— Я сейчас не о Нике. Мы лежим совершенно голые и обсуждаем член постороннего мужчины! Кирилл — это ненормально!
— Если бы мы были в отношениях, согласен, такое обсуждение было бы странным. А друзья могут обсуждать ещё и не такие вещи.
— Воронцов, надень трусы, пожалуйста.
— Софи, признайся, ты просто забыла, как выглядит мужское бельё, — смеётся он мне в волосы. — Спи. Утро вечера мудренее.
Меня вновь будит звонок телефона. Я морщусь, так как ощущения в голове не очень приятные. Всё же почти бутылка коньяка на двоих — это перебор. Для меня — точно, ведь я редко употребляю спиртное. Но в памяти пробелов нет. Я, как обычно, сплю на животе и уже знакомо — под Кириллом. Кровать очень широкая, как ему самому удобно так лежать? Телефон начинает звонить заново, и я понимаю, что это мой телефон! И кому это я понадобилась в воскресенье утром? Рукой нащупать орущий гаджет не удаётся. Похоже аппарат барабанит на тумбочке, да ещё со стороны Воронцова.
— Да! — сонно буркает мужчина. — Кого? А, Софи? Так она ещё спит. Нет, вы не ошиблись номером, поэтому, пожалуйста, ещё раз не перезванивайте. Ближайшие часа два.
Он возвращает телефон на тумбочку, а я пытаюсь вылезть из-под его тела.
— Кирилл. Это мой телефон!
— Так я его и не забираю, — хмыкает мужчина, не давая мне перевернуться на спину. — Софи, полдевятого утра. Воскресенье. Дай поспать.
— Мне звонили!
— Мужик какой-то! Аркадий, вроде бы. Очередной сантехник? — вопрос риторический, так как Воронцов утыкается лицом в моё плечо с явным намерением продолжить спать.
— Не сантехник. Юрист. Работает в колледже и в нотариальной конторе. Я с ним сегодня на свидание собиралась, между прочим.
— Какое свидание, у тебя воды нет, а грязной идти неприлично. Вчера не оттрахали, так хочешь сегодня продолжить?
— Кирилл! — от возмущения у меня заканчиваются слова.
— Спи, Софи. Если твой Аркадий не дурак, он уже звонит другой девушке. А если дурак, то вчерашний сценарий для тебя может обратно стать актуальным.
— Ваше сиятельство!
— Спать. Велено спать, — мужчина всё же переворачивается на спину и прижимает мою голову к своему плечу. Я ещё немного верчусь под его боком, удобно устраивая собственную попу, пока не засыпаю.
Кирилл уходит в душ первым, затем я. Долго не стою под струями воды, но кожа всё равно кажется пересушенной. А молочко осталось на тумбочке возле
— Идём завтракать?
— Сначала приведу себя в порядок. Опять всю кожу стянуло.
— И на животике? — улыбается он.
Я не сразу понимаю суть вопроса и его улыбки. Когда понимаю, чувствую, что покраснела. Кирилл опрокидывает меня на кровать и разводит полы халата. Его пальцы легко проходятся по моему животу:
— Смотри, какая кожа нежная. Дядя плохого не посоветует, — смеётся советчик.
— От одного раза точно ничего не изменится, — не сдаюсь я.
— Вот. И я тебе вчера тоже говорил, а ты не согласилась, — находит он в моих словах свой собственный смысл.
— Кирилл!
— Давай, помогу, — он забирает флакон из моих рук, стягивает халат и начинает аккуратно втирать крем. — Говори, если больно, столько синяков.
— Приятно, — честно признаюсь я.
Руки Кирилла двигаются от моих плеч, по спине, заходя на живот и ягодицы, проникая под трусики. Особое внимание он уделяет лодыжкам и ступням, приятно разминая кожу. Я мысленно отмечаю, что благодаря процедуре шугаринга, которой мне хватает на месяц, кожа ног гладкая и приятная на ощупь. Может, Кирилл и не оценивает меня с сексуальной стороны, но он избалован красивым и ухоженным женским телом. Я не претендую на «мисс сексуальность», но и краснеть мне не приходится. Всё же он не дворовый кот Васька, которому всё равно о мои ноги тереться, либо о соседа Игоря, либо о шерстяные колготки бабули Марьи Петровны с первого подъезда. Наверное, колготки бабули даже предпочтительнее — на них остаётся больше скатавшейся за зиму шерсти.
— Софи, ты там прибалдела, что ли? — интересуется мужчина, нажимая на мои пятки большими пальцами рук. — Может, ещё где-нибудь потереть?
— Может, но не там, о чём ты сейчас подумал, — отвечаю я, лениво касаясь ступнями его бёдер. Тело полностью расслабленно, даже завтракать идти не хочется.
— И о чём я сейчас подумал? — продолжает провоцировать меня Воронцов. Его рука без стеснения залазит в собственные брюки, поправляя то, о чём, без сомнения, думаем сейчас мы оба. Пожалуй, мне пора начать стесняться и краснеть, но, вместо этого, я вытягиваю ноги, касаясь низа его живота и обхватываю ступнями то, что уже отчётливо проступает через ткань. Глядя мне в глаза, мужчина приспускает верх брюк и боксеров. Теперь я не только касаюсь горячей и твёрдой плоти, но и смотрю на неё в ярком свете бьющих в окно солнечных лучах. Вместо слов чувствую, как рот затапливает слюной от острого желания коснуться его даже не рукой, а губами, почувствовать всё, что только можно от этого незнакомого ощущения. Слюны настолько много, что я сглатываю её и облизываю языком почему-то ставшими сухими губы. Наши взгляды по-прежнему прямо друг в друга, а этот мужчина достаточно грамотен, чтобы читать меня, как раскрытую на нужной ему странице книгу. Впервые я вижу, как темнеют золотистые глаза Кирилла, делая взгляд не только горячее, но и жёстче, предупреждая, насколько сильно можно обжечься об этого мужчину; насколько много он потребует себе места и насколько глубоко проникнет внутрь так тщательно охраняемого мной сосуда.
Брошенный рядом телефон разрывает абсолютную тишину вокруг нас с громкостью взрыва мощной гранаты, случайно уроненной новичком-сапёром. У бедняги, как и у нас, был только один шанс на ошибку, и мы все её допустили. Оба смотрим на широкий экран дорогущего айфона, с которого чувственно улыбается лицо Анжелики.
Я осторожно убираю ноги, чтобы резким движением не причинить боль чувствительной плоти и прихватив одежду, ухожу в ванную. Слышу, как Воронцов отвечает на звонок, но не вслушиваюсь в его слова, а прислушиваюсь к себе. Всё в порядке, ничего не перелилось и не расплескалось, поэтому всё, что произошло минуту назад не подлежит моему внутреннему обдумыванию и обсуждению. Я по-прежнему сама. У себя. Достаточно!