Я хочу вас, босс
Шрифт:
В темноте разглядеть помещение не представлялось возможным, поэтому я замерла, чувствуя, как бухает в груди сердце, и развернулась к двери, пытаясь через щель рассмотреть коридор. Ушла или там еще? Как я ни щурилась, ни черта не увидела. Стараясь не шуметь, толкнула дверь, но последняя как назло не открывалась. Вот ведь везение, блин. Навалилась всем телом, но не успела выбраться. Кто-то сзади потянул на себя. В страхе испуганно шарахнулась в сторону и зажмурила глаза, когда в комнате в огромной люстре над головой загорелись все лампочки.
Он стоял так близко,
— Ошиблась дверью… случайно.
— Как удачно, — его голос бархатной волной запутался в ногах, делая конечности неподвижными. Мое тело остекленело, а глаза уставились на волка, который после осматривания кажется начал обнюхивать свою жертву. Осталось только закрыть глаза и ждать, когда меня слопают.
— Пойду….спать, — выдохнула я и повернулась, чтобы улизнуть, но мне не дали сделать ноги, ухватив за трусы и прижав к стене. Паша вытянул руки, закрыв путь к отступлению, и замер. Вернее, мы оба замерли, а я перестала дышать.
— Ты любишь его? — спросил он тихо.
9.2
— Какое ты имеешь право задавать мне такие вопросы? — возмутилась я, с трудом дыша. — Кто ты такой?
— Твой муж, — лениво процедил он, вдавив меня в стенку.
— Это фарс, — твердо сказала я. — А вот мои эмоции — настоящие, да, ты мне нравишься, ты это хотел услышать? И дальше что?
— Я хочу тебя, — прохрипел Паша. — Так хочу, что скоро сдохну.
— Это ничего не значит, потому что Кораблев для тебя важнее, чем твои переживания и желания, — в отчаянии произнесла я. — Ваша дружба с одной стороны и дурочка Надя с другой. А дурочкой Надей можно заткнуть все ваши мужские проблемы, с маман разобраться и поддержать по-братски, наврав окружающим с три короба. Устала я, дай пройти, — попыталась пробиться к двери.
— Это неправда, — Чистяков не двигался с места и не давал проходу. — Как только мы встретились, я сразу же предложил постель, а ты стала ломаться. Обманула меня, а потом Кораблев обманул всех. А за вами я начал обманывать. И кто тут виноват?
— Ложь — штука заразная, до такой степени, что даже мать твоя завралась, — зло бросила я.
— Что ты хочешь этим сказать? — нахмурился он, сжимая кулаки. — Мама при смерти, имей совесть.
— Твою маму я люблю, — призналась ему, — только ее некроз — спектакль для идиотов. Для нас троих, но в первую очередь для тебя. Полина Сергеевна хотела заставить сына-бабника жениться и добилась своего. Ты женился, мы заврались так, что теперь не выпутаться. Я сейчас у тебя, потому что застала ее на кухне жующей сосиску. А потом твоя мамуля привела меня к спальне, потому что в ее реальности мы женаты, и я жду от тебя ребенка. Через неделю Полина Сергеевна перестанет умирать, и начнем умирать мы. Буквально.
Я выпалила все как на духу и успокоилась. Будто камень с души свалился. Во-первых, призналась черту, надоело таскать все в себе, во-вторых, про маму его посоветоваться можно только с ним. Не буду я прикрывать это балаган. Устала.
— Не верится даже, — он наконец-то отступил и побрел к кровати с таким измученным выражением лица, что мне тотчас же стало его жаль.
— Ты сам виноват, довел ее, шатаясь по девицам. Женился бы, осчастливил внуками, и дело с концом. Чего упрямишься?
— Не могу, — Паша все никак не мог прийти в себя от информации, которую услышал. — Вот ведь мамуля хитрая лисица. Не могу, потому что буду изменять жене. Зачем мне это? — развел он руками и вздохнул. — Одной женщины мне мало.
Его слова тараном врезались в сердце. Значит все эти его мечтания и эротические сны обо мне — просто плотское желание, Паша завис на Наде, потому что сразу не сдалась и не пала ниц перед его сексуальным величеством. А переспим, завтра же сотрет из памяти. Сам признался. Я потянула ручку двери, чтобы выйти:
— Ты спрашивал, отвечаю. Я не люблю Арсения, это был просто классный секс, Кораблев тоже классный, лучше, чем я. Порядочный, честный, надежный, все идеально, но знаешь, он тебя любит больше, чем меня. Это не ревность, а констатация факта. И еще я не могу долго притворяться и ради принципов ломать себя. Если что-то не так, говорю об этом прямо, а вы юлите друг перед другом. Все ради дружбы.
Я не стала слушать его ответ и выскочила в коридор, бросившись в темноту, только бы убраться подальше от своих эмоций, от Чистякова и из этого дома. И из этой компании. Я знала, почему мне плохо. Я в него влюбилась, а он просто хотел тело, которое сказало ему “нет”.
Проплутав минут пятнадцать, нашла комнату, где, ничего не подозревая, спал мой принц. Впрочем, больше не мой. Собрала тихо вещи, оделась и вызвала такси. Чистяков не стал догонять, что еще раз убедило меня в том, что в своих выводах не ошиблась.
Приехав в 5 утра в квартиру, я поняла, что тяжесть, которая давила на голову, не отпустит. Собрала вещи в чемоданы и написала записку хозяйке, что досрочно съезжаю. Навсегда.
Свадьбы не будет, рожу ребенка, родители помогут, не пропаду. И я поехала туда, где меня всегда ждали и любили. К отцу и матери.
Они жили в деревне под Москвой. В свое время я рванула в столицу и сделала там неплохую карьеру в должности менеджера регионального отдела автоконцерна, который потом разорился. Перешла работать к Кораблеву, задержалась у него почти на два года. Обратно теперь не вернуться.
Я знала, еще предстоит объяснение с северным воином, но страшилась, потому что объяснить то, что ты перестала чувствовать, словами невозможно. Это была не любовь. Возможно, другая бы на моем месте плюнула, ведь столько благ, положение, деньги, и беременность. Но я встретила этого негодяя. Находиться рядом с Кораблевым значит постоянно видеть Пашу. Не смогу. Просто больно.
Мать, увидев, что я волоку чемоданы во двор, охнула и громко позвала папу. Наш дом окружал небольшой сад, он был всегда ухоженным, пылающим их любовью к земле.