Я ищу детство
Шрифт:
Новые, белые, абсолютно одинаковые десятиэтажные жилые дома необыкновенной красоты, расположенные на фотографии ансамблем друг около друга, и рощица-сквер около домов заворожили и Заботина. Несколько секунд, стоя за плечом Кости Сигалаева, он молча разглядывал необычную фотографию.
Наконец Костя почувствовал, что кто-то находится у него за спиной и оглянулся.
— Что это у тебя? — поинтересовался Алексей Иванович.
— Деревня будущего, — улыбнувшись, ответил Костя.
— Что-что? — удивлённо
— Деревня будущего, — не переставая улыбаться, повторил Костя, — или город завтрашнего дня. Вот бы пожить в таких домах, Алексей Иванович, а?
— А почему деревня будущего?
— Название такое у картинки.
— Откуда она у тебя?
Костя рассказал историю вырванной из журнала страницы.
— В офицерском казино нашёл? — переспросил Заботин.
— На полу валялась…
— И с тех пор хранишь её у себя?
— Я её всё время в кармане ношу.
— А почему?
— Я ведь, Алексей Иванович, в монастыре, в келье родился. А сейчас в бараке живу.
— Знаю, но помочь пока ничем не могу.
— Я ничего и не прошу. Вы и так для меня столько сделали — всю жизнь по старым бы временам богу молиться надо… А картинка эта — так, мечта… Может, когда-нибудь и будут люди жить в таких домах. Но только, наверное, не скоро это будет.
— Почему же не скоро? Придёт время, и начнут такие дома строить. Может быть, и на нашем веку ещё начнут.
Костя отложил в сторону булку, бутылку молока и встал из-за верстака.
— Алексей Иванович, скажите, а могли бы мы сами такие дома построить?
— Как это «мы»?
— Рабочие. Ну, хотя бы рабочие нашего завода.
— Не понимаю…
— Алексей Иванович, всё же на свете рабочими руками делается — машины, корабли, заводы. И дома тоже рабочими руками строятся…
— Яснее говори. Ты к чему клонишь?
— А вот к чему. Скажем, после смены собрались мы все вместе, кому жилплощадь остро требуется, и пошли дом строить. Кирпичи-то класть — дело нехитрое. Вон какие приборы выпускаем, а дом, он что же — хитрее наших приборов?
Заботин молча смотрел на Костю Сигалаева.
— Отработали сегодня после смены три часа, завтра три часа, послезавтра, — продолжал Костя, — а через полгода, глядишь, и дом готов. И тогда все, кто аккуратно трудился, имеют право в этом доме комнату получить или даже квартиру…
Заботин молчал.
— Ну, конечно, инженеры потребуются, чтобы руководить, — развивал Костя свою идею, — опять же стройматериалы — кирпич, штукатурка, извёстка… Да ведь всё это завод может помочь достать. Завод — это же сила! И не в частные руки пойдёт, а на общее дело.
Заботин внимательно посмотрел на Костю.
— А ну-ка, пойдём ко мне, — очень серьёзно и почти строго сказал он.
Когда они пришли в комнату комитета, Алексей Иванович сел за стол, Костю усадил
— Ты сейчас всё это придумал? — спросил Заботин.
— Я об этом всё время думаю, Алексей Иванович, — грустно сказал Костя. — У меня ведь на четырнадцати метрах пять живых душ ютится. В выходной, когда берём девчонок из детского сада, повернуться негде.
Заботин закурил, откинулся на спинку стула.
— Сегодня вечером заседание завкома будет. Можешь на завкоме обо всём этом рассказать?
— Об чём об этом, Алексей Иванович?
— Обо всём сразу. Как нашёл свою картинку, как носишь её всё время с собой. А главное — как ты дом предлагаешь строить. После смены. Главный принцип — кто будет строить, тот жилплощадь в этом доме и получит. Свою жилплощадь получит, которую построил своею собственной рукой! Как в «Интернационале» поётся.
— А чего же не рассказать? Могу и рассказать.
— И не один дом строить надо. А сразу несколько. Как на твоей картинке.
— Конечно, не один. Стоит из-за одного-то затеваться? Я так всё время и думал, чтобы как на картинке было. И рощу около домов посадим, которая «сквер» называется.
— Ну, рыжий чёрт! — засмеялся Заботин. — Не голова у тебя, а целый Моссовет. Ты хоть сам-то понимаешь, какая великая мысль в твою рыжую башку забрела, или не понимаешь?
— А чего ж не понимать, — задиристо сказал Костя, — понимаю. Мы люди понятливые.
…Выступление Кости Сигалаева на завкоме произвело фурор. Его поддержали все — и те, кому нужна была жилплощадь, и те, кому была не нужна. Тут же была образована комиссия, которую назвали «Комитет по жилплощади методом народной стройки». Председателем комиссии избрали Заботина, заместителем — Костю Сигалаева.
Так возник и пошёл гулять по заводу, по району, а потом и по всей Москве этот термин — «метод народной стройки».
Сразу же возникла масса вопросов: как строить? где строить? что строить? на какие деньги? Советов, проектов, планов, намёток было хоть отбавляй. Одни предлагали создать при заводе специальную контору, в которой все ИТР были бы взятые со стороны строители, а все землекопы, каменщики, штукатуры, плотники и так далее — свои, заводские, работающие на строительстве после окончания смены.
Другие предлагали организовать специальный строительный трест на кооперативных паях и принимать туда отдельных лиц и даже целые организации, которые могли бы внести первоначальный капитал, и на эти самые денежки поначалу и развернуться, а рабочая сила, естественно, будет своя, заводская.
Третьи высказывались в том смысле, что, мол, одному заводу такое дело всё равно не поднять и надо объединиться с соседними промышленными предприятиями — слава богу, в районе их хоть отбавляй, на каждом шагу какая-нибудь труба дымит.