Я — не Я
Шрифт:
Он заметил. что на него глазеют юноша и девушка. Девушка засмущалась, отвела глаза. Милая! — голод не тётка, при чём тут стыд, да гляди ты хоть сколько, а я — скушаю.
Но тут девушка, мгновенно забыв о Неделине, ткнула локтем парня:
Смотри!
Обернулись, перестали жевать и прочие, кто был в зале.
У входа стояла группа молодых людей, одетых вольно, артистично. Впереди, неожиданный в Полынске, был Владислав Субтеев, певец-эстрадник, один из самых знаменитых, а может, и самый знаменитый певец последнего
Жрать нечего, пить нечего! — громко сказал кто — то из группы так громко, как никогда не говорит русский человек на людях, если он не пьян, но эстрада, как и вообще всякое большое искусство, вне традиций, вне национальности, впереди прогресса, даже если самого прогресса и нет. Об этом мимоходом подумал Неделин.
Жрать им, видите ли, нечего, — буркнул парень.
Как думаешь, это его жена? — спросила девушка, имея в виду находящуюся близко при Субтееве пышноволосую брюнетку. — А писали, что он неженатый.
Так, б… попутная, — выразился парень.
Вечно ты ругаешься.
Ну иди, цветы ему поднеси. Поцелуй его. Или вообще ехай с ним. Валяй.
Как хочешь, а я его обожаю. В смысле голоса, конечно.
Хотя эстрадники издали определили, что жрать и пить нечего, они всё же приблизились к прилавку — чтобы уже вблизи увидеть, что жрать и пить действительно нечего.
Хоть ситра дай, тётенька! — сказал один.
А пива не надо, дяденька? — обиделась молодая продавщица. Пусть и дебеловатая не по летам — ну так что ж?
Неделин, когда случалось, не без удовольствия слушал и смотрел по телевизору певца Субтеева, всегда сожалел, что тот глуповат, да и песни глупы, причём глупость текста, музыки и самого исполнения часто просто самоотверженная. Не имея голоса, Неделин любил иногда мурлыкать под нос что-нибудь лёгкое, а бывало, и классику, романс какой-нибудь, изредка ему удавалось спеть громко и от души — когда, например, никого не было дома, а он чистил пылесосом старый плешивый палас, пылесос выл, как реактивный самолёт, а Неделин сладко кричал: «Вот мчится тройка почтова-а-а-я-а…» — и из-за шума пылесоса свой голос казался даже неплохим.
Нет, в певца он, конечно, превратиться не пожелает, да и певец ни в коем случае не захочет стать каким-то там явным бичом, собирающим объедки. Только глянет с презрением. И, будто уже отвечая этому презрительному взгляду (а Субтеев действительно глянул на Неделина), он стал без стеснения собирать объедки с соседних столов. Рассортировал и хладнокровно продолжал трапезу, поглядев на Субтеева с видом: да, жру отбросы и плевать на всех хотел, и горжусь этим!
Пошли, пошли, — сказала пышноволосая брюнетка, спутница Субтеева. — Отправление уже объяви ли.
Да? — и Неделин послушно пошёл, глядя, как замызганный человек с огрызком капустного пирога в руке, закашлялся, заперхал, опуская голову, давясь и перемогаясь.
Они оказались с брюнеткой
Поезд тронулся.
Субтеев всё никак не мог прокашляться, содрогался до слёз, пытался проглотить что-то застрявшее, кто-то стал колотить его по спине (парень, стоящий с девушкой) . Субтеев наконец пришёл в себя, вытер слёзы.
Выпей вот, — подставил ему парень стакан с чаем.
А?
Выпей, пройдёт.
Да? — Субтеев выпил чай, поставил стакан и недоумённо огляделся.
А где..? — спросил он.
Ушли, — сказала девушка.
А я?
Девушка засмеялась.
Субтеев неровной походкой вышел из вокзала на перрон. Увидел отходящий поезд. Побежал. Но, когда бежал, увидел свои бегущие ноги и остановился как вкопанный.
Это что же такое?! — заорал он, перекрывая все шумы и звуки.
В чём дело? — появился перед ним милиционер.
От поезда отстал. И вообще…
Пройдёмте.
Глава 26
А Неделин уехал в поезде, в спальном вагоне, наедине с пышноволосой брюнеткой. Ну что ж, сказал он себе.
Устала, — сказала брюнетка. — Жутко не высыпаюсь. Не могу спать в вагонах, и всё. Нервы лечить надо.
Лучшее лекарство от бессонницы — это любовь, — сказал Неделин, разглядывая красавицу.
Это в каком смысле?
В самом прямом, — хихикнул Неделин.
Железный человек — сам над собой издеваешься. Я бы так не смогла. Если честно, я бы на твоём месте застрелилась.
А в чём дело?
Ладно, брось. Я представляю, как тебе обидно.
А что?
Ничего. Хочу спать. Главное паскудство в чём: пока сижу — умираю, хочу спать. А лягу — хоть бы чёрт! Но спать-то надо…
Брюнетка разделась и оказалась образцово-сгройной, с изгибами, которые очень взволновали Неделина, правда, волнуясь, он смутно чувствовал какую-то недостаточность.
Иди ко мне, — сказал Неделин.
Перестань.
Иди, говорю.
Зачем? Сам будешь мучаться и меня мучить. Не школьники же — просто целоваться.
Неделин нетерпеливо повалил её, стал целовать повсеместно — исполняя, наконец, желания, которые в нем обострились из-за множества неудач, которые он претерпел в шкуре жулика Виктора Запальцева.
И лишь когда разделся, он понял, о чём говорила черноволосая женщина. С ужасом оглядев увечье, он спросил:
Это как же?
Не понимаю, зачем так себя растравливать?
Кошмар…
Ничего. Медицина развивается. Может, ещё придумают что-нибудь. Сердце вон протезное уже ставят. Ничего, Владик, ничего. Успокойся, давай начнём спать.