Я хочу летать
Шрифт:
Гарри удивлённо поднимает брови, а потом так резко подаётся вперёд, что я невольно вздрагиваю. Это почти бросок. Он прилипает ко мне, как пиявка, обвивая руками шею, целуя меня в висок, прижимаясь к груди. На меня обрушиваются его руки, губы, горячее сбивчивое дыхание и быстрый свистящий шёпот:
— Северус… Северус, Северус, Северус… Северус…
Наконец он замирает, устроив подбородок у меня на плече, а я невольно улыбаюсь, наслаждаясь этой великолепной песней, состоящей из одного только слова: моего имени. Вскоре он умолкает, но хватку не ослабляет, и мне кажется, что ещё немного, и он просто меня задушит. Я осторожно беру его за
— Спасибо, — искренне благодарю я.
Он улыбается в ответ.
— Прости меня, — повторяет Гарри.
— Ты уйдёшь? — невольно срывается у меня с языка вопрос, который я старался отогнать от себя как можно дальше.
Гарри быстро мотает головой.
— Я больше никуда не уйду. Никуда не денусь. Ни за что.
— Правда? — я готов поклясться, что вопрос прозвучал жалко, а у меня на лице сейчас застыла болезненная гримаса.
— Правда, — смеётся он, быстро наклоняется вперёд и легко касается моих губ своими. Вдруг он отстраняется, и его взгляд становится очень серьёзным. — Северус.
— Ммм? — механически отзываюсь я.
Он продолжает не сразу, а только вдоволь похмурившись и наглядевшись на пуговицы на моей рубашке.
— Позволь мне остаться с тобой, — почти на одном дыхании выдаёт Гарри, поднимая на меня глаза.
Несколько раз я непонимающе моргаю.
— Что ты имеешь в виду?
— Я хочу остаться с тобой. Сегодня. На ночь.
Его взгляд такой пронзительный, что мне становится не по себе. Я отвожу глаза. Если это то, о чём я думаю, то глупый мальчишка просто не понимает, что творит.
— Я не думаю, что это удачная мысль, — медленно произношу я, снова встречаясь с ним взглядом.
Он тут же хмурится и опускает голову. Но потом снова вскидывает.
— Чего ты боишься?
— Я не боюсь, Гарри. Просто я не думаю, что тебе это нужно.
— Но я ведь сам об этом попросил.
— Ты мог сделать это…
— …из жалости?! — почти выкрикивает он.
— Нет, — вздыхаю я. — Но по-моему, ты сам не знаешь, чего хочешь.
— Отчего же? Знаю, — он наклоняет ко мне лицо так близко, что мне удаётся разглядеть светло-коричневые полоски в его зелёной радужке. — Я хочу тебя, — очень тихо шепчет Гарри, и мои губы снова накрывает мягкое и влажное, с привкусом мандаринов.
Он углубляет поцелуй, и я чувствую, что больше не могу ему противиться. Я обнимаю его за талию и притягиваю ближе. Мои руки начинают блуждать по его спине и пояснице. Он тихо стонет и зарывается пальцами в мои волосы. Воздух между нами накаляется, становится трудно дышать. От этого жара мой член предсказуемо встаёт и начинает давить на брюки. Гарри ёрзает на мне, и, опустив руку вниз, я чувствую твёрдую выпуклость у него в паху.
Я судорожно начинаю расстёгивать его брюки, чтобы прикоснуться к нежной обнажённой плоти, а он ещё яростнее впивается в мои губы, мешая сосредоточиться на чёртовой застёжке. Просунув руку ему в штаны, я нащупываю резинку трусов и с силой дёргаю на себя. Гарри громко стонет и начинает тереться о мои ноги ещё сильнее. Он так крепко зажмуривает глаза, что его губы тыкаются в мой рот практически наугад, а оправа очков царапает щёку. Я растворяюсь в смеси совершенно разных ощущений и понимаю, что сейчас
Я слегка откидываю голову назад, чтобы увернуться от очередного поцелуя, метящего мне куда-то в уголок рта, и хрипло выдыхаю:
— Подожди.
Он тут же останавливается и открывает глаза, во взгляде обида. Наверное он думает, что я хочу прекратить всё это. Но мне всего лишь нужно видеть, что происходит.
Я стаскиваю с Гарри очки и кладу на тумбочку. Первые несколько секунд он подслеповато щурится, а потом фокусирует взгляд на моём лице. Я молча надавливаю ему на бёдра, заставляя сесть, чуть отклонившись от меня. Я провожу взглядом по его припухшим губам, по блестящим глазам, по нервно вздымающейся груди. Тянусь к верхней пуговице его рубашки и с трудом вынимаю её из петли. Потом принимаюсь за вторую. Он тянется, чтобы помочь мне, но я нетерпеливо скидываю его руку. Нет. Я хочу сам. Наконец я расправляюсь с последней пуговицей и распахиваю рубашку. Зрелище, открывающееся моему алчущему взгляду, поистине великолепно. Красивый плоский живот, твёрдые тёмные соски, аккуратный пупок.
Я нервно сглатываю, ещё не до конца веря, что сегодня всё это станет моим. Я поднимаю голову, чтобы встретиться взглядом с Гарри. Он сидит, опустив руки по бокам и чуть склонив голову. На его губах играет лёгкая тёплая улыбка. Он без смущения даёт себя разглядеть, не пытаясь снова наклониться, чтобы продолжить меня целовать.
Насладившись этим зрелищем, я возвращаюсь к его расстегнутым брюкам. Осторожно просовываю руку под резинку трусов и вздрагиваю, когда в мою ладонь попадает его твёрдый член. Больше не стоит церемониться. Я дёргаю белую ткань вниз, и его член буквально выпрыгивает из трусов. Я невольно облизываю губы и сглатываю, потому что рот наполняется слюной. Я разглядываю красивый молодой член, водя по нему пальцами вверх и вниз. Гарри закусывает губу и запрокидывает голову, но я не обращаю внимания на его реакцию. Сейчас оно полностью сосредоточено на гладком стволе персикового цвета. Я провожу пальцем по выпуклой синей вене, идущей от основания до самого конца, очерчиваю все её изгибы. Я добираюсь до головки и вижу, как из щели уже сочится густая смазка. Я накрываю головку ладонью и начинаю двигать рукой, размазывая белёсые капли по члену. В воздухе тут же появляется резкий животный запах, которого я не чувствовал пять лет. Запах желания другого человека.
Я провожу ладонью по стволу последний раз и убираю руку, оглядывая результаты своей работы. Его член блестит от смазки и оттого выглядит ещё более привлекательным, чем минуту назад. И если бы мне позволяла поза, я бы наклонился и взял его в рот. Но я могу лишь наслаждаться его видом. Член Гарри средней длины, зато довольно толстый, и мне приятно сжимать его в ладони, ощущая его вес и упругость. Сейчас мне кажется, что это самый красивый член, который я когда-либо видел. Но мне на какое-то время хочется оставить его в покое.
Моё внимание переключается на мошонку. Я обхватываю её пальцами, сжимая яички, и слышу, как Гарри тихо стонет, закусив нижнюю губу. Я поглаживаю её, тереблю, снова возвращаюсь к стволу. Сейчас я напоминаю себе скульптора, который лепит каменное изваяние. Вот только у меня бы точно не получилось слепить такой красивый гладкий член.
— Ты прекрасен, — невольно вырывается у меня, и Гарри опускает голову, чтобы встретиться со мной взглядом.
— Приглуши свет, — хрипло бормочет он и вдруг слезает с меня, отползая в изножье кровати.