Я иду тебя искать…
Шрифт:
– Да не знаю я, мне он тоже предлагал… подписать бумагу… – Колька вздохнул, – А к брату снова скорая приезжала, опять приступ… Саша сочувственно замолчал. – Надоела эта бодяга, честное слово,– продолжил Коля и сердито замолчал, – Ну, сколько можно, всех замучил уже…
Из открытого окна кондитерской доносились волшебные запахи.
– Есть охота, – протянул Санька, – Жаль, денег нет совсем…
– Пошли, – сказал, вставая Коля, и направляясь к кафе, – Зато у меня полно…
В парке
Григорий Матвеевич ещё издали увидел "свою" лавочку в парке, обрадовался ей, как старой знакомой, и слегка прибавил шаг. С тех пор, как мужчина выписался из кардиологии, он каждое утро, не меньше двух часов гулял. Это посоветовал
– Гулять вам нужно ежедневно, в любую погоду… Давать сердцу необходимую, разумную нагрузку, – наконец, сказал он хмуро. И ещё что-то добавил про последствия стресса, про "поменьше нервничать" и про то, что движение, как известно, это жизнь. Словом, всё то, что Григорий Матвеевич уже раз сто слышал, по мере возможности применял и даже сам советовал некоторым знакомым. Его слух только неприятно резануло слово "стресс".
– Это он уход Надюши стрессом называет? – Ну и ну…– возмутился про себя Григорий Матвеевич. – Не дай бог тебе, – глянул он исподлобья на кардиолога, – пережить внезапную смерть любимой жены… И чтобы потом, кто-нибудь, походя, назвал это стрессом… Но предписание доктора всё же тщательно выполнял. Причём по определённой программе. Первый час Григорий Матвеевич обходил бодрым, почти строевым шагом, по которому в нём безошибочно можно было угадать бывшего военного, самую длинную, центральную аллею в парке. Затем сворачивал к открытой, почти заброшенной концертной площадке, под названием "Зелёный театр", делал несколько разминочных упражнений, совмещённых с дыхательным комплексом, и уже не торопясь, направлялся к парковой скамейке. Отдохнуть, послушать пение птиц и восстановиться. Он сейчас довольно быстро уставал.
Людей в это раннее летнее утро было совсем немного. Несколько велосипедистов, парочка уже почти знакомых девушек, выбегающих на утреннюю пробежку в одно и то же с ним время, да несколько "собачников". Григорий Матвеевич с наслаждением опустился на скамейку. Что-то сегодня он чувствовал себя уставшим больше обычного. Мужчина достал платок, снял шляпу и промокнул лоб и голову. Затем глянул на часы: всего полвосьмого, а солнце уже печёт вовсю. Какая-то птаха над его головой неистовой и страстной трелью переговаривалась со своей подружкой. Григорий Матвеевич поднял глаза, пытаясь разглядеть в густой листве пернатого исполнителя, и в этот момент зазвонил телефон.
Разговаривал Григорий Матвеевич ровно шесть минут. Он отлично помнил, что посмотрел на часы за секунду до звонка. В 7.36., мужчина закончил разговор, по привычке положил телефон в задний карман брюк и задумался. Он так и не понял, кто ему звонил. Но то, что звонок был не совсем обычный, в этом Григорий Матвеевич не сомневался. Первая мысль была: розыгрыш! Но кто? Да и зачем? Ненужные услуги? Мошенники? Тоже нет. Тот, кто ему звонил, не интересовался его здоровьем, не спрашивал номер карты, ничего не продавал и не покупал. Он не предлагал, не рекламировал, не навязывал и не агитировал вступить куда бы то ни было. С первой же минуты разговора было почему-то совершенно ясно, что никакая информация по поводу Григория Матвеевича ему совершенно не нужна. Дальше додумывать эту мысль мужчина не захотел. Потому что стало по-настоящему страшно. От осознания того, что звонивший знает о нём, возможно, даже гораздо больше, чем он сам, становилось не по себе.
Но последние фразы неизвестного абонента могли, безусловно, сбить с толку кого угодно. После того, как Григорий Матвеевич, повысив голос, ещё раз потребовал звонившего представиться, в трубке послышался хрипловатый, и, как ему показалось, какой-то уставший смешок:
– Григорий Матвеевич, неужели вы думаете, что если бы это имело, хоть какой-нибудь смысл, я не назвал бы себя в самом начале? Помилуйте, я ведь имею представление о манерах… Я звоню не для этого. И на вашем месте не стал бы тратить драгоценное время, которого у нас с вами, уж поверьте на слово, не так много осталось, задавая никчёмные и пустые вопросы. Я послан вас уведомить и… успокоить. Вы это заслужили. Вы стоите на пороге непознанного, но душа ваша мечется и страдает. Перестаньте тревожиться о причине смерти вашей супруги. Она не сделала это намеренно. Просто пришло её время…
– Откуда вы… – Григорий Матвеевич не успел договорить, как в трубке послышался шум и вдруг совершенно отчётливо прозвучал голос его покойной жены:
– Гриша, милый…
А дальше полился её голос: родной, успокаивающий, нежный и бесконечно любящий. Голос, который он не слышал уже два года. С тех пор, как её не стало. Если бы кто-то спросил его сразу после этого разговора, что ему сказала его Надя, он, скорей всего, не смог бы ответить. Было просто общее ощущение тихого счастья и долгожданного покоя, которое изливалось на него почти невидимыми золотисто-кружевными лучами откуда-то сверху. Григорий Матвеевич запомнил только последнюю фразу своей умершей жены:
– Я очень тебя жду, Гриша… – сказала она перед тем, как звонок прервался…
Григорий Матвеевич откинулся на спинку маленькой дерявянной лавки и прикрыл глаза. В ушах всё ещё звучал Надин голос. Мужчина сидел не двигаясь и улыбался. Лицо его было безмятежным и светлым. Как и некоторое время назад, когда он ещё был жив…
Однажды ранней осенью
В первых числах сентября капитан Васильев стоял в своём кабинете возле окна и смотрел на расстилавшуюся перед ним на высоте третьего этажа, улицу. Совсем недавно прошёл сильный дождь, напоминающий, скорее, тропический ливень. Почти целый час он единолично царствовал в городе, пугая своих подданных чудовищными раскатами грома, грозя им острыми, зигзагообразными сполохами молний, раскалывающими тускло-свинцовые небеса, по своему оттенку напоминающими блёкло-синюю, фланелевую пелёнку. Многотонная масса воды, изливающаяся на уставший и пыльный город, небольшими волнами неслась по тротуару, сбегала по стенам и крышам зданий, толстой струёй била из водосточных труб и пузырилась мини-водоворотами возле канализационных люков.
А сейчас длинные водяные нити ещё кое-где срывались с карнизов, проводов и ветвей деревьев, но переливаясь в свете заходящего солнца всеми красками радуги, они уже тихо и виновато журчали, словно несли личную ответственность за недавнее своё буйство и хотели сказать:
– Ну, посмотрите, какие мы красивые и мирные, не правда ли? Да разве возможно нами кого-то напугать?
Улица быстро и почти незаметно стала вновь наполняться людьми, попрятавшимися было кто куда, на время бушевавшей совсем недавно стихии. Следователь по особо важным делам, капитан Максим Сергеевич Васильев вглядывался в проходящих внизу людей. Особенно женщин. В каждой он искал что-то общее с Ангелиной. И очень часто находил. Вот у той, высокой блондинки, что остановилась на пешеходном переходе, тонкий профиль немного напоминает изящные черты лица его пропавшей подруги. А вот миниатюрная брюнетка, весело щебечет о чём-то со своим спутником, в её улыбке, тоже мелькало что-то родственное с его прелестной возлюбленной. Или вон та дама, на другой стороне улицы, что остановилась возле обувного магазина и складывает свой разноцветный зонтик, явно намереваясь войти. Расстояние, конечно, приличное, но Максиму Васильеву кажется, что похожая расцветка была и у зонтика Ангелины.
– Я найду тебя, любимая, – шепчет капитан и затуманенным, неподвижным взглядом смотрит, как от его дыхания слегка запотевает стекло. Он, прищурившись, смотрит на яркое солнце, всё ещё почти такое же тёплое и ласковое, как в том уединённом горном местечке на южном побережье, где они провели с Ангелиной незабываемые десять дней своего первого отпуска.
– Я обязательно тебя найду, – повторяет он и с глухим раздражением оборачивается на звук открывающейся двери кабинета.
Капитан не скрывал своего разочарования и недовольства своими подчинёнными, входящими в состав следственно-оперативной группы. Это их некомпетентность, замедленная реакция, топтание на месте, на фоне махрового очковтирательства и косности их прогнившей насквозь системы, привели к тому, что Ангелина до сих пор не найдена.