Я (не) нужен тебе, Вьюга Александра

Я (не) нужен тебе

на обложку

Вьюга Александра

Шрифт:

– Ты опять всё проспал? Да? Да, Феликс? Ты у меня соня? Признавайся, скучал по мне? Скучал? – Женя перехватывает кота поудобнее. – Проголодался? Сейчас покормлю, сейчас, маленький.

А потом подходит вместе с ним ко мне:

– Феликс, знакомься, это Андрей. Он инженер, но всё равно бестолковый. И его тоже придётся сегодня покормить.

Коту на меня явно плевать, он даже не смотрит в мою сторону, жмурится, прижавшись к Жене и оставляя на её отвратительном балахоне отвратительные белые волосы.

– Сколько ему лет? – спрашиваю я.

– Восемнадцать.

– Ничего

себе! Это сколько же тебе было, когда его завели? Семь лет? Или восемь? Он с тобой почти всю жизнь живёт?

Женя смотрит мне в глаза слегка наклонив вбок голову:

– Нет. Он у меня три года. Достался мне от одного из любовников.

Что? Вот так спокойно говорить парню про своих любовников? И я тут же перестаю быть готовым дать окончательный ответ.

Женя осторожно опускает кота на кровать и опять поворачивается ко мне:

– Что ты завис? Я уже не встречаюсь с ним. Мы расстались сразу же, как он отдал мне кота. По моей инициативе расстались. Потому что мне не по пути с предателями. Прикинь, он этого кота завёл, ещё когда в школе учился. Феликс с ним пятнадцать лет прожил. Любил его, урода. Ждал из школы, потом из универа, потом с работы. Провожал на свидания, встречал с них, утешал, когда девчонки его бросали, а они его точно бросали, потому что он мудак, просто не представляю как его можно не бросить. Феликс даже смирился с его женой, когда этот козёл женился. И он даже готов был смириться с их ребёнком, но у ребёнка обнаружилась аллергия на Феликса. И вот, этот мудак мне как-то говорит: «Знаешь, Жень, кота, по ходу, усыпить придётся». Я его спрашиваю: «Как так? Почему?» Ну он мне про аллергию и задвинул. Прикинь, усыпить хотел Феликса! Феликс пятнадцать лет с ним жил, а он его чуть не усыпил. Мне очень хотелось убить это чмо. Самого его усыпить. Короче, он отдал мне кота и больше мы не виделись.

Мой окончательный ответ окончательно перестаёт быть окончательным, а Женя садится на кровать рядом с Феликсом и чешет его между ушей.

– Знаешь как он переживал? Тосковал. Плакал по ночам. Я его в свою кровать б… В моей кровати он спал, в общем. Сейчас уже не может – тяжело ему ночью в темноте спрыгивать и запрыгивать, зрение плохое стало, да и суставы, так что в домике теперь.

– Жень, но ведь если у ребёнка аллергия, коту действительно не место в квартире. И потом, он же его не усыпил. Может он специально так сказал, чтобы тебе его впарить. А если бы с тобой не вышло, он бы его кому-нибудь другому отдал.

– Да он даже не позвонил потом ни разу, чтобы узнать как тут Феликс без него! – Женя возмущается, распаляется и гневно сверкает глазами: – А аллергия у ребёнка… Да мне плевать и на аллергию, и на детей. Терпеть их не могу. И вообще людей не люблю. Что ты, блин, его оправдываешь? Бесишь меня, Андрей! Не дам тебе котлет! И пива тоже!

Женя сгребает кота, обнимает его, уткнувшись в шерсть носом, и через пару минут успокаивается:

– Ладно. Идём на кухню.

На кухне Женя достаёт из холодильника

пакетик с кошачьим кормом и вытряхивает его в миску, попутно объясняя мне, что зубов у кота почти нет, поэтому ест он только влажный корм: паштет или мягкие кусочки в соусе. Кот крутится около Жениных ног, а я сажусь на стул и осматриваю кухню.

Здесь та же цветовая гамма: светлые стены и тёмно-коричневая мебель. Всё очень чисто и расставлено в строгом порядке. А ещё, довольно много кухонной техники. Я в ней не сильно разбираюсь, но мне удаётся идентифицировать комбайн и то ли мультиварку, то ли хлебопечку.

Женя ставит миску на пол у стены, на специальный небольшой коврик, кот подходит и начинает медленно, с королевским достоинством есть. Женя меняет ему воду: моет миску, а потом наливает в неё воды из бутылки, судя по этикетке, недешёвой.

– Ты покупаешь ему воду? – удивляюсь я.

– Конечно.

– Зачем?

– Что «зачем»?

– Это же кот. Можно из-под крана налить. Ну или кипячёной.

– Ну и что, что кот? Что, кот – не человек тебе?

– Вообще-то нет.

Женя смотрит на меня пристально:

– Ты прав, Андрей. Он не человек, он лучше. Он не умеет предавать. – И ставит миску с водой на кошачий коврик.

Кот доедает, потом долго шумно пьёт, а потом гордо покидает кухню.

– Что там насчёт котлет? – спрашиваю я.

Женя подходит ко мне и облизывает губы:

– Что ты хочешь сначала: котлеты или награду?

– Награду?

– Ну да. Ты же дал свой ответ.

Женя подходит ещё ближе, стоит надо мной, и я снова слышу легкий запах апельсинов с восточной пряностью. Так близко, я едва удерживаюсь, чтобы не взять её, или его, за руку, не притянуть к себе и не поцеловать снова. Мне не хватило того, что было в комнате. Я хочу ещё. Хочу гораздо большего.

Женя берётся обеими руками за низ своего балахона, собираясь его снять, но я говорю быстро:

– Стой. Подожди. Я передумал.

Женя отпускает балахон, прикусывает нижнюю губу, а в серых глазах расплывается разочарование:

– Передумал? Ты передумал насчёт награды?

– Нет. Я передумал насчёт ответа. Он не окончательный.

Разочарование сменяется интересом:

– Да? И какой же окончательный?

– Я не знаю, Жень. Сейчас мне уже не кажется, что ты девушка. Я не уверен.

Женя закатывает к потолку глаза:

– Андрееей, какой же ты нерешительный… Завтра последний срок. Придёшь опять ко мне. Если, конечно, ты хочешь награду.

Женя достаёт наконец обещанные котлеты, ставит их в микроволновку и вытаскивает из холодильника две банки пива:

– Надеюсь, тебе не нужен стакан? Ненавижу мыть посуду.