Я научу тебя любить
Шрифт:
Только сейчас, проживая с ним по сути новую жизнь, Аня понимала, насколько тема секса оставалась для нее нераскрытой. Насколько поспешно она когда-то сказала, что в теории знает о нем все. Потому что… Не знала ни черта. И речь не о механике. Речь о философии. Ведь в сексе она тоже есть. И Аню в нее никто не посвящал.
Девушка не винила в этом окружающих. Понимала бабушку, которой откровенно неловко было бы садить рядом ее и говорить так, как с ней говорил Корней. Да и это вряд ли было бы уместным.
Ведь до того самого момента, как Аня призналась ба, что она живет с мужчиной, оставалась для старшей Ланцовой самым настоящим ребенком. Тем более, что Зинаида не подозревала о главном: с самого детства в Аниной голове зрело отношение к сексу, как к опасности. Прописной истиной было осознание: им лучше не заниматься, потому что могут быть последствия.
Аня жила с мыслью о том, что секс — это что-то необязательное. Его отсутствие — норма. Что если когда-нибудь… То только по любви и с надежным человеком, иначе… Все будет, как у Анфисы.
Однажды Корней сказал, что это похвально. Но теперь сама Аня понимала — дело не в осознанности собственной позиции, а в том, что позиция стоит на фундаменте страха быть брошенной. А должна стоять на другом.
На том самом бесконечно важном стремлении получить и доставить удовольствие. Впрочем, на этом должно строиться любое взаимодействие между двумя любящими людьми. Обмениваться. Приумножать. Мотивировать. И если смотреть на все через эту призму, то стыд действительно кажется глупым. Впрочем, как и страх. Они только мешают там, где есть доверие.
А Корнею Аня доверяла максимально. Он заслужил.
Однажды, не выдержав, когда они говорили обо всем на свете, Аня даже ляпнула то, что крутилось в голове где-то рядом с размышлениями о собственной неопытности, как их общей проблеме. Она трезво смотрела на то, что ее девственность для Корнея — не долгожданный трофей, а обстоятельство, которое все усложнило. Аня не носилась с ней, как с флагом. Не ждала, что он будет благодарить за первые, размазанные по латексу, капли её крови. Не жалела, что все случилось именно так. Ведь для нее это было действительно безумно важно. И она помыслить не могла, чтобы лечь в постель с кем-то другим. Но это не отменяло тот факт, что:
— Тебе было бы проще со мной, будь у меня опыт…
Произнесла, опустив голову на его плечо, чувствуя, как мужские пальцы поглаживают кожу на руке. Как задерживаются на секунду… Он думает, глядя перед собой. Потом же говорит совершенно неожиданное:
— Мне было бы сложно мириться с тем, что у тебя кто-то был. Я искал бы тени в нашей спальне. Ты дала мне чистоту. Я дам тебе краски.
После чего повернул голову, провел по щеке носом, ее же поцеловал.
Наверное, и сам шел к этому осознанию долго. Наверное, сам же ему поражался. Потому что никогда ведь…
А для Ани это и вовсе стало снесшим очередную плотину чувств к нему порывом. И новым импульсом к тому, чтобы и об этих словах он тоже не пожалел.
Корней делал ей приятно по-разному. В этом Аня его тоже не тормозила. А вот сама решалась действительно долго. В основном именно потому, что ей приходилось жить с тенями в его спальне.
Не в буквальном смысле. Она никогда не размышляла о том, со сколькими женщинами он успел переспать. Не лезла с расспросами о том, кого он поставил бы в своем личном рейтинге любовниц на первое место и в какой десятке оказалась бы она. Это было бы очень глупо. Но и совсем отмахнуться от мысли о том, что пусть по чувствам она, несомненно, взобралась на "пик Высоцкого", то по умелости в сексе — еще нет, не могла. Это ее сковывало. Но Аня стремилась преодолеть. Искренне стремилась.
Несколько раз порывалась, собиралась… Но в определенный момент стреляла взглядом, Корней видел в нем страх, и сам все переигрывал. Отчасти Аня была за это благодарна — испытывала облегчение. Отчасти грусть. Потому что собственные страхи не казались ей достойным основанием, чтобы лишать его без преувеличения заслуженного удовольствия.
Он нравился ей весь. Ей всего приятно было трогать. Целовать. Вжиматься носом, губами, пробовать языком. Иногда хотелось кусать. Корней в ее голове и сердце был абсолютным идеалом. Во всем. Телесно и духовно. Его хотелось поглотить. С ним хотелось не просто слиться, но соединиться навечно. Она поняла, насколько ей самой важно было то, на чем настоял он — секс без презерватива отличается больше даже не отсутствием разделяющей латексной преграды, а завершенностью процесса, степенью близости, которая достигается, когда он выплескивает свое удовольствие в нее, а она обволакивает его своим.
Вероятно, этому стоило бы пугаться, но она только упивалась. И убеждала себя в том, что должна собраться. Отбросить детский страх, глупый стыд. Доказать себе и ему, что философия секса у них одна.
Множить удовольствие. Замыкать круг.
Привычная к системе дедлайнов, и в этом вопросе Аня себе тоже поставила такой.
Спецоперация «минет» была запланирована на субботнее утро. Свободнее, неспешное.
Да только… Не случилось.
Аня разбудила Корнея поцелуями — в плечо, по спине, до щеки, по ней до губ…
Думала, что он будет просыпаться долго, что начнет бурчать, попытается отвернуться и добить свое законное время на отдых, но получилось иначе.
Она пискнуть не успела, как была подмята…
— Не спится, да? — закивала, блестя глазами, в ответ на его вопрос, заданный прямо в губы, когда темные глаза смотрят хищно — с прищуром…
Он фиксировал надежно, но Аня смогла обвить бедра ногами, податься навстречу… Пошла с собой же на маленький компромисс. Никто ведь не запрещает начать просто с секса?
Поймала его губы, простонала в них, чувствуя его первый толчок. Упиваясь тем, что им по-прежнему достаточно пары поцелуев, чтобы нестерпимо друг друга захотеть. Радуясь, что заснули голыми и одежда сейчас — не помеха.
Корней делал движение за движением, собирая губами выдохи и стоны, мял тело, несомненно, не жалея, что его разбудили, только вот…
В какой-то момент на тумбе зажужжал телефон — его мобильный. Задребезжал так, что Аня даже вскрикнула от неожиданности, с силой вжалась ногтями в плечи мужчины, запрокинула голову…