Я не могу без тебя
Шрифт:
Вокруг было полно народу, все куда-то спешили, так обычно бывает накануне каникул. Вязаные шапочки, шарфы, шмыгающие носы, пакеты с подарками: несколько компаний, видимо, собирались прямо здесь отмечать Рождество, другие, напротив, предпочли краски лета, нарядившись в яркие бермуды, футболки, демонстрируя загар, типичный для любителей серфинга.
Мартен взял Лиззи за руку и припустился бегом, расталкивая каких-то сморщенных типов, изображающих деловых людей, подростков, спящих на ходу в наушниках… Повсюду на стенах висели часы, напоминая о времени. Глядя
Наконец они оказались в просторном зале, и Мартен впервые услышал приглушенные звуки улицы: шум машин, сигналы, шуршащие по асфальту шины, хлопающие дверцы. В воздухе появились запахи, он стал не таким стерилизованным, возник сквозняк, почувствовалась жизнь…
Проходя через вертящуюся дверь, когда они готовы были выйти на улицу и ступить на асфальт, он почувствовал, что их безудержно затягивает обратно, да с такой силой, что чуть не полопались барабанные перепонки, и резко потемнело в глазах.
Мартен опять открыл глаза и увидел, что опять очутился в том же зале ожидания, на одном из металлических стульев, стоящих в несколько рядов, что и в тот раз. За его спиной – тот же киоск с сувенирами, впереди – кафе с той симпатичной официанткой-мулаткой в коротеньких шортах и с пышной прической…
Он обернулся к Лиззи и грустно посмотрел на нее: они вернулись в исходную точку!
– Бесполезно искать выход, парень. Нас здесь заперли.
Мартен повернул голову. Невозмутимый вид, пронзительный взгляд, Арчибальд выпустил облако дыма, затянувшись своей любимой гаванской сигарой. Видимо, в этом аэропорту курить разрешалось. Скорее всего, и сам господь бог был заядлым курильщиком… А почему нет? Ведь заболеть раком легких, когда ты уже мертв, уже не так опасно, как при жизни…
– И все это из-за вас, – укоризненно произнес Мартен, указывая на Арчибальда пальцем.
– Ты виноват не меньше моего, – возразил тот. – Если бы не стремился идти до конца, мы бы находились еще там.
Арчибальд был в отличной форме. Усталость, приступы боли и тошнота, связанные с болезнью, исчезли как по волшебству.
– Нет, это из-за вас мы оба погибли! – выкрикнул Мартен. – И все из-за вашей беспредельной гордыни!
– Что касается гордыни, парень, то ты тут тоже специалист.
– И перестаньте называть меня парнем!
– Извини. Но ты зря говоришь, что мы погибли! Ты заблуждаешься!
– Задумайтесь хоть на минуту: мы рухнули с высоты семьдесят метров в ледяную воду! Вы хоть представляете, чем это могло закончиться?
– Да уж, – кивнул Арчибальд. – Однако мы не погибли. По крайней мере, пока.
– Хорошо! Но в таком случае, где же мы сейчас?
– Да-а-а-а, где мы? – Лиззи опять закапризничала.
Арчибальд посмотрел на девочку и ласково улыбнулся. Потом жестом пригласил собеседников следовать за ним.
– Вам нужно кое с кем здесь
– Нет, – возразил Мартен, – я никуда не пойду, пока мы не поймем, где находимся.
Арчибальд пожал плечами и спокойно произнес:
– Как где? В коме.
Мартен, Арчибальд и Лиззи приблизились к огороженному стеклянной стеной пространству в аэропорту, на двери которого висела табличка «Молельное помещение». Толкнули дверь и вошли. В центре помещения находилась конторка для приема посетителей и несколько отдельных комнат: католическая часовня, православная церковь, синагога, мечеть, буддийский храм и синтоистский алтарь.
Главным распорядителем в этом заведении был отец Шейк Пауэл, главный капеллан аэропорта: большой толстый негр, похожий на регбиста, в кроссовках «Найк», широких панталонах, ветровке с капюшоном, из-под которой выглядывала майка с изображением Обамы и надписью «Мы все можем».
Шейк Пауэл принимал посетителей в своем бюро, довольно рационально обставленном, но без каких-либо украшений, выходящем окнами на взлетную полосу. И хотя был перегружен делами, тем не менее демонстрировал готовность ответить на все вопросы вновь прибывших посетителей. Пауэл предложил всем по чашечке кофе и стал рассказывать свою историю, хотя они и не просили об этом.
Родился и жил он в Нью-Йорке, а в Сан-Франциско приехал погостить к брату. Десять месяцев назад во время прогулки ему под ребра воткнули нож, когда он вмешался в ссору двух бродяг, пытаясь разнять их. По прибытии в зону вылета Пауэл заменил предыдущего капеллана, поскольку тому пора было отправляться к другим небесам.
Ему тут понравилось, его вдохновляла поставленная перед ним задача. Здесь, как он уверял, Бог был везде: в архитектуре, в световом решении, в стеклянных панелях на стенах и потолке, открывающих вид на небо. Иногда он тут совершал обряд венчания и даже крещения.
Зона вылета расположена на границе, это место, предназначенное для молитв и размышлений. Здесь у людей выходят наружу глубоко запрятанные страхи и опасения. Когда для них наступает время вылета, они испытывают необходимость довериться кому-нибудь. Отец Пауэл никого и ни за что не осуждал, просто пытался понять их. Для некоторых разговор со священником был необходим, чтобы разобраться со своими страхами, примириться с ними, ощутить угрызения совести или раскаяние, сожаление. Другим такого рода откровения предоставляли неожиданную возможность стать напоследок лучше или примириться с собой.
– Здесь, в зоне вылета, я имел прекрасную возможность убедиться, насколько безгранична душа человеческая как в своем величии, так и в низости, – закончил священник свой рассказ, допивая кофе.
Мартен ни разу не перебил Шейка Пауэла и выслушал его рассуждения. Он убедился, что все присутствующие в зоне вылета загадочного аэропорта пассажиры находятся в состоянии комы после несчастного случая или застряли между жизнью и смертью после попытки суицида. Один вопрос вертелся у него на языке, и Мартен решился озвучить его.