«Я гибну, но мой смех еще не стих», или Сага об Анле Безумном. Книга первая
Шрифт:
Зарычав при виде крови, конунг решил нанести верный удар и покончить с ярлом, стойкость которого превзошла его ожидания. Но пока он заносил меч, Харальд ярл ударил обухом секиры по кисти Колля. Пальцы конунга онемели и не удержали тяжелого меча. А Харальд разрубил его щит, оставив Колля без защиты. Но ярл еще не знал огромной силы конунга. Колль схватил его за бока, оторвал от земли и сдавил руками так, что Харальд услышал хруст своих костей. Тщетно пытался он вырваться из медвежьих лап, которые сжимали и душили его. Секира выпала из руки ярла, и у него не осталось иного оружия, кроме шлема. И Харальд боднул забралом лицо конунга, превратив его в кровавую маску.
Колль сверзился наземь, но потянул за собой ярла. Они покатились,
– Меня погубила моя же гордыня, – простонал конунг. – А ведь могли встретиться, как родичи, Харальд…
– Мы простимся как братья, Колль, – ответил растроганный ярл.
После этого Колль конунг призвал своих гридей и сказал им, что Харальд ярл одолел его в честном бою. Пусть же никто из родных – ни брат, ни сестра – не мстит за его гибель. Людям со своих кораблей он наказал быть верными ярлу, если тот возьмет их на службу. Харальда же конунг просил защитить права его малолетнего сына Торстейна. И, уже закатывая глаза, прохрипел, что если род его угаснет, он завещает власть в Согне Харальду или его потомкам.
Тут Колль Могучий впал в забытье и умер. К Харальду ярлу, по их уговору, перешли два корабля конунга. В память о поединке ярл забрал большой меч Колля и медвежью голову, которая была насажена на небольшой, но прочный шлем. Люди поздравляли его с победой, достойной зятя Харальда Боевого Зуба. Но Харальд ярл их не слышал: перед глазами все плыло, из многих ран шла кровь, и радость была омрачена печалью. Позднее Браги, ставший искусным скальдом 121 и видевший этот поединок, так воспел его в своей драпе о Харальде ярле:
121
Скальд – слово, первоначально обозначавшее авторство стихов, затем перенесенное на тех, кто слагает их в честь правителя, и, наконец, ставшее званием людей, искусных в поэзии. Данное умение воспринималось как талант человека, но не его ремесло. Поэтому скальд – это не профессиональный поэт, а любой человек, который сочиняет достопамятные стихи.
Конунг норгов рьяно
Ломит кости ярлу,
Славно цепом стали
След ему оставив.
Ярл владельца злата
Яро повергает,
Рогачом ран чрево
Он ему пронзает 122 .
«Ну, разве это не безумие, когда люди убивают друг друга, чтобы только перед смертью вспомнить о своем родстве?! Ладно бы Харальд и этот Колль желали разрешить важный спор о родовой земле или отцовском наследстве! Так нет же, один бился ради такого ненадежного дара, как девичья любовь, другой – из пустого тщеславия, которое глупцы и поэты называют честью!».
122
Древнескандинавскую поэзию (как эддическую, так и скальдическую) богато украшали поэтические фигуры – хейти («название») и кеннинги («обозначение»). Хейти – образный заменитель существительного обычной речи, т.е. поэтический синоним (например, «пучина» вместо «моря»). Кеннинг заменял существительное обычной речи двумя или несколькими существительными, из которых следующее определяло предыдущее (например, «конь моря» – корабль). Цеп стали – меч. Владелец злата – конунг. Рогач ран – секира.
LXIV
После победы над Коллем конунгом Харальд ярл предложил его людям, сведущим в морском деле и плававшим на новых кораблях, поступить к нему на службу. Он обещал им долю в добыче, не меньшую, чем платил конунг, и содержание, достойное гридей ярла. Многие из тех, кто не имел жен и детей, решили перейти к нему. А самой большой удачей для Харальда ярла стало то, что он поладил с кормчими новых кораблей. Вальгард Рыжий, сын Сигвата с Болот, и Транд Лысый, сын Ламби Тихого, согласились послужить ярлу за тройную долю добычи в походе и двойное содержание зимой. Тогда же он дал имя своим новым кораблям. Больший корабль ярл назвал «Драконом», а тот, что поменьше, – «Змеем» 123 .
123
Скандинавы имели обыкновение давать имена своим кораблям по названию зверей, деревянные изображения которых украшали форштевни их судов.
Харальд Суровый к Вендам велел людям Колля Могучего отвезти его тело в Согн. Он взял с них клятву передать родичам конунга и его гридям все, что произошло на острове Атлей. Затем Харальд говорил с Браги, сыном Бодди, а также Хастингом и Гримольвом, сыновьями Гранмара. Он убедил их приехать к нему в середине лета, сказав, что, верно, будет неподалеку от Харальда конунга. Их троих и всех, кто был с ним, сын Хельги обязал никому не говорить о своем поединке с Коллем конунгом. Он сказал, что призовет их в свидетели, когда придет время.
Харальд ярл не возвратился в Ютланд, а направился к Селунду, где, как он думал, находится Харальд конунг. По прибытии на остров ярл узнал, что правитель уже посылал за ним и был недоволен, когда вестники не застали его дома. Сам полководец тем временем отплыл в Сканей, где должны были сойтись его войско и флот. Харальд Суровый к Вендам последовал за ним и, сойдя на берег, известил конунга о своем подходе. Но Харальд конунг решил выказать недовольство ярлу. Он не захотел увидеться с ним, а приказал остаться при кораблях.
LXV
Собрав свои силы в Сканей, Харальд Боевой Зуб повел свой хирд и пешую рать покорять Смоланд. Ярлов с боевыми кораблями он послал разорять с моря земли гаутов и свеев. Среди них был и Харальд Суровый к Вендам. Сын Хельги не хотел убивать людей, говоривших на том же языке и веривших в тех же богов, что и он сам. В походе он запретил своим воинам грабить и сжигать мирные селения. Далеко не всем из них это пришлось по нраву, но Харальд умел настоять на своем. Вскоре ярл убедился, что Оттар конунг и Инге конунг были готовы к нападению. Они оставили сильные отряды на побережье и, не вступая в битву с дружиной Харальда конунга, отходили в свои непроходимые леса, заманивая в них данов.
Тогда и сбылось многое из того, о чем Харальд ярл говорил Харальду конунгу. Знать и бонды Смоланда привычно платили выкуп за свою жизнь и свободу. Но они были послушны чужому конунгу не более чем пчелы лесному зверю, лезущему к ним за медом. Власть Харальда Боевого Зуба не простиралась дальше земли, занятой его войском. Стоило ему покинуть это место, как его слуги начинали пропадать, находя пристанище в ближнем болоте. Харальд конунг убивал врагов без счета, приносил пленных в жертву Одину, сжигал мятежные селения. Но гауты не желали признавать его власть и хранили верность Оттару Урожаю.