Я – наложница для Прайма
Шрифт:
– Не надо было этого делать, – спокойно сообщает Дез брату, – Больше не трогай её семью.
И всё? И это всё, что он может сказать? Не надо было?
Метаю разъяренный взгляд на Деза и встречаюсь с его ледяными безэмоциональными глазами. Внутри обрывается что-то, больно и хлёстко ударяя по сердцу. Да ведь ему плевать! Ничего не произошло такого страшного для него. Ничего!
– Это всё, что ты ему скажешь, Дезире? – я всё-таки даю ему последний шанс.
Незнаю, что именно хочу услышать. Незнаю, что он должен сделать. Но точно не просто произнести это будничное " зря ты так". Будто его брат всего лишь
– А что я должен сейчас ещё сказать? – интересуется Дез ровно.
– Пойдём, Ри. Пойдём в дом, – Марита мягко хватает меня за локоть, пытаясь увести.
– Нет, – сбрасываю её руку.
Сильно встряхиваю сестру, у неё чуть голова не отлетает. Но вообще никак не реагирует. Вообще! Смотрит как на назойливую муху.
– Крис, это я, Ри. Ри!
– Не кричи, я знаю, – отвечает Кристина и аккуратно пытается вывернутся из моих цепких пальцев, впивающихся ей в плечи.
– Знаешь? Знаешь?! – я понимаю, что у меня истерика. Что наверно выгляжу жалко. Но уже просто не могу остановиться, – А что ещё знаешь? Что у тебя муж есть, Роб, знаешь? А дочки? Лиззи только годик, Крис. Ты это знаешь?
– Знаю, – спокойно отвечает она, а меня словно льдом сковывает. Руки плетьми повисают вдоль тела. Знает...
– У них всё хорошо. Кастер о них позаботился.
Она отступает от меня на шаг. Прижимается к своему прайму, который на это никак не реагирует. Он вообще никак не реагирует на разворачивающуюся перед ним сцену. Просто смотрит на нас. И возможно тихонько ест... Меня снова передёргивает от омерзения.
– Позаботился? Как о тебе позаботился, да? – я уже едва слышно говорю.
С головой накрывает бессилие. Краски перед глазами меркнут, покрываясь липким серым налётом.
Делаю последнюю попытку достучаться до неё.
– Как девочки без тебя, Кристин? Полетели домой. Прямо сейчас. Полетели? Ты придёшь в себя. Всё будет хорошо. Ведь два месяца – маленький срок. Должно было что-то остаться...Только надо прямо сейчас разорвать. Полетели, а?
Она смотрит на меня как сумасшедшую. Даже не отвечает. Люди не отвечают на горячечный бред. Просто хотят его заткнуть.
– Марита, – подаёт голос Дез, кивая кошке в сторону дома.
– Пойдём, Ри, – Марита снова кладёт руки мне на плечи, мягко утягивает за собой, – Тут уже ничего не сделать, ты же знаешь...Пойдём...
В этот раз я не сопротивляюсь.
46.
Марита пропускает меня первой в комнату и остаётся стоять в дверях. Ей надо уйти, её ждут. Ей тоже не до меня сейчас, как и Дезу. У них передача наследства, которую они так ждали. Что на этом фоне значат истеричные бессмысленные вопли какой-то землянки. И всё-таки ей хотя бы неловко оставлять меня одну. Она мнётся, не решаясь покинуть меня и нервно сжимая дверную ручку.
– Ри, мне так жаль, – хрипло шепчет кошка, – Но...Ты ведь понимаешь, что Дез не знал?
– Понимаю, – отвожу от неё взгляд, устремляя его в окно.
Пусть уже уходит. Не нужно мне её сочувствие. Оно продиктовано заботой о брате, а не обо мне.
– Он не виноват, Ри, – говорит Марита уже громче, с нажимом, – Я бы тоже не додумалась, что Кастер сотворит такое. А Кастер... Он же прайм. Он не злой, просто...Ну ты же понимаешь?
Господи, от её сбивчивых объяснений только хуже. Ведь в этом и есть вся трагедия, что понимаю. Слишком хорошо понимаю. Что это просто в природе Кастера. Как и Деза.
– Да, понимаю. Я всё понимаю, Марит. Уходи уже. Там тебя ждут. Всё в порядке со мной будет.
– Ладно, – кивает кошка неуверенно. Уже было покидает мою спальню, но напоследок оборачивается, – Мне правда жаль, Ри. И Дезу тоже...
Я только кривлюсь, отвернувшись. Дверь за ней тихо захлопывается.И я наконец остаюсь в оглушающей тишине своей спальни. Падаю на кровать, прикрывая глаза. Безразличное ко всему кроме Кастера лицо сестры тут же встаёт перед глазами. Будто каленым железом выжгли на внутренней стороне век. Кастер не специально. О, это я как раз прекрасно понимаю. Просто он прайм. Вечно голодная сущность, выпивающая свою жертву до дна. Чудовище. И такое же чудовище пьёт меня. Маленькими, почти неощутимыми глотками-щипками. Как дорогое вино, пытаясь растянуть до бесконечности, но всё-таки делает тоже самое. А значит и исход будет один. Мой осоловелый бездумный взгляд, устремленный на мир, и жгучий, до безумия влюбленный, на него. Влюбленный...
А вдруг всё, что я чувствую сейчас, это уже оно? Я просто одурманена. Бесповоротно. И с каждым днём всё сильнее. Вдруг нет ничего настоящего между нами. Только его яд в моей крови, заволакивающий рассудок туман связи в мыслях. Но я ещё могу спастить, если мне сейчас не всё равно. Ещё могу.
Я должна уйти. Ради себя. Прямо сейчас, пока я ещё могу. Пока я в сознании. Дез отпустит – он обещал. У него просто не будет выбора. Заберу Кристину и прямо сегодня отправлюсь с ней домой. Может быть, она восстановится со временем? Хотя бы частично. Ведь всего каких-то два месяца прошло. Два несчастных месяца! Значит, пока я нежилась в этом райском уголке вселенной , она потихоньку сходила с ума в руках садиста-Кастера?
На коже выступает липкая испарина от осознания. В те ночи, когда я была с Дезом, она была с Кастером... Я не хочу думать, что он с ней делал. Не хочу представлять, но это выше меня. Запретные образы, жестокие и чувственные, захватывают мозг. Я невольно вспоминаю это тягучее восприятие мира, когда ты в связи. Как заволакивает сознание красным удушающим туманом, и нет ничего, кроме этого мужчины, властвующего над тобой. Кристина ведь чувствовала то же самое. Даже в сотни раз сильнее. Ведь Кастер в отличие от Деза и не думал сдерживаться. Брал от неё всё, что она могла дать. И Кристина отдала. Всю себя отдала ему, а сейчас он её просто выкинет.
Так и со мной будет. Я уйду, и Дез найдёт себе другую айли. И месяца не пройдёт, как уже моя замена будет прожигать его влюбленными глазами. Тянуться только к нему. А оборотень...Он молчал в нём раньше. Замолчит и сейчас.
А я должна спасти себя. Я должна уйти. Не будет счастливой любовь с существом, не способным любить.
***
Кое-как приняв своё новое будущее БЕЗ НЕГО, я почувствовала странное иссушающее душу успокоение. Мозг словно устал думать, переживать. Тяжелая голова вдавилась в подушку. Выжженная земля вместо души. Глаза сами собой закрылись под тяжестью принятого решения. Равнодушная апатия ко всему накрыла воспаленное сознание тревожным чутким сном, грозящим исчезнуть от любого шороха.