Я научу тебя любить
Шрифт:
Ему невыносимо хорошо. Ей тоже прекрасно.
И именно сейчас до невозможности понятно — подходить нужно не ответственно. Подходить нужно с любовью. Ведь по любви прекрасно все.
— Все хорошо прошло? — Аня спросила, уловила намек на улыбку в уголках губ Корнея, немного смутилась. Но самую малость. — Я про встречу. На которую ты мотался. Все хорошо прошло?
Уточнила, поняла, что намек на улыбку никуда не девается… И что это ее не злит. Ему хорошо. До сих пор хорошо. Он доволен. Он расслаблен. Счастлив даже, наверное. Суббота официально удалась.
Аня не просила, но в нужный момент Корней вздернул ее с влажного кафеля, деля свое удовольствие на двоих. Особым откровением для Ани стало то, что его возбуждение для нее будто бы заразно. Она стимулировала его, а получилось, что кончили вместе. Всего пара привычных движений навстречу друг другу, когда ее спина трется о скользкую плитку, а Корней толкается бедрами в нее, параллельно втягивая своим ее язык, явно не испытывая ни брезгливости, ни сомнений, и им становится обоюдно невозможно хорошо…
Аня обмякает в руках, Корней целует ее в висок. Они немного отдыхают вот так, снова включают воду, приводят себя в порядок, даже не говоря особо, просто стирая друг с друга следы, глядя с пониманием…
Промакивают полотенцами — тоже друг друга. Заваливаются в спальню. Там — на кровать. Не стесняются ни наготы, ни воспоминаний о случившемся.
Там нечего стесняться, теперь Аня это понимает. Это очень… Приятно. Приятно по-особенному.
Прокручивая в голове его реакции и свои действия, она то и дело чувствовала, что губы плывут, Корней же просто смотрел на нее — спокойно, ничего не говоря, никуда не спеша.
Только вопросу удивился, кажется.
— Да. Все хорошо. — Сказал тихо, как-то неожиданно спокойно даже. Настолько, что Ане захотелось присмотреться получше.
Корней лежал на боку, набросив на бедра одеяло. Она повернулась на живот, впиваясь взглядом в его лицо.
Сглотнула, когда он потянулся к ее спине, прошелся пальцами по позвоночнику, погладил ягодицы, там и оставил…
— Первого марта лечу в Лондон. Личная просьба Самарского. Отказаться не могу. Это на неделю. Да и не стоит отказываться, думаю. Там будет крупный форум. Там будет… Много возможностей. Пока ехал, думал, успеешь ли сделать визу, чтобы слетать со мной. Посмотрела бы своими глазами. Прониклась бы идеей. Лондон — очень запоминающийся город. Особенный. Но, к сожалению, нет. По срокам никак.
Корней говорил, смотря Ане в лицо.
Наверное, искал в нем что-то то ли способное испугать, то ли расстроить. Аня же просто еле-уловимо улыбалась. Слушала… Фиксировала то, что важно. В начале марта его не будет рядом неделю. Это… Очень-очень грустно.
— Не страшно. Потом когда-то. У меня все равно учеба. Да и работа.
Аня произнесла, подтягиваясь чуть ближе к нему. Прижалась на секунду губами к губам, потом снова опустилась щекой на его подушку. Ей было невыносимо хорошо. Спокойно. Уютно.
Стало еще лучше, когда Корней снял руку с ее тела, потянулся к лицу… Сначала провел по волосам — так же, как чуть раньше в душевой, массажируя подушечками пальцев. Потом по скуле вниз до губ… Обвел контур. Еще раз. Нежно. Дальше… Вжал большой палец в нижнюю, усиливая напор. Настолько, что стоило повести в сторону, как губа «поехала» с пальцем, оголяя нижние зубы…
В этом была агрессия. И во взгляде она же. Зажегшаяся резко. И разом сильно.
Не ограничившаяся этим.
Оставив в покое губы, Корней спустился вниз, нажимая на подбородок, заставляя открыть рот. Приблизился к Аниному лицу, перевернул на спину, скользнул языком между ее зубами, целуя так жадно, будто у них не случился секс совсем недавно. Будто оголодал…
Он снова был возбужден. Она — тут же готовой. Женские бедра скользнули по мужским бокам вверх, Аня почувствовала сладкое давление на входе… Вжалась ногтями в плечи, ждала движения… Но никак не слов. Только вот…
— Я знаю. Просто… Блять, Анька… — Корней оторвался, немного отстранился. Смотрел в лицо. Блуждал взглядом. Продолжал давить, но почему-то не спешил вторгаться. От того, каким был его взгляд, по Аниной коже пошли мурашки. Желание. Страх. Злость. Любовь. Там было все. — Тебя так страшно оставлять. Ты бы только знала… — И в словах тоже. Слишком много смысла. Откровенного. Тайного. О том, что живет в нем. Давно и глубоко. О том, что он еще ни разу ей не говорил. — Я чувствую, ты что-то снова отчебучишь. Накрутишь себя, блять. Придумаешь. А мне потом что делать? — И снова злость. И снова страх. И снова любовь. Любви больше всего. В ней можно захлебнуться. Ее так много, что страшно уже Ане. У нее учащается дыхание, она смотрит в его глаза… И не знает, что ответить. Ей становится больно. Ощутимо больно из-за того, что он может оказаться прав, пусть она сейчас и не верит в это. Но однажды ведь…
— Я больше никогда… — Аня начала, не сомневаясь в собственных словах. Знала точно, что на те грабли — больше ни ногой. Ни при каких обстоятельствах. Вот только Корней, кажется, имел в виду не только те.
Не дал договорить.
Закрыл рот поцелуем, все же толкнулся, заполняя разом полностью. Выбивая дух и стон. Сделал несколько таких же отчаянно-глубоких движений. Оторвался.
Аня потянулась за губами, но он не поддался. Вколачивался, смотря в лицо. Впитывая ее взгляд. Прожигая своим. Дальше же…
— Добилась своего, да? — спросил зло, опаляя ресницы опасными искрами, напрочь игнорируя зажегшееся в ее глазах сомнение… — Только попробуй теперь взбрыкнуть, Ань… Только, блять, попробуй.
Растущее вместе с тем, как темнеет его взгляд.
— Таблетки к херам выброшу. Рожать заставлю. С детьми никуда не уйдешь. И мне похуй, что там у тебя за страхи. У меня свои. (прим. автора: максимально нетривиальное признание в серьезности чувств и намерений, я считаю! Кому нужны те кольца, я вас умоляю…)
Сказал, ускоряя темп движений, продолжая прожигать. До самой души. На ее дно. Не позволяя усомниться в том, что сказанное сейчас — не шутка. И не угроза. Что это… О том, насколько она действительно добилась своего. Насколько глубоко пробралась. Своей любовью. В его поры.
— Сука. Сдохну же… Действительно…
Аня закрыла глаза, впиваясь ногтями в его кожу, рискуя оставить царапины. Чувствуя как от страшных слов по телу растекается тепло, она расслабляется… Понимая, что говорить сейчас не надо.