Я и Тёмка

Наверное, у каждого малыша есть своё, домашнее прозвище, которым его ласково называют родители. Моя мама звала меня «птенчик». Бр-р-рр! Как этот «птенчик» мне не нравился! Правда, недовольство возникало не всегда, – только если прозвище слышали друзья, и появилось не сразу, а в том возрасте, когда я научилась вертеться перед зеркалом, прихорашиваясь в ожидании знакомого мальчика. Во всех остальных случаях я прекрасно уживалась

Моя мама, женщина быстрая, маленькая, с доброй улыбкой на лице, весёлыми яркими глазами и бровями, выгнутыми «домиком». Так сразу и не поймёшь, удивляется она, расстраивается или радуется. Она не любит сидеть без дела, но особенно не любит, когда без дела сижу я. Сколько себя помню, мы всегда с ней что-нибудь затевали. Смотрели диафильмы, которые она в несметном количестве привозила из командировок, читали сказки, лепили пельмени и непременно каждый месяц ходили в цирк и театр на детские спектакли.

Всё, что я умею, я умею благодаря моей маме. Она научила меня вырезать самые красивые в мире снежинки. Не салфетки, как часто получается у многих, а снежинки – ажурные, сказочные, с шестью лучиками. Под Новый год она каждый раз придумывала новые ёлочные украшения! Каких замечательных клоунов мы делали из пустых яичных скорлупок, какие гирлянды из цветной бумаги, каких лесовичков из шишек!

У нас с мамой было несколько игр, которые я особенно любила. Когда мы куда-нибудь шли, она предлагала рифмовать слова. Конечно моя карьера «рифмовалыцика» началась с простых рифм. Лет в пять я написала своё первое «стихотворение»:

Что такое «канашка» и почему с чашкой произошёл такой явно неприятный случай, я объяснить не могла, но мама и не спрашивала. Она просто радовалась и говорила родным, что я научилась писать стихи и что с чувством юмора у меня всё будет в порядке.

Другой маминой забавой было выстукивание ритма известных ей песен, когда по чередованию звуков различной длительности я должна была отгадать мотив. Играть в эту игру с друзьями я не могла. И не потому, что ни у кого из них не было чувства ритма. Они не знали столько песен, сколько их знала я от своей мамы, и мои ритмические загадки никто не мог отгадать.

Мамочка любила играть со мной в театр. Из большой коробки она делала сцену, клеила мебель, рисовала декорации, шила костюмы и показывала мне спектакли. Однажды, я сильно заболела. Вставать с кровати мне было строго-настрого запрещено. Вечером мама вошла в комнату с заговорщическим видом. Она принесла лампу, картон и ножницы. Подмигнула, сказав, что сейчас будем смотреть спектакль. Потом села на мою кровать и начала вырезать. Я ничего не могла понять. Какой это спектакль без нашей «театральной» коробки, что она вырезает? В этот вечер впервые мама показала мне театр теней. Это была сказка «Репка», сделанная её руками. Как сейчас помню, на следующий день я выздоровела.

Мама умела делать мыльные пузыри из обыкновенного мыла, накладывать театральный грим, шить для меня карнавальные костюмы.

Вечерами она читала мне книги. Ну, читала – и читала. Ценить и понимать, как это здорово, я научилась только после одного случая. Однажды, когда все родные разъехались по командировкам, меня на ночь отвели к соседям, родителям моего одноклассника, и я впервые услышала рассказ, прочтённый посторонним человеком. Моему изумлению не было предела! Быстрая, монотонная, сбивчивая, без необходимых пауз речь никак не напоминала мне уютные домашние чтения, когда мама на разные голоса, выразительным, полным чувств и цвета голосом читала так, что сказочные герои оживали и я слышала их крики, смех, шёпот. Когда читала мама, я плакала и смеялась, пряталась под одеяло, если мне было страшно, пыталась давать советы героям, если требовалась лежавшая на поверхности подсказка, которую они никак не могли увидеть…

Мама великолепно читала стихи. Я осознала это в старших классах, когда она продемонстрировала мне, что значит читать стихотворение с выражением. Прочитав стих так, как научила мама, помню, я испугалась звенящей тишины класса и глаз своих одноклассников, которые с удивлением смотрели на меня.

На вопрос, где работает моя мама, с четырёх лет я отвечала:

– Она работает методистом в ОНМЦ и КПР. [1]

Что это такое, я расшифровала для себя в десятом классе, когда мама организовала наш незабываемый выпускной вечер, и учителя с одноклассниками стали подходить ко мне, чтобы больше узнать о моей «замечательной маме». Тогда я впервые задумалась над смыслом этого словосочетания.

А мои дни рожденья! Мои незабываемые дни рождения с играми, песнями, танцами, сюрпризами и, конечно, самыми удивительными и вкусными блюдами… Ведь среди своих друзей мама считалась непревзойденным кулинаром. Её торты занимали первые места на выставках нашего города!

Много, очень много я могу рассказать о маме. О том, как она писала за меня сочинения в школе, играла со мной в шахматы, учила рисовать акварелью, как залезла в большие долги, чтобы купить для меня пианино, как продала своё единственное кольцо и дала деньги на мою первую студенческую поездку за границу….

Моя мама – это праздник! Я редко видела её печальной, чаще – уставшей, никогда – злой, может быть, недовольной….

Вот уже три года, как мне не к кому обратиться со словом МАМА. Она ушла. Её больше нет со мной. В заботах и волнении проходят дни: дом, работа, дети. Но иногда ночью, когда все спят, я смотрю на небо, вспоминаю маму и плачу.

Как мне недостаёт тебя, мамочка. Как мне не хватает твоего внимания и поддержки. Теперь никто не беспокоится, тепло ли я одета, не спрашивает, сыта ли, хочу ли горячего чая…

Я очень тоскую по тебе, МАМА.

Я очень люблю тебя, МАМА.

И всё чаще и чаще, как в детстве, мне хочется прижаться к тебе, ища защиты и утешения, уткнуться в твои мягкие ладони и вновь услышать: «Ну, что ты, птенчик… Всё будет хорошо».