Я думал о том, как прекрасно все первое!
Шрифт:
Если посмотреть от Пакина на Ракукина, то можно было подумать, что Ракукин сидит вовсе без головы. Кадык Ракукина торчал вверх. Невольно хотелось думать, что это нос.
– Эй, Ракукин!
– сказал Пакин.
Ракукин молчал.
– Ракукин!
– повторил Пакин.
Ракукин не отвечал и продолжал сидеть без движения.
– Так, - сказал Пакин, - подох Ракукин.
Пакин перекрестился и на цыпочках вышел из комнаты.
Минут четырнадцать спустя из тела Ракукина вылезла маленькая душа и злобно посмотрела на то место, где недавно сидел Пакин. Но тут из-за шкапа
31. БАСНЯ
Один человек небольшого роста сказал: "Я согласен на все, только бы быть капельку повыше". Только он это сказал, как смотрит перед ним волшебница. А человек небольшого роста стоит и от страха ничего сказать не может.
"Ну?" - говорит волшебница. А человек небольшого роста стоит и молчит. Волшебница исчезла. Тут человек небольшого роста начал плакать и кусать себе ногти. Сначала на руках ногти сгрыз, а потом на ногах.
* * *
Читатель, вдумайся в эту басню, и тебе станет не по себе.
32.
Два человека разговорились. Причем один человек заикался на гласных, а другой на гласных и согласных.
Когда они кончили говорить, стало очень приятно - будто потушили примус.
33.
АНТОН ГАВРИЛОВИЧ НЕМЕЦКИЙ бегает в халате по комнате. Он размахивает коробочкой, показывает на нее пальцем и очень, очень рад.
Антон Гаврилович звонит в колокольчик, входит слуга и приносит кадку с землей.
Антон Гаврилович достает из коробочки боб и сажает его в кадку. Сам же Антон Гаврилович делает руками замечательные движения. Из кадки растет дерево.
(1931?)
34. СИМФОНИЯ N% 2
Антон Михайлович плюнул, сказал "эх", опять плюнул, опять сказал "эх", опять плюнул, опять сказал "эх" и ушел. И Бог с ним. Расскажу лучше про Илью Павловича.
Илья Павлович родился в 1883 году в Константинополе. Еще маленьким мальчиком его перевезли в Петербург, и тут он окончил немецкую школу на Кирочной улице. Потом он служил в каком-то магазине, потом еще чегото делал, а в начале революции эмигрировал за границу. Ну и Бог с ним. Я лучше расскажу про Анну Игнатьевну.
Но про Анну Игнатьевну рассказать не так-то просто. Во-первых, я о ней почти ничего не знаю, а во-вторых, я сейчас упал со стула и забыл, о чем собирался рассказывать. Я лучше расскажу о себе.
Я высокого роста, неглупый, одеваюсь изящно и со вкусом, не пью, на скачки не хожу, но к дамам тянусь. И дамы не избегают меня. Даже любят, когда я с ними гуляю. Серафима Измайловна неоднократно приглашала меня к себе, и Зинаида Яковлевна тоже говорила, что она всегда рада меня видеть. Но вот с Мариной Петровной у меня вышел забавный случай, о котором я и хочу рассказать. Случай вполне обыкновенный, но все же забавный, ибо Марина Петровна благодаря мне совершенно облысела, как ладонь. Случилось это так: пришел я однажды к Марине Петровне, а она трах!
– и облысела. Вот и все.
9 - 10 июня 1941 года. ГРИГОРЬЕВ (ударяя Семенова по морде): Вот
вам и зима настала. Пора печи топить.
Как по-вашему? СЕМЕНОВ: По-моему, если отнестись серьезно
к вашему замечанию, то, пожалуй, дейст
вительно, пора затопить печку. ГРИГОРЬЕВ (ударяя Семенова по морде): А как
по-вашему, зима в этом году будет холод
ная или теплая? СЕМЕНОВ: Пожалуй, судя по тому, что лето бы
ло дождливое, то зима всегда холодная. ГРИГОРЬЕВ (ударяя Семенова по морде): А вот
мне никогда не бывает холодно. СЕМЕНОВ: Это совершенно правильно, что вы
говорите, что вам не бывает холодно. У
вас такая натура. ГРИГОРЬЕВ (ударяя Семенова по морде): Я не
зябну. СЕМЕНОВ: Ох! ГРИГОРЬЕВ (ударяя Семенова по морде): Что
ох? СЕМЕНОВ (держась за щеку): Ох! Лицо болит! ГРИГОРЬЕВ: Почему болит? (И с этими словами
хвать Семенова по морде). СЕМЕНОВ (падая со стула): Ох! Сам не знаю! ГРИГОРЬЕВ (ударяя Семенова ногой по морде):
У меня ничего не болит. СЕМЕНОВ: Я тебя, сукин сын, отучу драться
(пробует встать). ГРИГОРЬЕВ (ударяя Семенова по морде): Тоже,
учитель нашелся! СЕМЕНОВ (валится на спину): Сволочь, парши
вая! ГРИГОРЬЕВ: Ну ты, выбирай выражения полег
че! СЕМЕНОВ (силясь подняться): Я, брат,долго
терпел. Но хватит. ГРИГОРЬЕВ (ударяя Семенова каблуком по мор
де): Говори, говори! Послушаем. СЕМЕНОВ (валится на спину): Ох! <...>
36. ПРОИСШЕСТВИЕ НА УЛИЦЕ
Однажды один человек соскочил с трамвая, да так неудачно, что попал под автомобиль. Движение уличное остановилось, и милиционер принялся выяснять, как произошло несчастье. Шофер долго что-то объяснял, показывая пальцами на передние колеса автомобиля. Милиционер ощупал эти колеса и записал в книжечку название улицы. Вокруг собралась довольно многочисленная толпа. Какой-то человек с тусклыми глазами все время сваливался с тумбы. Какая-то дама все оглядывалась на другую даму, а та, в свою очередь, все оглядывалась на первую даму. Потом толпа разошлась и уличное движение восстановилось.
Гражданин с тусклыми глазами еще долго сваливался с тумбы, но наконец и он, отчаявшись, видно, утвердиться на тумбе, лег просто на тротуар. В это время какой-то человек, несший стул, со всего размаха угодил под трамвай. Опять пришел милиционер, опять собралась толпа и остановилось уличное движение. И гражданин с тусклыми глазами опять начал сваливаться с тумбы.
Ну, а потом опять все стало хорошо, и даже Иван Семенович Карпов завернул в столовую.
37. ПОБЕДА МЫШИНА
Мышину сказали: "Эй, Мышин, вставай!"
Мышин сказал: "Не встану", - и продолжал лежать на полу.
Тогда к Мышину подошел Кулыгин и сказал:
"Если ты, Мышин, не встанешь, я тебя заставлю встать". "Нет", - сказал Мышин, продолжая лежать на полу. К Мышину подошла Селезнева и сказала: "Вы, Мышин, вечно валяетесь на полу в коридоре и мешаете нам ходить взад и вперед".
– Мешал и буду мешать, - сказал Мышин.
– Ну знаете, - сказал Коршунов, но его перебил Кулыгин и сказал:
– Да чего тут долго разговаривать! Звоните в милицию.