Я – наложница для Прайма
Шрифт:
– Ничего такого, что я не мог бы дать, – ровно отвечает Дез, показывая, что не желает вдаваться в подробности.
Кошка хмурится и утыкается носом в тарелку.
– Спасибо, что помогаешь, Дезире. Ты не обязан со мной так носиться. От меня беды одни. Беды и хлопоты. Для всех... – вдруг произносит едва слышно срывающимся голосом.
– Обязан и не за что. Ешь, Марита, – отвечает ровно Дез.
За столом повисает неловкая пауза, которую нарушает Дилан.
– Знаешь, кошечка, со мной вот давно никаких бед не происходило. Тоскливо жить. Может
Марита нервно смеётся, но тут же приходит в себя, дерзя Дилану в ответ. Атмосфера разряжается, наполняясь их переругиваниями, в которые потихоньку оказываются втянуты все присутствующие. Я тоже смеюсь иногда, доедая свою порцию, но ничего не могу поделать с горечью, затаившейся в груди. То и дело перехватываю светящийся взгляд сидящего напротив прайма, и не читаю в нём ничего. Но ведь он же сам говорил, что я его пара, и что он вообще не сможет без меня. Сейчас в это практически невозможно поверить. Мне необходимо подтверждение, хоть какое-то. Улыбка, слово, взгляд, прикосновение. Хоть что-то. Но ничего нет.
После ужина мы с Маритой остаёмся наводить порядок в столовой. Дез с Диланом отправляются что-то подкрутить в шаттле, а Гельмут, позевывая, уходит спать.
– Ты что приуныла, Ри? – интересуется кошка, убирая остатки мяса в холодильник.
– Ничего, – стараюсь говорить ровно, но все равно выходит, будто огрызаюсь, – А ты чего такая веселая?
Марита и правда выглядит неестественно оживленной, глаза лихорадочно блестят.
– Ничего, – бурчит кошка смущенно и отворачивается.
Я лишь понимающе хмыкаю. Не заметить, что Марите нравится Дилан, практически невозможно. Между ними даже садиться страшно. Электрическим разрядом зашибёт. Они же не бесчувственные как некоторые...
– Я спать, – бросаю кошке, протерев стол.
– Так рано, Ри?
– Голова разболелась. Спокойной ночи, Марита.
– Спокойной.
43.
Дез появляется в нашей спальне лишь через пару часов. И да, я ждала. Его почти бесшумные шаги приближаются ко мне.
– Что-то случилось, Ри? – садится рядом на край кровати.
Прайм не спрашивает, сплю ли я, потому что точно знает, что нет. Ощущает, как я нервничаю.
– Ничего, всё хорошо, – я знаю, что он мне не поверит, но не представляю, что ещё сказать. Как объяснить, что я чувствую.
Дез легко проводит по моим волосам, оглаживает плечо, спускается ладонью к бедру.
– Сегодня был сложный день. Я много потратил, пока до Кастера добрались. Эмоций нет почти...И на тебя вот не хватает, а ты злишься, – Дез произносит это монотонно, с запинками, будто ему сложно говорить, – Покормишь меня, Ри?
Я замираю, а потом привстаю на кровати. Вижу, как слабо светящиеся глаза пристально следят за мной.
– Покормить? – произношу глухо, – Ты связь имеешь ввиду?
– Да.
– Я...Я незнаю, Дез, – до меня только сейчас начинает доходить, что его отстраненность могла быть следствием эмоционального голода. Добавляю совсем тихо, – Я боюсь...
– Я же обещал, Ри, что нечего тебе бояться, – зашептал прайм. Прохладная ладонь покидает моё бедро, перемещаясь на лицо. Обхватывает подбородок, заставляя взглянуть на мужчину.
– Посмотри на меня, Риана, – приказные интонации вибрируют в его голосе всё сильнее, – В глаза.
Глубоко вдыхаю и делаю так, как прайм говорит. Взгляд моментально попадает в плен светящейся радужки, связь невидимыми нитями опутывает обмякающее тело.
– Вот так, – хрипло шепчет Дез, – ты такая вкусная, Ри. Такая... кошечка моя.
Он нежно целует меня в шею, гладит плечи, спину широкими, успокаивающими движениями. Я лишь жалобно всхлипываю на его груди, зная, что нежности скоро закончатся, что не их прайм хочет выпить из меня. И я покорно жду.
– Такая вкусная, – повторяет Дез хрипло, укладывая меня обратно на кровать. Выдергивает ремень из брюк одной рукой. Видит, как я вздрагиваю, заметив это.
– Не бойся... – шепот на ухо. Лёгкий, но болезненный укус мочки.
Он перехватывает мои руки, заводя их за голову. Секунда, и запястья крепко перетянуты ремнём и привязаны к столбику спинки кровати. Прайм тут же встаёт, оставляя меня одну.
– Дез... – животный страх растекается по телу вместе с предвкушением, превращаясь в кипучую смесь, – Дез, что ты...
– Тшш, – прайм снова склоняется надо мной.
В его руках платок, которым он, сложив его пару разу, завязывает мне глаза. Я судорожно выдыхаю. Сердце бешено колотится в груди. Вот теперь действительно страшно. Не увидеть, не вырваться.
– Дез! – я знаю, что протестовать бесполезно сейчас, но это сильнее меня.
Его ладонь предупреждающе зажимает мне рот, и я киваю, показывая, что поняла и больше не скажу ни слова . Дез медленно отпускает. Его руки скользят по моему телу, стягивают ночную сорочку, оставляя обнаженной. Прохладный воздух холодит ничем неприкрытую кожу, покрывая её россыпью мурашек. Мужские руки исчезают, слышатся шаги по комнате. Я замираю, сгорая от неизвестности. Сердечный ритм бьёт в виски. Тело мелко дрожит. Вот прайм снова приближается ко мне. С завязанными глазами я отчетливо ощущаю тепло его тела. То, как прогибается матрас под его тяжестью. Ноздри шекочет его запах. Озноб проходит, уступая место будоражащему жару.
Мужская рука обрисовывает овал лица, спускается к шее, очерчивает грудь, тянет по очереди за соски, гладит, мнёт подрагивающий живот. Он слишком нежен. Это пугает. Ладонь давит на лобок, заставляя развести ноги. Пальцы раздвигают половые губы, медленно проникают в меня, поглаживая напрягающиеся стеночки. Одновременно с этим его рот накрывает мой. Язык протолкивается внутрь, оглаживает небо. Сплетается с моим. Я расслабляюсь, растекаюсь наконец под ним. Наверно, он сейчас ТАК хочет. Нежно, ласково. Это так чувственно, так...