Я не твоя
Шрифт:
– Я не против. А… дочку мою можно будет отпустить на конюшни?
– Думаю, можно. Мы сейчас проводим поддерживающую терапию. Она стабильна. Улучшений нет, но и хуже не становится. Пока ждем доноров.
Я думал, как мне хотелось бы показать малышке Альхайят и жеребенка!
А зашел в палату, увидел ее рисунок и…
Неужели это такие вот знаки судьбы?
Я пробыл у моей крохи еще час. Потом Зоя сказала, что мне нужно собираться.
Я попрощался с малышкой, и мы вышли в коридор.
– Ты сейчас куда? – задаю вопрос, чтобы понять, нужно ли ее проводить.
– Я сейчас быстро в гостиницу и вернусь. Вообще я почти все время с ней. Иногда только мама подменяет.
– Тяжело?
– Тяжело, когда ее нет рядом.
– А как же твой сын? – я помню, что у нее есть еще маленький ребенок.
– Он пока у бабушки, у мамы Петроса. Когда Петрос… - она осекается, поняв, что чуть не выдала себя. А я…
Я мгновенно принимаю решение.
– Зоя, я знаю, что Петрос умер.
Понимаю, что должен был сказать. Не хотелось, чтобы она врала, изворачивалась. Пусть знает, что я знаю. Так нам будет проще. Наверное.
Зоя опускает голову. Закрывает лицо руками.
Чёрт, я не могу сдержаться!
Обнимаю ее, привлекаю к себе. Прижимаю. Это всего лишь объятия поддержки! Дружеские объятия! Ничего больше! Но…
Но тело… тело помнит каждый изгиб. Каждую точку на ее теле… каждую родинку.
Прекрати, Там, перестань! – сам себе ставлю блок на эмоции. Нельзя.
Просто нельзя сейчас… И вообще… никогда не будет «можно». Заруби себе на носу ты эту женщину потерял. Хуже. Ты ее почти уничтожил когда-то! Она говорила тебе – я умерла Тамерлан. И… она была права тогда. Ты убил ее чувства. Так что…
Но отпустить ее сейчас я просто не могу! И чувствую, как вопреки всему ее тело расслабляется в моих руках.
– Зоя, я сделаю все, что нужно. Мы справимся. У нашей девочки все будет хорошо. Поверь. Я все сделаю. Мы сделаем!
Понимаю, что пора ее отпустить, когда она снова вытягивается как струна.
– Извини, Зоя… я…
– Это ты извини. Я обманула тебя. Да, Петроса больше нет. Но…
– Я все понимаю, Зоя. Позволь мне просто быть рядом с тобой и с дочкой.
Она молчит. Едва кивает.
– Я провожу тебя?
– Я сама. Езжай домой. Ты и так сегодня много сделал для нас.
– Ты не дойдешь сама. И повязку нужно поменять и мазь наложить, которую доктор дал. Она у меня в машине. Я провожу тебя до номера, потом все принесу и сделаю.
– Что сделаешь?
– Повязку. Я умею.
– Это лишнее. Мама поможет.
– Вряд ли твоя мама умеет это делать лучше, чем я. – она смотрит удивленно.
– Ты уверен? – поднимает брови.
– Да, помогал ухаживать за Ильясом. Да и у лошадей бывают травмы.
– Хочешь сказать, что я похожа на лошадь? – у нее даже получается улыбнуться.
– На ахалтекинку. – улыбаюсь в ответ.
Потом я помогаю ей дойти до номера, приношу мазь и эластичный бинт, меняю повязку. Светлана тоже в номере, но когда мы приходим она быстро собирается и выходит, якобы за кофе. И я вижу, как смущается Зоя.
– Если завтра нога все еще будет болеть, надо будет еще раз показаться доктору. Тем более, что мы будем в клинике.
– Да, конечно.
– Я заеду утром. Часам к семи. Чтобы успеть к восьми на анализы.
– Я приеду на метро, так будет быстрее.
– Зоя. Я заеду за тобой. Поедем на машине.
– Зачем ты будешь ездить через всю Москву? Если не хочешь, чтобы я ехала в метро я возьму такси.
– А говорила, что не любишь спорить! С мужем ты тоже все время пререкалась? – говорю и чуть язык не прикусываю, понимая, что это лишнее.
– Он никогда на меня не давил.
– Извини. Я не давлю. Я хочу как лучше. Если тебе удобнее на такси. Я могу прости прислать машину с водителем.
– А сам на метро поедешь?
– Зоя, у меня не одна машина. И не один водитель.
– Да, я помню. Ты выгодный жених.
– Нет, - ухмыляюсь горько, - не выгодный.
– Почему же?
– Вернее, не жених. Я не собираюсь жениться.
Она молчит. Я тоже молчу. Слишком больная для нас тема.
Мы прощаемся, так и не договорившись насчет машины. Но утром, когда я приезжаю за Зоей, она никак не комментирует мой визит.
В клинике берут анализы. Я веду Зою к доктору, который осматривает ее ногу – к счастью, и отек уже спал и боль она почти не чувствует.
Полдня я провожу на работе, потом еду к Светлячку, которая успела нарисовать уже целый альбом лошадей.
– Очень красивые.
– Мамочке тоже нравятся. Она рассказывала, как каталась на твоей лошадке.
Зоя прячет от меня глаза. Просто кивает.
Я вспоминаю тот день на конюшне…
Самый счастливый день. Нет, один из самых счастливых. Тех, которые мы провели вместе.
– Дядя Тамерлан, а доктор сказал, что он разрешит мне посмотреть лошадок! Ты возьмешь меня к ним?
– Конечно, Светлячок…
И снова меня откидывает, кажется, на сотню световых лет назад.
– Ты когда-нибудь каталась на лошади?
– Нет, никогда… Илик… Ильяс меня приглашал. Рассказывал, что у тебя есть конь.
– Хочешь посмотреть?
Я прихожу в себя понимая, что какое-то время просто сидел, разглядывая Зою. Заставив ее побледнеть… Опять побледнеть! Раньше она краснела.