Я изменилась навсегда
Шрифт:
Они все разбираются в политике. Одна девочка спросила меня, что я думаю о новом американском президенте, Джордже Буше.
Кажется, они много знают и о кино. Надеюсь, они смотрят хорошие фильмы, а также классные и глупые. Здесь очень важно уметь смеяться.
Суббота, 24 февраля
Мы ждем, когда заправится наш самолет, летящий в Сьерра-Леоне, и проверят все наши паспорта. Со мной Иоли. Хотя мы высадимся в разных местах, я рада начать путешествие
Только что взвесили мой багаж и меня. Восемь килограммов, четыре килограмма… и я вешу пятьдесят пять килограммов (понятия не имею, что это значит). Мужчина в порванных сандалиях выдвигает пластиковые весы, такие, на которые вы встаете дома. На них нарисованы два розовых кролика, очень выцветших. На эти весы кладут наш багаж, мы взвешиваем каждый предмет. Не представляю, как это можно сделать точно.
Меня окружают люди многих национальностей. Я вижу красивых африканок в полунациональной одежде.
Самолет готов, но прямо перед отправлением нам советуют посетить туалет. Может пройти несколько часов, прежде чем у нас снова будет такая возможность. Мы с Иоли идем. Все остальные ждут под горячим солнцем. Никто не садится в самолет. Потом я понимаю, почему: сначала дамы.
Они все говорят: «Счастливого пути!» и «Удачи!»
Теперь я сижу в самолете. Я выбрала место, где нет отверстия кондиционера.
Мы еще не оторвались от земли, но я уже потею. Я слизываю каплю пота с верхней губы.
Все улыбаются друг другу, обмениваются теплыми словами и интересуются, кто чем занимается.
Они заметили татуировку на моей руке.
Мне рассказали, что недавно власти занялись тем, что высылают из страны повстанцев, которые притворяются беженцами. Эти повстанцы пытаются отхватить часть и без того небольшой помощи.
Одна женщина говорит, что видела, как многих мужчин задерживают (арестовывают) на несколько дней до подтверждения их личности.
Она спросила, почему их сочли подозрительными.
«Из-за татуировок на руках!» Татуировки – распространенный племенной обычай в Гвинее и Сьерра-Леоне.
Мы посмеялись над возможностью того, что власти могут решить, что я – повстанец.
Но это заставляет меня думать, что символы, которые мы носим, помогают нам выразить себя. Символы могут вызвать страх или пренебрежение.
Я думаю о том, что выбрала (символике на мне), об украшениях, которые ношу:
• инициалы моего брата,
• цитата о свободе моего любимого американского писателя.
Мы только что приземлились, чтобы забрать еще одного человека. Теперь нас семеро.
Воздух становится прохладней. Прекрасный день. Большинство пассажиров выходят, чтобы несколько минут поразмяться.
Когда я села в автобус, который должен был отвезти меня к самолету, в нем находились два человека, с которыми я еще не была знакома: мужчина впереди и женщина, сидящая рядом со мной. Казалось, я не понравилась обоим, или я так решила из-за их отстраненности. Мы не представились друг другу. Я побаивалась мужчину. Мне было любопытно, буду ли я с ним работать. Позже, в самолете, мне стало стыдно, когда я поняла, что составила о них неправильное мнение. Мне повезло оказаться в их компании.
Через некоторое время мужчина повернулся ко мне и объяснил, что шесть дней был в плену у повстанцев в Монровии (Либерия). Он до последнего не знал, отпустят ли его. Он рассказал о часах, проведенных в этом аэропорту.
Когда мы, наконец, разговорились с ним и его женой, они оказались теплыми и добрыми людьми. Их молчание и отстраненность были вызваны чувством страха. Мы приземлились на землю, где его удерживали в плену.
Большинство людей этой страны прошли через то, что я никогда не могла себе представить.
Когда я вышла, мне сказали, что у этого района нет надежды. Почти все здесь было сожжено или разбомблено.
Когда повстанцы уходят пешком, они иногда берут заложников просто для того, чтобы те помогали им нести украденное.
С высоты полета все казалось таким красивым: земля, озера, леса. Все, что я могла разглядеть.
Единственными воздушными судами в этом аэропорту были военные вертолеты.
Наконец, мы приземлились в Фритауне, Сьерра-Леоне. Пока мы ехали по улицам, говорили о том, что здесь происходило. Объединенный революционный фронт (ОРФ. – Прим. ред.) назвал это проектом «Ничего живого».
Я вижу сотни людей, идущих по улицам и держащихся за руки. Выжившие!
На автомобилях написано «БОГ ВЕЛИК» и «ЛЮБОВЬ ДЛЯ КАЖДОГО – НЕНАВИСТИ БОЛЬШЕ НЕТ».
Можно было бы подумать, что это – последние люди на земле, которые в это верят, но все же ты осознаешь, что в результате всего, через что они прошли, их понимание жизни глубже твоего.
Странный обычай: в последнее воскресенье каждого месяца все должны оставаться дома и заниматься уборкой до 10 утра. Если ты уходишь из дома раньше, у тебя должен быть пропуск, объясняющий, почему ты получил на это разрешение.
Ночь субботы
Верх бетонных стен, окружающих дом, покрыт битым стеклом.
Наш грузовик подъезжает, и охрана открывает деревянные ворота.
За воротами находятся маленькое белое здание с облупившейся краской и несколько старых автомобилей.
Большинство приветствует меня улыбкой, некоторые пристально смотрят на меня.
Я в комнате номер 1. Так написано на листе бумаги, прикрепленном к двери. Думаю, мне дали лучший номер.