Я не ангел
Шрифт:
Лучше всего обо всем этом сказала сама Дашина мама, навсегда обиженная, но неглупая: «Я сижу в своей личной камере, но Даша не заперта со мной, она не даст мне испортить ей жизнь».
«Ее детство прошло в интеллигентной семье, где она получила…» – так о ней напишут в прессе. Она получила в своей интеллигентной семье что? Детскую психологическую травму, умение держать удар, боязнь нищеты, мантру «Простомужчина должен принести мамонта», городскую библиотеку, математический класс, отца – бородавчатую жабу Bufonidae, Чехова. Это и правда много.
Давид, Глаза на мокром месте
…фактором,
Это как будто я уже старая и пишу мемуары о своей жизни.
Я уже старая, мне 45 лет. Я добилась всего, чего хотела. Я живу на острове в океане. Я ничего не боюсь, я в полной безопасности. У меня много денег и красивый дом. У меня постоянный доход. Сколько бы я ни тратила, денег никогда не станет меньше. Я не боюсь, что деньги закончатся и наступит нищая старость.
Я каждый день гуляю по пляжу, потом сажусь в кресло, смотрю на океан и пью коктейль «Вишни в шампанском». Коктейль приносит моя горничная. У меня так много денег, что я навсегда счастливая. В своих мемуарах я расскажу, как я этого добилась.
Начнем с детства.
Мои первые деньги я заработала в третьем классе. Я работала в паре с фотографом. Зазывала народ: «Кто хочет сфотографироваться с чучелом совы?» Фотограф требовал, чтобы я говорила «с совой», а не «с чучелом». Но ведь это было чучело.
Мои первые заработанные деньги я отдала маме. Мама сказала, что у меня нет ни стыда ни совести. Что я не должна бегать и зазывать народ, а должна расти доброй, гордой, верной и, главное, порядочным человеком. Но я не согласна. Если ты добрая, тебе сядут на шею. А если ты гордая, то ничего и не получишь. А если ты верная, тебе скажут: «Ты нам надоела, пошла на фиг». Я решила, что буду верна только самой себе и своей маме, а со всеми остальными я буду жить хитростью и обманом.
Безнравственная, наглая, циничная, корыстная! Не понимаю, как ее земля носит!
Я ее обожаю, у нее такой замечательный внутренний мир, она заслужила счастье!
Да не дай бог у нее еще что-нибудь получится! Ни стыда ни совести у нее и у всех, кто ее поддерживает!
Вы сами мечтаете быть такой, только у вас не хватает красоты и ума!
Разъевшийся Винни-Пух в зеленом бархатном пиджаке дяди Вано приехал в Ленинград познакомиться с отцом. Когда я говорю «разъевшийся Винни-Пух», я имею в виду, что я уже был толстым до того, как поправиться. Если нормальный человек прибавляет в весе, в этом нет ничего, кроме самого факта лишних килограммов, а когда «гасиэбуло» вдруг выбухнет из своих прежних очертаний, это совсем другое дело, – у него не остается надежды. Он, то есть я никогда не стану таким, как все, всегда буду другим… толстым и еще толще, другим и еще другее.
Зачем я приехал? Придумал, что мне необходимо понять, что за человек мой отец, чтобы понять себя. Вот глупый пухляк с опилками в голове!
Нино бэбо нарядила меня в главный пиджак нашего двора (в пиджаке дяди Вано женились несколько моих соседей-одноклассников). Она, наверное, надеялась, что, увидев такого модного бархатного сына, отец не сможет им не очароваться. Свою нелепость я осознал в ту же минуту,
А что, если отец спросит, есть ли у меня девушка? Захочет проявить внимание, сблизиться и спросит… С чего бы умный человек, профессор, станет задавать такой вопрос едва знакомому сыну? Но я вдруг испугался, что задаст… Я ведь не умею врать, – и он поймет, что в свои 27 лет я еще не начал сексуальную жизнь. Я скажу: «У меня нет девушки и никогда не было». Это было первым, что я думал о себе: «Мне уже… а я еще не…» Не «я биолог», или «я внук Нино бэбо», или «после того как моя статья была опубликована в «Das Magazin fur Biowissenschaften» меня пригласили прочитать доклад на конференции во Франкфурте», – а «мне уже… а я еще не…».
Странно, что это было первое, что я думал о себе. Я всегда испытывал неловкость и стыд, когда во дворе обсуждали секс: разумное существо, ощущающее радость от познания, научного открытия, от музыки Баха, не должно получать удовольствие от всего-то генитального контакта. И природа подтверждает: оргазм – одно из немногих состояний, когда лобная кора спит.
Я сейчас говорю о сексе не потому, что я хочу говорить о сексе, а для того, чтобы начать думать о сексе. Чтобы не думать, успел ли отец получить мою телеграмму. Я просил не встречать меня. Телеграмму я дал в последнюю минуту перед отлетом из Тбилиси, сообразив, что при встрече в аэропорту выйдет ужасная неловкость: отец начнет похлопывать меня по плечу, мы оба будем натужно улыбаться, проявляя преувеличенную радость… и о чем нам говорить по пути домой?!
Дождь пошел, как только я ступил на трап, зимой – дождь! Я закрыл куртку руками, – спасать, Нино бэбо предупредила меня: в Ленинграде большая влажность, куртку нужно беречь от влажности, – я обязан вернуть куртку во всем ее великолепии. И вот, дождь… За несколько минут, что я шел к автобусу по летному полю, куртка сморщилась, мохеровый шарф (гордость Нино бэбо – «А я тебе говорю, бери, никто не догадается, что это женский шарф») превратился в мокрую тряпку, замшевые туфли стали похожи на размокшие пироги. Бэбо сказала: «Именно в твоем облике очень важна аккуратная обувь». Почему именно обувь? Почему именно в моем облике? Как я предстану в этих пирогах перед отцом?
Что, если мы с отцом не полюбим друг друга? Что, если мы с его дочкой не подружимся? Я боялся встречи с Эммой, дочерью отца, чуть ли не больше, чем встречи с отцом, – из-за неопределенности своего положения. Нино бэбо говорила: «Отец, как ни крути, это отец, а жену отца нужно просто перетерпеть», но вот дочь отца, она мне сестра или нет? «Твоя сводная сестра», – говорила Нино бэбо. По ударению, которое она делала на «сводная», было понятно, что она не считает это безусловным родством. Я приехал в студенческие зимние каникулы не без тайной надежды, что не застану Эмму. Она ведь студентка, могла сдать сессию и уехать на каникулы в какое-нибудь модное место. …Отец меня не встретил. Я очень нервничал из-за того, что потею. Предстать перед отцом с кругами пота под мышками, что может быть хуже?.. Когда нервничаешь, нужно глубоко дышать. Обычно эта противная внутренняя дрожь исчезает уже на седьмом вздохе. Но сейчас мне бы и 170 вздохов не хватило.