Я дрался с асами люфтваффе. На смену павшим. 1943—1945.

Драбкин Артем Владимирович

От него мы узнали, что пошли они по нашему мар­шруту на железнодорожный узел. Знали от нас, что там не стреляют. Первый заход сделали под углом к соста­вам, чтобы как можно дольше быть над целью. Стали уходить — все, что могло с земли стрелять, все по ним открыло огонь. Малышеву снаряд попал в распредели­тельный бачок. Альфонский говорил, что видел, как от его самолета пошли белые, а затем черные струи. Толя стал задыхаться, фонарь открыл. (Летали ведь с закры­тым фонарем. Приучались к этому. К слову, приучаться приходилось и к рации, ведь поначалу ими не пользо­вались. Когда ввели звания: летчик-радист 3-го класса, 2-го, 1-го, летчик-радист-мастер, за которые доплачи­вали, стали ими пользоваться). И вот Толя фонарь от­крыл. А надо сказать еще, что мы летали в немецких се­точках. Мы их под Бригом захватили. А то ведь в наших шлемофонах голова потеет и волосы выпадают.

Даже шелковые подшлемники не спасали. Пламя перекину­лось Малышеву на голову. Альфонский ему кричал: «Толька, тяни!!!» Километров 15 до линии фронта оста­валось, а высота метров 900. Но, видимо, сил терпеть у него уже не было. Он перевернул самолет и выбросил­ся. Метров 500 до своих не дотянул. Попал в плен и вернулся в полк 13 мая.

Бреслау был взят 7 мая. Мы звеньями находились на боевом дежурстве на аэродроме Бриг. Самолеты на деревянных настилах стояли вдоль взлетной полосы. Со мной дежурили Леша Пятак, Юра Данилов [Данилов Юрий, младший лейтенант. Воевал в составе 91-го иап. Всего за время участия в боевых действиях в воздушных боях лично сбил 3 самолета противника] и Гена Смирнов. Время подходило к обеду. Погода стояла яс­ная, солнечная, по-настоящему весенняя. Вдруг ви­дим — прямо вдоль взлетной полосы нахально идет шестерка Ме-109 на высоте около 1500 метров. По тре­воге немедленно поднялись в воздух. За нами еще под­нялись две или три пары из другого полка, базировав­шегося на этом аэродроме. Завязался воздушный бой. Группа немецких самолетов распалась. Один Ме-109 атаковал «як» из другого полка. Вышло так, что я ока­зался несколько ближе к Ме-109, в выгодном для атаки положении. Дал одну очередь, другую. Вижу хлопки ды­ма от мотора, перебои винта, лицо немецкого летчика, его взгляд — влево назад на меня, большие белые кре­сты на крыльях его самолета. Эта картина врезалась в память. Еще очередь, и он сваливает на крыло свой са­молет и с дымом потянул к линии фронта.

Там же произошел такой случай. Мы сидели дежу­рили в кабинах самолетов, когда нам сообщили, что в районе аэродрома замечен немецкий разведчик «Дор-нье-215». Мы с Лешей Пятаком взлетели на перехват. Вскоре заметили его и, догнав, атаковали. Я был не­сколько ближе. Несколькими очередями я убил стрел­ка, а потом мы вдвоем с Лешей взяли его в клещи и атаковали одновременно. Самолет задымил, затем на­кренился и стал беспорядочно падать вниз. На аэро­дроме ко мне подошли замкомэска вместе с Лешей и попросили, чтобы эту победу записали на личный счет Пятаку, а тот потом «отдаст» мне свой сбитый. Я согла­сился, а потом Леша «вернул» мне ФВ-190.

Под вечер пришла после выполнения задания груп­па самолетов Пе-2 в сопровождении «яков». Приземли­лись все бомбардировщики и почти все истребители сопровождения. Только один «як» шел к третьему раз­вороту, выпустил шасси прямо по-школьному. В этот момент со стороны солнца Ме-109 на большой скоро­сти с прижимом идет прямо на него в атаку. Кричим летчику: «Смотри, сзади Ме-109!» Как будто он мог ус­лышать. Но ему, видимо, подсказали по радио. Он рез­ко заложил левый крен, и «мессер» на большой скоро­сти проскочил мимо. Атака не удалась. А вообще это не единственный случай, когда фашисты приходили мстить за своих напарников.

8 мая мы перелетели под Берлин. Погода была яс­ная. Меня поднимает командир полка: «Лети на тракт такой-то». Я полетел, докладываю: «Князь, я Ласточка-8, пришел 204 (то есть четверкой), дайте мне работу». Мне отвечают: «Ласточка-8, Марков, большое вам спа­сибо за работу. Выполняйте 555». Это был единый но­мер, означавший возвращение на аэродром. Я говорю: «Князь, вы перепутали, я только что пришел на работу, тут были другие группы». Мне еще раз повторили: «Нет, не перепутали, выполняйте 555, спасибо за работу». Подхожу к аэродрому. Командир полка Ковалев мне: «Я Задорный, почему Ласточка-8 прилетел?» Отвечаю, что доложу на земле. Дело в том, что у нас 5 мая годовщи­на части намечалась, но ее передвинули на 8-е. На де­журстве приказали оставить шестерку, остальным — готовиться к вечеру. А у меня как сердце чувствовало — все бреются, а я не стал. И точно, слышу, боевая трево­га! Это часа в 2 дня было. Мы побежали на аэродром, полком поднялись в воздух и полетели на Прагу. Оттуда я привез две пробоины — одна пуля в патрубок попала, вторая в лонжерон. Вот так война закончилась. Всего я выполнил 139 боевых вылетов, сбил шесть самолетов противника.

Список документально зафиксированных воздушных побед В.П. Маркова в составе 91-го иап, на самолетах Як-9 и Як-3

16.07.44

Ме-109 Плугов

02.02.45 Ме-109 Ольгау

07.03.45 ФВ-190 Юго-Зап. Оппельн

31.03.45 Ме-109 Троппау

Всего сбитых самолетов — 4 лично;

боевых вылетов — 139.

Источники

1)ЦАМО РФ, ф. 256 иад, оп. 1, д. 4 «Оперативные сводки дивизии» (за 1944 г.);

2)ЦАМО РФ, ф. 256 иад, оп. 1, д. 19 «Оперативные сводки дивизии» (за 1945 г.).

Летчики Марков и Тучин (справа) на фоне Як-1 8-го ЗАП. Багай-Барановка, 1943

3-я АЭ 91-го ИАП на фоне Як-3. Стоят (слева направо): Альфронский (по прозвищу Альфрон Терентьевич), инже­нер полка «Дядя Женя», Михаил Шилов, комэск Александр Борков, командир полка Алексей Ковалев, начальник штаба Белозеров, штурман полка Петр Мартынов (умер от отравле­ния в Кракове), заместитель командира эскадрильи Анатолий Малышев, Янтовский, Козенч ук. Сидят (слева направо): Геннадий Смирнов, Владимир Марков, неизвестный, замес­титель командира полка Яков Околелов, неизвестный, неиз­вестный; нижний ряд: Алексей Пятак, Юрий Данилов

Похороны летчика 91-го ИАП Балашова. 1944 г. Район г. Жешув

Стенгазета

Тихомиров Владимир Алексеевич

Я родился 14 сентября 1918 года в деревне Измай­лово Новоторжковского района Тверской области. По­сле семилетки и ФЗУ работал электромонтером на оборонном заводе в Торжке и одновременно учился в аэроклубе. В 1939 году стал курсантом авиационной школы в Луганске, но после теоретической подготовки, месяца через три, при очередной медкомиссии был от­числен. Дело в том, что в детстве я переболел скарла­тиной, и от высокой температуры у меня лопнула бара­банная перепонка правого уха, но при поступлении в аэроклуб на это не обратили внимания, а тут лор ос­мотрел мое ухо и сказал: «Товарищ курсант, как вам во­обще удалось попасть в авиацию?» Мне предложили остаться в этой же военной школе мотористом. Я отка­зался и, расстроенный, уехал в Торжок. Поскольку к то­му времени авиация уже сильно задела мою душу, я поступил мотористом в аэроклуб, где учился поле­там, — все ближе к авиации. К осени 1939 года я уже был авиатехником.

В марте 1940 года из-за нехватки летного персона­ла начальник аэроклуба предложил мне вернуться на летную работу в качестве летчика-инструктора. От та­кого предложения я не смог отказаться. Повторная медкомиссия, которую я проходил в Калинине, написа­ла, что я допущен к летной работе при наличии положи­тельной характеристики командования. Неделя полетов в первой кабине У-2 (а ученик летал только во вто­рой) — и вот я уже летчик-инструктор Новоторжковского аэроклуба, затем Кимрского, Сызранского и Меле-кесского аэроклубов (последние два — результат пере­базирования во время войны). В 1942 году на базе нашего отряда была создана 1 -я школа пилотов первич­ного обучения ВВС ВМФ. Я был призван туда на долж­ность летчика-инструктора в звании старший сержант.

В мае 1943-го мне присвоили звание младший лей­тенант, и в том же месяце я был направлен на курсы ко­мандиров звеньев, где и прошел курс обучения поле­там и боевого применения на самолете Як-1.

Вообще же я летал на следующих самолетах: У-2, Р-5, УТ-1, УТ-2 и очень немного на двухместном И-16. Вот это был самолет! Если научился летать на И-16, сможешь летать на чем угодно — даже на палке! Очень строгий самолет, но и чрезвычайно маневренный. Поз­же я прошел подготовку на Як-1. А после войны летал на «аэрокобре» и МиГ-15.