Я (не) ведьма

Лакомка Ната

Но мне никто не ответил, и я закипела, хотя вода в речке была холодной. Дурацкая шутка! Совсем дурацкая! Я подавила желание бросить шпильку обратно в воду — пусть бы сами ее доставали! Но в это время от дуба отделилась черная тень. Человек шагнул к реке, попав в полосу лунного света, и я увидела, что это мужчина… Он был мне незнаком — я никогда раньше не видела его среди вассалов отца или гостей. Я стояла в воде по пояс, но даже не сообразила прикрыться. А он не подумал отвернуться и смотрел на меня не отрываясь.

Мое сердце

провалилось в пятки, если не ниже. Незнакомец показался мне страшным и грозным, как демон ночи. А ведь я не верила в демонов! У него были прямые, чуть нахмуренные брови, длинный, крючковатый нос, с хищно вырезанными ноздрями, сурово сжатые губы и нижняя челюсть, чуть выдвинутая вперед — что придавало ему свирепый вид. Неровно подрезанные волосы придавали ему диковатый вид, как и короткая борода и усы — все знакомые мне рыцари брились гладко, по моде, заведенной королем Альфредом. Но этому, видимо, мода была безразлична.

Мне показалось, что даже соловьи замолчали, напуганные появлением этого мужчины, а на меня словно навалилось колдовское оцепенение, хотя я не верила и в колдовство. Прошла минута, вторая, а мы все так же смотрели друг на друга — молча, не шевелясь.

Пиявки вновь засновали вокруг меня, и я дернула в воде ногой, прогоняя их. Это разрушило колдовство, и я вместо страха и удивления ощутила злость. Какой-то мужлан залез в наш сад и позволяет себе таращиться на голую принцессу! Пусть я и незаконнорожденная, но в моих жилах тоже течет кровь Санлисов. А благородному рыцарю в этой ситуации следовало бы отвернуться!

Можно было переплыть на ту сторону и убежать, но я не хотела бегать голой нахалу на потеху.

— Не желаете отвернуться, добрый сэр? — спросила я зло. — И может, дадите что-то, чтобы даме прикрыться?

Он медленно снял плащ и развернул его, держа на вытянутых руках. И даже не подумал опустить глаза, как будто ждал, что я выйду из воды прямо к нему в объятия.

— Положите плащ на траву и отвернитесь! — приказала я, теряя терпение.

В этот раз до него дошло, он положил плащ на поваленное дерево и отвернулся.

Я выскочила из воды так быстро, как только смогла, оскальзывая и падая на колени, потом схватила плащ, набросила на плечи и помчалась к дому, не оглядываясь. Побеги незнакомец за мной — вряд ли догнал бы. Но позади было тихо, он не стал меня преследовать. Я добежала до клумбы с тюльпанами и остановилась отдышаться. Туфли остались на берегу, но их можно забрать и завтра, зато шпилька была у меня. Вытерев мокрое лицо полой плаща, я подошла к окну спальни и первым делом швырнула туда шпильку. Из окна тут же показались лица Ольрун и Стеллы.

— Вы спятили?! — шепотом закричала я на них.

— Прости, Кирия, — виновато всхлипнула Стелла, протягивая мне руку, чтобы помочь забраться в окно. — Там кто- то был, мы так испугались!

Помощи от ее руки было никакой, поэтому я просто вцепилась в подоконник, подтянулась и нырнула в комнату.

— Мы убежали и только потом вспомнили про твою одежду, — вторила Ольрун. — Ой, а что у тебя за плащ? — она коснулась моего плеча, гладя тяжелую ткань, а потом взвизгнула: — Там был мужчина?!

В этот момент я готова была задушить своих милых сестер.

Что разговоры о любви с сэром Вильямом и пара поцелуев, если какой-то мужчина видел меня голой и даже одарил своим плащом — ночью, у ручья Феи? Да леди Готшем после такого точно отправит меня в монастырь, растрезвонив, что дочь пошла по стопам матери и отдалась первому встречному.

— Не кричи, — одернула я Ольрун, наступая первой. — Это плащ Донована. Хорошо, что ему не спалось, и он не бегал по саду голым, как могла бы бегать я, по вашей милости. Если папа узнает, что вы так жестоко надо мной подшутили, подставив под угрозу честь семьи Санлис…

— Это не шутка, Кирия! — переполошилась Стелла. — Мы не нарочно! Не говори папе!

— Еще и шпильку бросила в воду, — сказала я умышленно грозно, — вот так ты дорожишь отцовскими подарками…

Минут пять я наслаждалась тем, что сестры упрашивали меня хранить тайну нашей ночной прогулки. Позволив себя поуговаривать, я милостиво согласилась забыть обо всем. При условии, что они забудут о бедном сэром Вильяме и разговоре под липами.

Тут же было заключено обоюдовыгодное соглашение, и я налила в умывальный таз воды, чтобы отмыться от тины. Пока я купалась, Стелла улеглась в постель, прижимая к груди заветную шпильку. Ольрун тоже хотела лечь, но ее заинтересовал плащ, который я положила возле своей кровати. Я не успела остановить любопытную сестру, и она уставилась на небольшой — размером с ладонь — лоскут золотой парчи, нашитый на плаще.

— С каких это пор Донован обзавелся гербом? — спросила Ольрун удивленно. — И что это за герб? На нем змеи! Чей это герб? Кирия, ты сказала, что плащ дал Донован…

— Не было у него плаща, — ответила я резко. — Сходил и принес чей-то. Украл, наверное, у твоего будущего жениха. Хочешь пожаловаться отцу?

— Чего ты такая злая? — протянула она, бросая плащ. — Мне не надо в мужья того, у кого змея не гербе. Это нехороший знак, колдовской.

— Вот и держись от него подальше, — посоветовала я ей.

Сестры легли спать, а я еще долго расчесывала волосы, понимая, что на завтрашнем турнире не будет девицы бледнее меня. Ольрун и Стелла уже сладко посапывали, когда я подняла плащ, тоже разглядывая герб на золотой парче. Нет, это была не змеи, Ольрун ошиблась. Это было сухое дерево с изогнутыми ветвями. Я не знала такого герба.

Когда утром я сбегала к ручью Феи, чтобы забрать свои туфли, то не нашла их на берегу.

Глава 2.

Победитель и пряжка