Я не ваша, мой лорд
Шрифт:
Мне показалось, или леди действительно на меня смотрела, когда советовала брату присмотреться и не спешить? Так хочется верить, что она на моей стороне. Они с Севастьеном очень близки, и он скорее сестру послушает, чем родителей. Хотя, кому я вру? Никого он не послушает, если решит что-то. Но всё равно, было бы здорово, если бы леди Виттория считала меня подходящей парой для её любимого брата.
— Ты права, конечно, — кивнул он.
— Дядя, а это правда, что ты ухаживаешь за леди Эминой Олард? — спросила внезапно, молчавшая до этого момента Корина. Все тут же повернули к ней головы. — Что? Сплетни об этом уже давно ходят. Говорят, вы с Яргардом
— Это неправда. Между Эминой и Яргардом точно ничего нет. Не верь всему, что говорят, — сурово сдвинул брови Севастьен.
— Так вы же мне правду не говорите, — тут же обиженно надула губы Кори.
— Потому что ты, моя дорогая, ещё не научилась держать язык за зубами, — тут же отрубила леди Виттория.
Тут она права, конечно. Есть у моей подруги такая слабость. Именно поэтому я изо всех сил старалась не выдать ей своих чувств к её дяде. Иначе о них бы знали все в её семье и он сам в первую очередь. Но иногда это было чревато вот такими вот моментами. Даже не подозревая, что делает мне больно, она порой делилась сплетнями о герцоге и тех, кого прочили ему в жёны. Слышала я и о леди Эмине. Но мне казалось, что мой лорд не станет соперничать с собственным другом, поэтому и не воспринимала эту незнакомую мне леди, как реальную соперницу. А теперь я даже не знаю что думать.
— И всё-таки, — не отстаёт Кори. — Это правда? Ты ухаживаешь за ней?
И я замираю, боясь дышать, ожидая его ответа.
— Да. Леди Эмина мне очень нравится, — наконец произносит Севастьен, вонзая нож в моё больное им сердце.
Не смотреть, не выдавать себя. Сжав вилку так, что побелели костяшки, я хмуро пялюсь в свою тарелку, пытаясь унять боль и яростную ревность.
— Нравится? Всего лишь? — продолжает измываться надо мной ничего не подозревающая подруга. — А как же любовь? Страсть? Романтика?
Он смеётся. Этот звук всегда наполнял меня ощущением игристого счастья, а сейчас во рту появляется привкус горечи.
— Ох, Кори. Рано тебе такое спрашивать.
— Мне почти пятнадцать! — возмущённо вопит та.
— Вот я и говорю, что рано, — подмигивает Севастьен, поднимаясь из-за стола. — Всё, дамы. Прошу меня простить. Долг зовёт. Скар, сегодня вечером позанимаемся. Проверю, что ты за месяц выучила.
Киваю, как пустоголовый болванчик, чувствуя, как мой самоконтроль трещит по швам. Он уходит, и мне становится немного легче дышать. Но аппетита всё равно нет, поэтому тоже встаю.
— Я пойду. Надо почитать, — выдавливаю из себя вымученную улыбку и снова натыкаюсь на слишком понимающий взгляд Виттории.
— Конечно, Скар. Ты будешь у себя, или в библиотеке?
— У себя, наверное, — пожимаю я плечами.
— Хорошо, — кивает она, ободряюще мне улыбаясь. — Я зайду к тебе позже.
Глава 5
Нравится! Она ему нравится! Никогда и ни о ком он так раньше не говорил. Что это? Неужели то, чего я так боялась? А я для него по прежнему ребёнок, с которым о любви и страсти не говорят. Великая Праматерь, что мне делать? Может открыться? Рассказать о своих чувствах? Дать понять, как он важен для меня, как я люблю его? А если он меня оттолкнёт? Если скажет, что не любит и никогда не полюбит? Как тогда дальше жить? В сердце словно заноза сидит, заставляя болезненно чувствовать каждый его удар. На глаза наворачиваются слёзы и за окном небо тоже плачет. Я сижу на широком подоконнике, положив голову на колени и бездумно провожаю глазами стекающие по стеклу капли. Когда тихонько открывается дверь, даже голову не поворачиваю, зная, что это леди Виттория. Несмотря на то, что я выбрала в опекуны её брата, а не её, эта женщина всегда относилась ко мне очень по-доброму. И сейчас мне отчаянно хочется поделиться хоть с кем-то. Слишком много всего накипело в моей душе, слишком больно держать в себе это дальше.
— Скар, — на плечо ложится изящная ладонь и ноздрей касается тонкий цветочный запах её парфюма. — Ты плачешь?
Это не вопрос, скорее утверждение. Не хочу прятаться. Какой в этом уже смысл? Она ведь давно всё поняла.
— Вы мне сейчас расскажете, что я должна забыть свои глупые детские мечты, что мои чувства неуместны и, что я ему не пара? — с горечью произношу давно наболевшие вопросы.
Виттория хмыкает и обнимает меня.
— Ты никому ничего не должна, Скар. Чувства не поддаются законам и правилам. А пара ли ты моему брату, это не мне решать.
— А кому?
— Вам самим.
— Он не любит меня, — всхлипываю я, позволяя себе прислониться к ней, почувствовать такую нужную мне поддержку.
— Ты же знаешь, что это неправда. Ты очень дорога ему. С самого начала.
— Это ведь другое. Он считает меня ребёнком. И всегда, наверное, будет считать.
Вот как она так умеет смеяться, что даже ни на секунду не возникает мысли, что насмехается.
— Конечно не будет. Ты превращаешься в очень красивую девушку, и Тьен это тоже видит. Просто, ему тяжело перестроить своё отношение. Но тяжело, не значит невозможно. Наберись терпения.
— А если он женится на другой? На этой Эмине, например? Как мне тогда жить?
Виттория тяжело вздыхает, гладит меня по голове, смотрит в окно, думая о чём-то своём.
— Я не буду тебе врать и убеждать, что этого не случится. Севастьен всегда поступал только так, как сам считал нужным. И меня восхищает эта его черта. Эмина Олард очень хорошая партия, и между ними действительно есть симпатия. К тому же, насколько мне известно, её брат одобряет этот союз. Но, что решит Тьен, я не знаю.
— А кто её брат? Кори говорила, что она единственный ребёнок у графа с графиней. — переспрашиваю с недоумением.
— Кори, как ты сама понимаешь, далеко не всё можно и нужно знать. Я тебе расскажу, поскольку уверена в твоём здравомыслии. Дело в том, что граф не родной отец Эмины. Она внебрачная дочь покойного короля и соответственно младшая сестра Яргарда.
Так вот почему Севастьен был так уверен, что слухи про эту девушку и короля врут. Но тогда значит, она ещё опасней для меня, ведь помимо того, что нравится ему, ещё и невеста очень выгодная. Ещё бы, непризнанная принцесса.
— Почему вы это мне рассказываете? Чтобы я поняла тщетность своих надежд?
— Нет, — качает головой Виттория. — Чтобы ты была готова к любым поворотам судьбы. Я верю, что ты очень любишь Тьена. Вижу это в каждом твоём жесте и взгляде и не хочу, чтобы он по незнанию причинил тебе боль, но уберечь от этого не могу. Ты действительно очень юна… — Я протестующие дёргаюсь, но она сжимает меня крепче, продолжая говорить. — Я не говорю ребёнок. Я говорю — юна, и это ведь правда, от которой ты никуда не денешься. Тьен, насколько мне известно, пока не горит желанием обзаводиться семьёй. Но на него давят. Ему двадцать семь. Он наследник рода, находящегося в родстве с Сэйнарами. Есть небольшая вероятность, что он уступит. Но, скорее всего, наоборот упрётся рогом и будет поступать по своему.