Я научу тебя любить
Шрифт:
Когда его тарелка была пуста, а Аня продолжала бороться со своей порцией, Корней пил кофе, следя за ней. Знал, что Аня всегда смущается от длительного и пристального наблюдения, но не мог отказать себе в удовольствии. Красивая же. И тянет. Смотреть. Трогать. Слушать.
— Вечером часов в семь выедем. Хорошо? — задавать вопросы.
— Да. Хорошо. А что это за место?
— Ресторан просто. Говорят, вид красивый, — Корней ответил вроде как равнодушно, поворачивая голову в сторону окна. Был риск, что Аня уловит иронию во взгляде… Подумает что-то не то. А он просто… Никогда в жизни не выбирал ресторан по критериям, казавшимся важными сегодня. Чтобы, блин, красивый вид. Кому он нужен вообще, вид? Но а вдруг ей? Подружкам рассказать потом. Похвастаться…
— А дома точно нет? — Аня спросила аккуратно, будто прощупывая… Зеленые неуверенные глаза встретились с карими удивленными…
Девушка вздохнула…
— Весь день дома просидели вчера. Не хочешь выйти никуда?
Отвечая на вопрос Корнея, пожала плечами, вызвав новую улыбку. Домоседка все же. И ей правда детей надо, кажется. Будет легальный повод в принципе не выходить. И занятие для души. Мамой Аня будет хорошей. В этом Корней не сомневался.
Ревновал немного — загодя. Потому что она снова ведь плюхнется. Ему достанутся брызги. Объятья — детям. И прячься, кто может… Но это потом будет когда-то… Через пару лет. Что бы ни говорил сгоряча, умом-то понимал, что ей рано.
Замуж сначала взять. Мир показать. Сделать из восторженной скромной девочки пресыщенную жизнью мажорку, пусть и усердную, пусть дотошную и ответственную, но хотя бы немного более легкомысленную. Ей положено. Слишком закапывается. Додать то, чего лишена была в детстве. Позволить закрыть гештальты. Попробовать себя в профессии. Друг другом насладиться, в конце концов.
— Но мы недолго, правда? — Аня снова вздохнула, посмотрела на Корнея, немного хмурясь, а получив кивок с легкой улыбкой, будто успокоилась.
Если недолго — она согласна. В ресторан-то… Может уже мажорка, и она так выпендривается, а он просто пропустил?
Очередной мысленный вопрос отозвался новой же усмешкой. Которую Аня уловила, немного смутилась, опустила взгляд в тарелку, продолжила неспешно есть…
— Ты не думай, пожалуйста… Я тебе благодарна. Знаю, что это ты для меня стараешься. Чтобы я чувствовала себя… Чтобы я не сомневалась из-за того, что у нас вроде как свиданий не бывает. Просто… Мне не очень комфортно… Среди таких людей…
Аня призналась, позволяя себе всего парочку раз оторвать взгляд от тарелки. Корней же смотрел спокойно, задумчиво. Примеряя на себя, не понял бы, конечно. Но немного зная ее…
— Сегодня сходим. А потом — сама скажешь, когда захочется. Договорились? Можем в кино как-то… На свидание. За город поехать. Не знаю…
Корней предложил, Аня расплылась в благодарной улыбке.
Видела, что он хмурится, следя за тем, как девушка откладывает вилку, встает со своего места, подходит, обнимает за шею, целует в щеку, прижимается к ней же…
— А давай просто дома будем? Не хочу в кино. И за город не хочу. Мне тут хорошо. Будем просто… Обниматься и т-трахаться…
Последнее слово произнесла с заминкой, чувствуя себя по-особенному смело и будто бы революционно даже.
Порозовела, когда Высоцкий отклонился, заглянул в лицо, приподнял бровь, ясно давая понять, что он поражен…
— Сейчас рот с мылом мыть будем, зайка, а не трахаться… — сказал спокойно, без угрозы, но Аня покраснела сильней. Опустила взгляд с глаз на губы. Очень захотела поцеловать в них, но чуть больше… Повредничать.
— Тебе можно так говорить. Значит, и мне можно.
Изрекла, снова посмотрела в глаза. Уловила, что бровь еще немного приподнимается…
— Испортил девку… Матом разговаривает, требования выставляет, трахаться ей приспичило… — сказано было вроде как задумчиво, а Аня не сдержалась, стукнула по мужскому плечу, пытаясь вывернуть.
— Корней!!! — и пискнула фирменно, когда не получилось. Он придержал — за талию и голову. Снова прижал ее щеку к своей. Переждал первую бурю, начал гладить по волосам…
— Извини за резкость, Ань. Я каждый раз жалею, как начинаю при тебе… Мне правда кажется, что я тебя порчу. Не в том смысле. Как человека. Не ругаться — нормально. Не начинай. Я все же буду стараться…
— Дело не в тебе, — Аня выслушала, надавила на плечи, немного отстраняясь, заглядывая в лицо. — Просто на работе даже… Я сейчас по-особенному хорошо понимаю то, о чем ты говорил всегда. У нас с ба правда был свой мир. Он сильно отличается от окружающего. И мы воспринимали этот — окружающий — как что-то враждебное. Поэтому он нас и не принимал. А я поняла, что не надо. Ко всему нужно относиться проще. Иначе… Просто не выжить. Я бы, наверное, и сама к этому пришла. Просто немного позже. А благодаря тебе… — улыбнулась, чувствуя, что горло немного сжимает… — Я не уверена, что ты это осознаешь… Но вот сейчас я очень хорошо понимаю. Ты очень сильно обо мне позаботился. Никто так не стал бы. Никто не ждал бы. У виска покрутил бы и ушел. Или… На заднем… И так ведь во всем. Мне безумно с тобой повезло, Корней. Не знаю, за что, но безумно. Меня не расшибло о реальность только благодаря тебе. Это правда. Я люблю тебя.
Корней скользил взглядом по ее лицу, слушая внимательно. Ответить особо было нечего, только кивнуть и легко усмехнуться.
— Меня, обниматься и трахаться. Я помню.
Заключил, получил смущенный взгляд, такую же улыбку и новый тычок в плечо.
— Не волнуйся. Тебя больше. И когда ты будешь старым и уже не сможешь… Я тебя не брошу… — пожалуй, он хотел бы получать другие признания. Но это отозвалось беззвучным смехом, выталкивающим воздух из легких.
— Это обнадеживает, спасибо.
Корней потянулся к своей шее сзади, провел, растирая, кивнул на Анину тарелку.
— Доедай. Вкусно же. И пусти. Я хочу телефон на заряд поставить. После того, как упал, быстро садится…
Аня посмотрела на свой омлет со скепсисом, на просьбу не отреагировала.
Ела, как птичка. На чем живет, Корнею было неясно. Вечно половину оставит, и думай потом… Болеет? Худеет? Что творит вообще?
— Я наелась.
Сказала, пожимая плечами. Подняла взгляд быстро, быстро же опустила. Знала, что мужчина хмурится.