Я не такая
Шрифт:
Ваня пришел домой в обычное время, кинул сумку в прихожей и прошел в свою комнату. К его удивлению, и мама, и папа были дома, они сидели на диване и как будто ждали его возвращения.
– Привет всем, – с наигранной веселостью сказал Ваня. – Тебя сегодня раньше отпустили? – обратился он к папе.
Но тот не ответил, снял очки и стал нервно их протирать.
– Звонили из школы, – тихо сказала мама. – Говорят, что ты туда не ходишь целую неделю.
Ваня подошел к окну и посмотрел во двор. Проехала машина и обдала грязью
– Сынок, что случилось? – с тревогой спросила мама. Ей не нравилось ни его молчание, ни эта странная, неуместная улыбка. – Тебя кто-то обидел?
– Нет, все в порядке, – ответил Ваня.
Он с детства знал, что мужчина должен быть сильным и терпеливым, должен не хныкать и не подавать виду, что ему трудно.
– Где ты был эту неделю? – спросил папа. – Зачем нас обманывал?
– Я катался в метро. По кольцу, – признался Ваня. – Не хотелось идти в школу. Я… не мог.
– Так бы и сказал, – строго проговорил папа. – Если у тебя трудности с учителями или с ребятами, мы бы разрешили тебе остаться дома, да еще бы записку написали, что ты болен. Зачем лгать, тем более нам с мамой?
И тут, неожиданно для самого себя, Ваня сказал:
– А кто сейчас не лжет? – Он почувствовал, что должен остановиться, но уже не Мог. – Разве вы не обманывали меня все эти годы?
Родители переглянулись. В глазах у мамы был страх, а папа снова надел очки. Наверное, так он чувствовал себя более защищенным.
– Что… что ты имеешь в виду? – спросил он.
– Не надо, я все знаю, – сказал Ваня и снова посмотрел в окно.
Незадачливый прохожий пытался отчистить свой бежевый плащ, когда другая машина снова обдала его из лужи.
– Так я и знала, – тихо сказала мама. – Знала, что когда-нибудь это должно случиться.
Она закрыла лицо руками и заплакала, но никто не бросился ее утешать. Больно было всем, и жгучее страдание отделяло их друг от друга, превращая из дружной семьи в троих одиноких, несчастных людей.
– Откуда ты узнал? – спросил папа, не глядя на сына. – Кто посмел…
– Это неважно, – перебил его Ваня. – Теперь вся школа только об этом и говорит. Поэтому мне не хотелось туда ходить.
– Какие мерзавцы! – Папа нервно заходил по комнате. – И почему всегда находится такой доброжелатель, у которого чешется язык? Душил бы таких собственными руками!
Ваня представил, как его интеллигентный; вежливый отец душит Олину мать. Ему стало смешно, и он опять заулыбался.
– Бедный мой мальчик! – сказала мама, поднимая на них заплаканное лицо. – Я не смогла тебя защитить…
– Зря вы мне сами не рассказали, было бы проще, – сказал Ваня.
– Мы не хотели…
– Делать мне больно? – иронично продолжил Ваня. – Вы хотели, чтобы это сделали чужие, недобрые люди в самый неподходящий момент?
Родители Вани молчали, понимая всю
– И что теперь? – спросил его отец. – Хочешь разыскать своих биологических родителей?
Конечно, Ваня думал об этом. С тех пор как он узнал, что не знаком со своими настоящими родителями, он тысячу раз представлял себе, как разыщет их, встретится и скажет: «Вот и я, ваш сын!» Но какой прием его ждет? И о чем он будет с ними говорить, с чужими, незнакомыми людьми, которые четырнадцать лет назад бросили его на произвол судьбы? Он где-то читал о том, что существует голос крови, который неумолимо влечет друг к другу родных людей, но сам он не слышал призывов этого голоса.
– Нет, не хочу, – искренне сказал он. – Не вижу в этом смысла.
Ему показалось, что мама облегченно вздохнула, а папа снял очки и снова принялся их протирать. Ваня посмотрел на них обоих и впервые за все это время задумался о том, что должны чувствовать его приемные родители– отдавшие ему всю любовь и заботу, на которую были способны.
– Ты мой сын, только мой, – раскачиваясь из стороны в сторону, как заговор, повторяла его мать. – Ты – мой сын, мой мальчик…
Ваня сел перед нею на корточки, взял ее за руки, чего никогда не делал раньше, и сказал:
– Не надо, пожалуйста, перестань. – В его голосе было столько заботы и мягкости, как будто он говорил с кем-то, кто намного младше его. – Никто не помнит, как его рожали, и я тоже не помню. Но зато я помню, как болел, а ты сидела со мной рядом всю ночь.
– Это когда у тебя была свинка? – мама перестала раскачиваться и стала слушать.
– Да, и когда свинка – тоже. Или как меня кусал соседский Коля, а ты узнала и пригрозила ему, что если он не прекратит, то ты сама его укусишь…
Мама заулыбалась и посмотрела на него с благодарностью.
Они стали говорить, перебивая друг друга, и каждый их рассказ начинался со слов: «А помнишь, как…» Они стали смеяться, сначала несколько истерично, еще не оправившись от пережитого волнения, а потом все веселее и радостнее, и вместе с этим смехом в их дом возвращался мир и покой.
– Видишь, как много есть, чего вспомнить, сказал Ваня.
– Да, очень много, – согласилась мама.
– Мы должны перевести тебя в другую школу, сказал папа. Он никогда не забывал о практической стороне дела. – Так будет лучше.
Именно поэтому Иван Волков посреди учебного года перевелся в школу, расположенную в другом районе. Он никому не рассказывал правду о, причине своего перехода и надеялся, что она никогда не откроется. Не то чтобы он стыдился своего происхождения, просто есть вещи, о которых лучше молчать.
Но, к сожалению, многие считают иначе.
10
Боря Шустов подошел к Ване на перемене и, заговорщицки оглядываясь, сказал:
– Слушай, можно тебя попросить?