Я Грималкин
Шрифт:
Ведьма–убийца должна постоянно приспосабливаться и учиться на своих ошибках. Даже когда лежала там под угрозой неминуемой смерти, я обдумывала свою глупость. Я была слишком уверена в себе. Я поклялась, что если выживу, то умерю свой темперамент.
Широкое лунообразное лицо Кернольд появилось надо мной. Она посмотрела вниз не произнося ни слова. Я была быстрой и хорошо владела клинками. Так же я была сильной, но не такой как Кернольд. Не зря же некоторые называли Кернольд душителем. Как я уже тебе говорила, победив, Кернольд обычно вешала своих жертв за пальцы, прежде чем медленно задушить их. Но не в этот раз, хотя. Она видела чего
Она начала спускаться в яму, готовясь разместить свои мощные руки на моём горле и прервав дыхание убить меня. Я была спокойна, готова умереть, если это необходимо, но уже задумалась кое о чём. Шансов выжить было мало.
Кернольд спустилась в яму и начала двигаться ко мне обходя колья помогая себе сильными руками. Я приготовилась справиться с болью, но не стой, что готова была нанести мне она, а со своей. Мои руки, плечи и ноги были очень сильные. Колья были тонкими, но крепкими, гибкими, но не хрупкими. Но я должна была попробовать. Ухватив один, пронзивший мою ногу, я начала сгибать его. Взад — вперёд, взад — вперёд, я сгибала и проворачивала кол, каждое движение причиняло боль в ноге и во всём теле. Но я стиснув зубы продолжала расшатывать кол, пока, наконец, он не сломался и не оказался в моих руках.
Быстро, подняла освобождённую ногу и встала на колени перед Кернольд. Моя кровь бежала вниз и впитывалась землёй пола смертельной ямы. Я держала кол как копьё направив остриём в неё. Прежде, чем руки достигли бы моего горла, я бы пронзила её сердце.
Увидя, что я освободилась и была готова сражаться, Кернольд удивилась, но быстро взяла себя в куки и снова напала. Она впитала много магии из своего хранилища в дереве и теперь остановилась и концентрировалась, что бы бросить осколки тьмы в меня. Она попыталась использовать сначала Страх и напугать меня. Мои зубы начали стучать как, у мертвецов на шабаше в Хэллоуин. Её магия была сильной, но не достаточно. Я напряглась и сбросила в сторону её чары. Вскоре последствия отступили. Осталось ощущение не больше, чем холодный ветер дующий от арктических льдов, когда я убила волков и оставил их тела кровотечение в снегу.
Затем она использовала неупокоенных мёртвых, бросая на меня духов, захваченных в лимбе. Они цеплялись к моему телу, висли на моей руке, пытаясь опустить её вниз. Я прилагала все свои силы, чтобы удержать кол.
— Вы когда–нибудь ловили духов в лимбе? — спросила Торн.
— Когда то давно, но больше этого не делаю. Вот почему я не научила тебя этому мастерству. В качестве убийц, мы лучше костяных ведьм. Мы тоже пользуемся магией, но наша сила заключается в боевых искусствах и силе духа. Это было последним, что позволило мне дать отпор духам, вызванных Кернольд. Они были сильны и укреплены тёмной магией. Один был душителем, охватившим моё горло так сильно как–будто сама Кернольд сжимала его. Худшим из них был дух монстра — призрака, рождённого от Дьявола и ведьмы. В глазах потемнело, он засунул длинные холодные пальцы мне в уши, так что я думал, что моя голова лопнет, но я отбивалась и кричала в темноту и тишину:
— «Я всё ещё здесь, Кернольд! Со мной нельзя не считаться. Я Грималкин — твоя смерть!»
Мои глаза очистились, пальцы монстра оставили мои уши с хлопком так, что звук отбросил назад. Вес с рук исчез. Я держалась на ногах изо–всех сил, чтобы прицелиться колом. Кернольд бросилась на меня, как большая уродливая
«Ты просто девчонка», — прохрипела она. — «Быть побеждённой девчонкой, после стольких лет… Как это возможно?»
— «Ваше время закончилось, а моё только начинается,» — сказала я. — «Эта девчонка взяла Вашу жизнь, и теперь она возьмёт Ваши кости.»
— Я смотрел, как она умирает. После того, как я отрезала большой палец, кости, которого были очень мощные и снабжали меня магией в течение многих месяцев, я подняла её тело из ямы с помощью своих собственных веревок. Наконец, я подвесила её за ноги, что бы на рассвете птицы стали клевать её. Сделав это, я пошла через лощину без инцидентов, мёртвые ведьмы держались на расстоянии. Гертруда мрачная по–прежнему ползала на коленях по листве, ища свою голову. Без глаз это было трудно сделать, и это сдержит её на долгое время.
Когда я вышла из–за деревьев, клан ждал меня, чтобы поприветствовать. Я подняла большой палец Кернольд, и они склонили головы в знак признания того, что я сделала. Даже Катриса, глава ковена в течение тринадцати лет, поклонились. Когда они посмотрели на меня, я увидела уважение и страх в глазах.
С этой победой начались мои поиски способов уничтожения Дьявола. Колья в яме дали мне идею. А что если пронзить копьями из серебра тело Дьявола?
— Это то, что Вы сделали с Дьяволом, прежде чем отрезать голову? — спросила Торн.
Я кивнула. — Да, дитя — с помощью Тома Уорда и его учителя Джона Грегори, я пронзила Дьявола серебряными копьями и прибила его ноги и руки к скале. Затем ученик ведьмака отрубил ему голову и я положила её в этот кожаный мешок. Мы заполнили яму землёй, а сверху запечатали большим плоским камнем, а на вершину всего этого поставили валун. До тех пор, пока голова находится отдельно от тела, дьявол надёжно связан.
— Она никогда не вернётся к своему телу, — сказала Торн. — Даже если один из нас умрёт, другой будет продолжать хранить её. В один прекрасный день Дьявол будет уничтожен навсегда!
Из мешка раздался глубокий стон. Дьявол слышал наш разговор и ему не понравилось услышанное.
Мы долго молчали и я почти слышала как Торн думает. Наконец она заговорила. Это был цепкий вопрос.
— Вы когда–нибудь отрезали пальцы у своих врагов пока они были живы? — спросила она.
Нет сомнения, что угроза потери собственных пальцев была ещё свежа, но прежде чем я смогла справиться с собой, я гневно засопела.
— Просто некоторые говорят, что Вы так делаете тем, кто Вас очень сильно ненавидит, — быстро продолжила она.
— Мои враги должны бояться меня, — ответила я. — Своими ножницами я отрезала плоть мёртвых врагов клана, которых убила в бою. Затем я отрезала пальцы, кости которых ношу в ожерелье на шее в качестве предупреждения другим. Что ещё я могла сделать? Без жестокости и беспощадности я не прожила бы даже недели.
— Но у живых? Вы когда–нибудь делали это с живыми? — упорствовала Торн. Она продолжала храбро интересоваться этим вопросом в то время когда я была раздражена — мужество было её лучшим качеством. Но это также и показывает её другую сторону — приставучесть. Она могла быть безрассудной.