Я Грималкин
Шрифт:
Я кивнула, но промолчала. Могли ли мы доверять этому рыцарю? Мне было интересно. Я принюхалась — на этот раз долго, пытаясь читать будущее, особенно угрозу смерти. Угрозу для Торн. Она не могла сегодня умереть. Я чувствовала это.
Тяжелая деревянная дверь распахнулась внутрь со стоном в петлях. В десяти шагах за дверью стоял рыцарь, за ним была еще одна опущенная решётка. Он все еще был одет в кольчугу, но был без меча. Он подозвал нас вперед, я и Торн шагнули в дверной проём на пять шагов. Когда мы остановились, решетка позади нас начала опускаться. Я посмотрела назад и увидела, что внутренняя дверь
— Добро пожаловать в мой дом, — сказал сэр Гилберт, мягким и вежливым голосом. — Я не ношу оружия в этих стенах и хочу вас попросить сделать то же самое. Снимите клинки и положите их у ног.
— Ваши обычаи — не мои обычаи, — ответила я. — Моя привычка держать свои клинки всегда в пределах доступности.
— Я предлагаю вам своё убежище, но это должно быть на моих условиях!
Я достала метательный нож и указала в его сторону. Не успела я сделал эту угрозу, как два лучники заняли позицию позади него, их стрелы выглядывали через прутья решетка. Я посмотрела влево и вправо от себя. В камнях были щели для стрелков. Мы были мишенью с трёх сторон. Стрелы выпущенные из длинных луков имели большую скорость и силу. Они даже могут пробить доспехи. Но, несмотря на крайнюю опасность, я оставалась спокойной, проанализировала ситуацию и рассмотрела различные варианты.
— До того как стрела достигнет меня, — угрожала я, — мой нож будет в Вашем горле.
Это было правдой. Убить рыцаря будет так же просто, как смахнуть муху со лба. Он был менее, чем в секунде от смерти. Мы так же могли убить лучников позади него. Я не могла быть уверена, что смогу убить стрелков за прорезями в каменных стенах, хотя. И даже если всё удалось, мы были в этом шлюзе с опущенными решетки по обе стороны и без возможности спастись.
— Тогда все трое из нас умрут, — сказал рыцарь. — Это было бы прискорбно и лишне. Вы спасли моего сына и я за это вам благодарен. Я сдержу своё слово. Я предлагаю вам убежище в этих стенах. Еда, напитки и чистая одежда ждут вас. Просто сложите оружие, я прошу вас, всё будет хорошо.
Наши глаза встретились и я читала его намерения — каждое его слово — в качестве ответа я встала на колено, сняла свои клинки и положила их на пол. После некоторого колебания Торн сделала тоже самое. Когда я встала на ноги, сир Гилберт улыбнулся.
— Это всё? — уточнил он. — Даёте ли вы свое обещание, что нет никакого оружие в вашем мешке?
— В нём нет никакого оружия, я даю вам своё слово, — ответила я.
— Что в нём находится?
— То что всё время должно оставаться в моём присутствии. Если Вы хотите, я покажу его позже. Но тогда Вы пожалеете, что захотели посмотреть.
Он поднял руку и лучники отошли в сторону, решётка начала подниматься. Он указал нам следовать за ним и мы вышли во двор замка. Слева, в широкой области далеко от внутренней башни были собраны работники поместья с семьями, готовили пищу на жаровнях. С ними были овцы, коровы и козы. Очевидно, животных они также привели за стены в безопасность.
Там было несколько солдат, но восемь лучников остались у ворот, стрелы вернулись в свои колчаны. Затем я заметила фигуру в дали: человек был одет в черный рясу священника и хмурился, когда смотрел на нас. Он был тем, кто, безусловно, не встречал нас с распростертыми объятия.
Мы проследовали за сэром
— Это Матильда, — сказал рыцарь. — Она проводит в вашу комнату. Когда вы помоетесь и оденетесь соответствующим образом, она проводит вас в банкетный зал.
С этими словами он улыбнулся, поклонился и ушёл.
— Сюда, пожалуйста, — сказала Матильда, спеша вдоль коридора. Я заметила, что она избегала нашего взгляда, несомненно, боясь сглаза. Она открыла дверь в наши апартаменты и поспешила уйти.
Глаза Торн расширились в изумлении от богатства нашего окружения. До этого она не знала ничего кроме лачуг ведьм и бедняков. Комната была большой, завешанная гобеленами, которые, казалось, рассказывали историю рыцаря, боровшегося огромным клыкастым существом в середине быстрой реки. Без сомнения, это был сэр Гилберт, победивший червя. Я быстро осмотрелась: в комнате были две кровати, два кресла и стол с большим кувшином воды. На каждой кровати лежало бледно–зелёное платье.
— Одеты соответствующим образом! — сказала я, поднимая брови и улыбаясь Торн. — Ты когда–нибудь носила такое платье?
Торн покачала головой. Она не улыбалась. — Мы отдали своё оружие и теперь должны одеться как глупые женщины при дворе. Здесь нет лучников, что бы выполнять волю сэра Гилберта. Почему мы должны повиноваться?
— Не будет никакого вреда, дитя, чтобы посмотреть как живут другие. Мы должны смыть вонь с наших тел и переодеться в чистые платья на некоторое время. Скоро прибудет кретч, так что наслаждайся этой краткой передышкой. В любом случае, не сомневаюсь, мальчик одобрит платье!
Торн покраснела до корней волос и была смущена, чтобы ответить. Я отвернулась и положила свои ремни с ножнами на кровать. Сняла грязную одежду и начала мыться пока Торн дулась. Затем, я надела большее из двух платьев. Когда я закончила, Торн без удовольствия начала своё омовение. Наконец, она повернулась ко мне, надев своё платье.
— Что за красавица, — обманула я, — и более чем готова занять своё место при дворе!
Рот Торн скривился в ярости, и она ринулась на меня, готовая ногтями разодрать лицо.
Я отступила назад и улыбнулась, вытягивая руку, чтобы отразить её. — Я пошутила, дитя. Не обижайся. Одень свою лучшую улыбку, что бы мы смогли очаровать этого рыцаря и подчинить своей воле.
Когда мы покинули комнату, Матильда нервно ждала нас в коридоре. Затем повела прямо в банкетный зал. Женщина взглянула на кожаный мешок, который я несла в левой руке и я увидела, что она дрожит. Может быть она почувствовала зло внутри. Некоторые люди особенно чувствительны к таким вещам.
Зал был огромным с высокой готической крышей, где наверное, можно разместить сто человек. Там было шесть длинных столов, с одним овальным в центре, напротив главной двери. Только он один был занят. Два человека сидело за ним: мэр Гилберт и его сын. Они были прекрасно одеты в тёмно–синие шелка, как и подобает господам из высшего общества. Тем не менее, отец выглядел бы лучше в кольчуге — его большой живот был открыт нашему взору. Он был человеком среднего возраста, выросшим в комфорте и привыкшим к легкой жизни.