Я и Тёмка
Шрифт:
– А если этот поэт умрёт? А если он уже сгорел?
– Да, страшно, – ответил Тёмка и опять с горящими от любопытства глазами на окна смотрит. – Слушай, давай на горку залезем. Она как раз на уровне третьего этажа!
Мы побежали в самую глубь двора, на горку: оттуда было действительно лучше всего видно. Тут подъехали две пожарные машины. Пожарные начали быстро выскакивать, что-то разворачивать, сворачивать… Всё у них так здорово получалось! Выросла лестница – пожарный по ней проворно вверх поднялся. Потом раздался звон стекла – через окно стали вырываться
Пожарные поливали, поливали, а пожар всё никак не заканчивался. Тут я увидела свою бабушку, которая искала нас. Мы нехотя слезли с горки – нас тут же подхватили родители и увели по домам.
Утром дедушка рассказал, что в квартире Листовского взорвался телевизор. Пожар очень быстро охватил всю комнату, но сам Лис-товский успел выехать в подъезд на коляске, хотя по ступенькам спуститься не мог. Его потом соседи вниз спустили. А ночью вспыхнула вторая комната в его квартире. Это была библиотека. Как-то искра туда попала. Тлела, тлела и загорелась. И опять приезжали пожарные! Но Листовского в квартире не было, его в больницу ещё вечером увезли.
Квартира выгорела дотла… Вот если бы раньше пожар заметили, такого бы не произошло. А то пока Листовский с кровати на коляску пересаживался, уже всё горело… Как только дед это сказал, у меня дыхание остановилось. Я побежала к Тёмке: он уже всё знал. Я потащила его в комнату:
– Тёмка! Если бы мы с тобой сразу побежали и рассказали, что увидели облако или мелькание красного света, то квартира Листовского бы дотла не выгорела, понимаешь?! Ему теперь жить негде!
– Понимаю, – кивает Тёмка, – но знаешь, даже когда мы домой к тебе побежали, я не думал, что это пожар.
– Что теперь делать?!
– А что делать? – не понял Тёмка.
– Мне страшно, – говорю я шепотом. – Мы с тобой во всём виноваты.
– Мне не страшно, но как-то не по себе.
На этом и разошлись. Несколько дней я никому ничего не говорила, но так мне было нехорошо… Бабушка это заметила и спросила:
– Ты что ходишь, будто в воду опущенная?
Я залезла к бабушке на колени и рассказала, как мы с Тёмкой могли спасти квартиру Листовского, но не сделали этого. Слёзы текли по щекам. Мне казалось, что это самое страшное, что я сделала или не сделала в своей жизни. Бабушка внимательно меня выслушала и сказала:
– Всё вы правильно сделали. Вы ведь не знали, что это пожар. Думаю, ты и Тёмка даже не поняли, что это такое. Вы ведь пожар в жизни ни разу не видели. А когда вам стало тревожно, побежали и рассказали. А если бы не рассказали, пожарные, может, ещё позже приехали – сгорели бы соседние квартиры. Но этого не произошло. Так что вы даже молодцы. Не расстраивайся.
Я пошла успокаивать Тёмку:
– Ничего, – говорю, – в следующий раз мы с тобой уж точно будем знать, что это пожар.
Тёмка посмотрел на меня как-то странно и говорит:
– Ты что думаешь, пожары так часто бывают? Может быть, это первый и последний пожар, который мы с тобой в жизни видели.
От его слов я сначала расстроилась, а потом обрадовалась. Ну и хорошо, что больше не увидим. Мне и одного раза хватило.
Игрушечная посуда
Не всегда бывает так, что мы только у Тёмки играем. По выходным он иногда приходит поиграть ко мне. У меня Тёмка всё разбрасывает и никогда не помогает убирать. Меня это злит. Как-то раз собрались мы у меня:
– Что будем делать?
– Не знаю, – говорю, – давай в лото поиграем.
– Нет, – отвечает Тёмка, – в лото не хочу.
Это у нас так всегда. Как соберёмся вместе, ну никак придумать не можем, во что бы нам поиграть. А потом – БАЦ! – и интересная игра придумывается. Так и в этот раз.
– Тащи свой ящик, посмотрим, что у тебя есть, – говорит Тёмка.
Ящик – это место, где у меня хранятся игрушки. Он лежит под шкафом. Там и старые, и новые, и поломанные игрушки хранятся. И даже какие-то непонятные части от неизвестных игрушек. Я всё берегу, ничего не выбрасываю. Тёмка залез в мой ящик и вытащил оттуда кукольную кастрюльку.
– Вот, – говорит, – что нам надо! Будем что-нибудь варить. Ты варить умеешь?
– Нет, не умею. Да как же мы будем варить? – засмеялась я. – Это же кукольная посуда.
– Ну и что? Она же из металла сделана. Значит, её можно нагревать.
Это мне никогда в голову не приходило, но сразу стало интересно. А что мы будем варить?
– Ну, лапшу или горох давай.
– Лапша в кастрюльку не войдёт, да и гороха нет.
– Тогда нужно что-то мелкое варить, – ответил Тёмка, – кашу.
– Самая мелкая каша – манка, – со знанием дела ответила я.
– Тащи манку.
Я пошла на кухню и отсыпала в розетку для варенья манки, а в стакан налила воды.
– Так, – сказал Тёмка, – я тут у тебя ещё одну кастрюльку нашёл, она меньше, но для тебя будет как раз. Моя кастрюлька была на длинной деревянной ручке и действительно меньше, чем у Тёмки.
– Теперь спички неси и свечки, – скомандовал Тёмка, – ты знаешь, где у вас спички лежат?
– Я-то знаю, – гордо ответила я.
– И где? – поинтересовался Тёмка.
– На кухне, в ящике старого серванта.
– А-а-а-а, – протянул Тёмка, – мои от меня спички на шкафу прячут.
– Мои тоже прячут, наверное, – неуверенно произнесла я. Потом я побежала на кухню и принесла спички и две свечки.
Пока ходила, Тёмка расположился на моём столе. Нам в этом году в школу идти, поэтому родители мне и Тёмке купили настоящие ученические столы. У него с двумя дверками, у меня с одной. Зато у меня есть полочки справа! Свой стол я протираю каждое утро: у него красивая полировка и замечательные золотые ручки-шарики на ящиках.