Я научу тебя любить
Шрифт:
Анфиса же только фыркнула, глянула с иронией. Но не остановилась.
— У моего мужчины хорошая идея. Нам нужен стартовый капитал…
— Цена договора тут при чем?
— Не жадничай, Корней… Не корову же покупаешь…
— А ты точно не корову продаешь? Восемь могу предложить. Прошлый стартовый капитал просран уже талантливо? Тот, который за часть дома? — Анфиса скривилась, Корней почувствовал намек на удовлетворение… И тут же адовый укол боли. Потому что, кажется, задело ее только это. Впервые. Упоминание не о дочери. Не ее унижение. А попытка задеть… Мужчину.
— Одиннадцать. Не твое дело.
И тон стал немного другим. И следующий взгляд тоже…
— Больше десяти не дам.
Вот только он в жизни видел куда более впечатляющие взгляды. И тона тоже слышал всякие.
— Десять, так десять…
Анфиса кивнула, Корней сжал непроизвольно кулак. Сука. Просто сука.
— Интересно, что я с ней делать буду за эти деньги? — спросил, понимая, что контроль теряется. Увидел, что Анфиса плечами передергивает. Мол, говори, если хочешь… Не впечатлишь… — Попросить о чем-то хочешь может? Я готов выслушать. Границы обозначь, к примеру. Твой же ребенок…
— Не пытайся вывести меня на эмоции. Слез не будет. Я как-то давно утратила к ним интерес. Слишком часто предавали…
— Так же сильно, как ты Аню сейчас?
Корней спросил, Анфиса фыркнула.
— Я никого не предаю. Ты же ее не на убой купил. По тебе видно, большого зла не сделаешь… Жесткий. Ну и что? Порыдает немного, успокоится. Это жизнь. В ней такое случается. И не такое тоже. Матери помогла зато. В тепле будет. Сытая. Я о такой жизни в ее возрасте и мечтать не могла…
— Так ты из благих намерений, получается, продаешь?
— А ты покупаешь из каких? Хочешь затыкать ей рот деньгами — затыкай. Только деньги дай сначала.
— Надоест раньше времени — отдам кому-то.
Это было последнее, пожалуй. Вот только и тут без дна.
— Да пожалуйста… — потому что Анфиса отмахнулась. Взяла из рук Корнея текст расписки, пробежалась взглядом.
Подняла его на мужчину…
— Надеюсь на вашу честность, Корней Владимирович. — Поставила росчерк. Получила конверт. Открыла его. Не доставала деньги. Пересчитала вложенные. Кивнула…
Корней встал из-за стола, смотрел на Анфису сверху-вниз, складывая расписку, пряча в карман.
— На глаза мне попадешься — урою.
Сказал без угрозы. Просто констатировал. И не удивился, когда женские губы растянулись в улыбке.
— Не надо пытаться обелиться за мой счет. Возвыситься. Все честно, Корней. В сделке всегда две стороны. Ты купил ее себе, как вещь, ну так пользуйся, а не меня учи, как жить.
— А ты родного ребенка продала. Сдыхать будешь — вспомни об этом.
Корней и сам бы не сказал, как доехал домой.
Так противно ему не было никогда в жизни. Он впервые, кажется, чувствовал себя немного Аней, которая не может мириться с тем, какие в мире существуют люди-твари. Какие жадные. Какие ничтожные. Какие уродливые.
— Ань, ты дома?
Вошел в квартиру, стянул куртку, кроссовки, пошел по коридору. Почему-то сердце вырывалось из груди. Очень страшно и очень важно было ее сейчас увидеть.
Утром, едя на встречу, он надеялся, что после станет легче. По факту же… Практически невыносимо. В голове свои слова. И ее слова. Перед глазами — самая чистая в мире девочка.
Спокойствие которой стоит всех денег. Душу которой ранить нельзя. Слишком хрупкая.
Рожденная матерью, во взгляде которой он ни разу не увидел ни боли, ни раскаянья. Ничего, кроме нетерпеливой жадности. Она пришла за деньгами — она получила их.
Ей все равно до Ани. Абсолютно все равно.
— Дома, конечно… Где мне еще бы…
Зайка вышла из спальни, улыбаясь. Вот только даже не договорила. Корней сгреб ее в охапку, прижимая изо всех сил к груди. Так, что перехватывает дыхание. Так, что она не может обнять в ответ. Так, что определенно чувствует — его трясет.
Он вжимается лицом в ее волосы, жмурится, обхватывает еще сильнее, дышит…
— Что такое, Корней? Что случилось? Корней… Слышишь…
Аня пытается достать руки, но он не дает. Держит в объятьях, боясь… Отпустить. Боясь, что рассыплется. Что когда-то узнает… Очень сильно боясь.
Не жалея о сделанном. Но понимая, что она этого не заслужила.
— Корней… Корней… Что случилось?
В ее голосе слышалась тревога. Она по-прежнему пыталась обнять его в ответ, но не могла сопротивляться, достать руки.
И когда он оторвался от макушки, подхватил, поднял на руки, стал целовать — требовательно и напористо, сначала вжав в стену, потом неся в спальню, тоже сопротивляться не могла.
Теперь трясло и ее тоже. Аня не понимала, почему, но чувствовала, что его откровенно плющит. И неосознанно забирала хотя бы часть эмоций на себя. Льнула. Позволяла целовать и трогать так жадно, как ему нужно было.
Задрожала сильнее, когда Корней опустил ее на пол у кровати, развернул лицом к изножью, сам остался сзади. Стянул сначала ее футболку, покрывая поцелуями плечи, лопатки, спину, спускаясь вниз. Дальше — шорты, касаясь губами ягодиц, бедер, поглаживая кончиками пальцев ноги…
Она ведь идеальная. Действительно. Чистая. Нежная. Достойная только лучшего. Он не преувеличивал никогда, говоря это. Он так считал.
— Корней…
Аня оглянулась, немного стыдясь своей наготы — прикрывая грудь, улыбнулась, положила руку на его макушку, смотря сверху-вниз мягко, слегка испуганно…
Так же — испуганно, поворачиваясь, когда он тянет за бедра, опускаясь с корточек на колени, вжимаясь лбом в голый живот, щекоча дыханием кожу… Стоит так, не движется…
— Корней… Что с тобой? Скажи мне? Просто скажи…