Я не сплю по ночам
Шрифт:
Перчатки весом в 12 унций для боя – ярко-красные, заманчиво поблескивающие на свету. И еще одна пара – в 16 унций. Более тяжелые, эти перчатки были предназначены для тренировок. Наташа полагала, что они обязательно пригодятся ей в Ижевске! А как же? Не будет же она в промежутках между боями сидеть сложа руки?
Эта пара тоже была яркой, но другого цвета – лазурно-синего. В прошлой жизни, до того, как надеть траур, Наташа тяготела к более нежным, пастельным оттенкам в одежде. Но теперь, возродившись из царства печали, будто Феникс из пепла, Наташа, подобно этой сказочной птице, полюбила яркие, чистые цвета. Впрочем, загубник она оставила прежний, черный. Хотя его ментоловый вкус уже исчез, Наташа воспринимала черную штучку
В боковой карман сумки Наташа положила эластичные бинты – чтобы не разбить костяшки и не вывихнуть сустав большого пальца. Перчатки перчатками, а о бинтах все девчонки в команде в один голос сказали: без них не обойтись! Куда годится боксер с травмой кисти руки? Запаслась она и пластырем для сохранения маникюра; впрочем, ноготки Наташи, такие же ухоженные, заботливо покрытые модного оттенка лаком, как и раньше, теперь стали несколько короче. Наташе не нравилось, когда кончики чересчур длинных ногтей впивались ей в ладонь, стоило сжать кулак.
Ну и, конечно, косметика. В самом начале своих занятий боксом Наташа опасалась, что от нее придется отказаться – пот, стекающий по лицу, безнадежно испортит макияж, придаст ей неопрятный вид. Но женщина всегда остается женщиной! А женщина, ощущающая себя победительницей, – женщина вдвойне. Наташа не пожелала отказываться от макияжа. Разумеется, она позаботилась приобрести стойкую косметику сдержанных оттенков. Другие девушки тоже красились, выходя на ринг, однако Наташа не понимала, например, ту же Кристину, которая норовила размалеваться яркими, агрессивными тонами. Видимо, тут и заключался ключ к разгадке: Кристина упорно стремилась подавить противника психологически и полагала, что «боевая раскраска» дополнительно поможет ей в этом. Она и Наташу уговаривала купить для поездки что-нибудь поярче, однако та поступила по-своему: у нее перед глазами так и стояла картина памятного Наташе проигранного той боя: выступившие слезы «украсили» лицо Кристины кругами вокруг глаз, придав девушке вид побитого клоуна. Как же это зрелище должно было воодушевить противницу!
Все было в порядке у Наташи и на работе. Иван Дмитриевич, поворчав для порядка, охотно отпустил ее, велев всенепременно вернуться с победой. В решении начальника было столько же трезвого делового расчета, сколько и природной доброты. Иван Дмитриевич славился своим умением привлекать в свою команду специалистов самой высокой квалификации. Где бы он ни работал, вокруг все действовали с точностью хорошо отлаженного часового механизма. Но профессионалов следовало беречь, иногда идти на уступки, ведь хороший работник легко может перейти от несправедливо придирчивого руководителя туда, где его будут воспринимать как живого человека, а не штатную единицу. Иван Дмитриевич высоко ценил деловые качества Наташи, ее способность найти нестандартный выход из запутанной ситуации, работоспособность. Ему нравились и те особенности ее личности, которыми Наташа была обязана спорту: умение работать в команде и полное отсутствие столь частого у женщин желания позлословить. К тому же Наташа не тратила рабочее время на беготню в курилку.
Мелкие проблемы, которые могли возникнуть за время Наташиного отсутствия, Иван Дмитриевич мудро решил поручить менее опытным сотрудникам – разберутся! А более сложные дела можно будет придержать до возвращения Наташи. С ее опытом она быстро разгребет их!
Разумеется, Иван Дмитриевич ни за что не признался бы в этом вслух, но он искренне симпатизировал Наташе. Нет, в этом невинном чувстве не было ничего нечистого, оскорбительного для молодой женщины. Иван Дмитриевич был глубоко порядочным человеком, ему не пришло бы в голову похотливо поглядывать на сотрудницу, которая, как он однажды справедливо заметил, годилась по возрасту ему в дочери. Он просто-напросто испытывал удовольствие, видя изящную фигурку Наташи, ее свежее, милое личико, ясные глаза. Ивану Дмитриевичу нравился ее ровный нрав, в котором сочетались приветливость и сдержанность. Порой он вздыхал про себя: как жаль, что его старшему сыну Руслану не встретилась такая же замечательная девушка! Прекрасная мать, любящая и верная жена; судя по всему, и хозяйка хорошая... Нет, Руське досталась неопрятная, склочная бездельница, твердо решившая поссорить мужа с родителями и добившаяся своего. Эх!
Из Ижевска Наташа вернулась с подбитым левым глазом. Какая там победа! Ее противница буквально делала с ней что хотела. Как было обидно – не из-за этой сильной, уверенной в себе женщины-кикбоксера, а из-за собственной слабости! С Наташей играли, точно кошка с мышонком... Один удар ногой футом – и разорванное веко, точно огнем, пронзила дикая боль. Обливаясь кровью, Наташа сказала себе: «Терпи, Сережа выносил и не такое ради нас».
Стараясь не морщиться, Наташа направилась в свой угол. Там ее ждали встревоженный Вадим и доктор.
– Э, милочка, вам нельзя продолжать бой! – осмотрев поврежденное веко, заявил он.
– Да вы что! – возмутилась Наташа. – Всего лишь первый раунд, и...
– И я отстраняю вас от соревнования.
– Вадим, что он говорит? – завопила Наташа. К ее пущему огорчению, тренер лишь развел руками.
Вне себя от злости и ощущения свершенной над ней несправедливости, Наташа ушла в раздевалку. Чтобы дать выход эмоциям, треснула кулаком по стене.
– Убей ее, – пошутила сидевшая на скамейке симпатичная смуглянка.
Ее простодушный смех стал для Наташи последней каплей. Ну почему, почему все так несправедливо? Вот эта хохотушка сейчас выйдет на ринг. А для нее соревнования кончены... А Наташа возлагала на них столько надежд!
– Ты здорово дралась, – неожиданно заявила смуглянка.
Наташа недоуменно повернула к ней лицо, по которому крупными каплями катились слезы и кровь.
– Издеваешься, что ли? Меня пинали, как тряпку!
– Ха! Да ты хоть знаешь, кто против тебя был?
– Камышова какая-то...
– Какая-то! Заслуженный мастер спорта! Ты еще молодец, целый раунд против нее продержалась. Других-то Даша Камышова на раз кладет. Давно занимаешься?
Услышав ответ, смуглянка развеселилась еще пуще:
– Да ты же тренируешься меньше года! Вот чудачка! Все у тебя получится, не переживай, наберись только терпения. Знаешь поговорку: «Во всем нужна сноровка, закалка, тренировка»!
– А ты... давно тренируешься? – уточнила Наташа, полагая, что ее собеседница – собрат по несчастью, такой же начинающий боксер, ну, может, богаче опытом на полгода-год. И была поражена, услышав в ответ:
– Уж прости, но я... тоже заслуженный мастер спорта. Так вышло...
– Гульемеш, ты как, готова? – В раздевалку заглянул мужчина, очевидно тренер смуглянки.
Наташа обомлела. Так вот кто говорил с ней, как с равной! Утешал, подбадривал! Знаменитая Гульемеш Актасова, победительница прошлогоднего чемпионата. То-то лицо этой хорошенькой девушки показалось Наташе смутно знакомым: вырезанный из спортивного журнала портрет Гульемеш висел у них в спортзале!
Разговор с Гульемеш не просто вернул Наташе веру в свои силы. Незнакомая близко с нравами большого спорта, она опасалась, что в таком жестком его виде, как бокс, пусть даже женский, и в примыкающем к нему кикбоксинге, обычаи царят поистине волчьи. Вон фигуристки и те иногда говорят в интервью о вылитом в ботинки кофе, о платьях, которые конкурентки как бы невзначай рвут друг другу за минуту до выступления. Хрупкие балерины, как давно всем известно, и те воюют – подложить сопернице в балетку бритвенное лезвие считается обычным делом. Что же говорить о спортсменах, способных искалечить противника?