Я – не заморыш
Шрифт:
Представить это трудно, а выпутаться вообще невозможно. Короче, пришлось извлекать меня на свет божий другим путем. Это называется – кесарево сечение. Ну, подробностей не будет. Это вообще для категории «18+», а мне, напомню, только 14 лет. Вот так я появился на свет. Это случилось 14-го марта. А могло бы произойти 13-го. Но решили, что несчастливое чило «13» – это для кесаренка будет перебор, потому придержали меня…
Назвали меня Кириллом – в честь деда, понятно. Молоко у мамы от переживаний пропало. Это я почему знаю? Да старшие рассуждали обо мне: он чахленький такой, потому что молока детского не видел.
Я как родился чахлым заморышем, так и живу. С первого класса на уроках физкультуры, когда все выстраивались в одну шеренгу, я был последним. Ну или предпоследним. Мы с рыжим Дениской были одного роста и каждый раз менялись, чтобы не было обидно. У него кликуха была и есть – Рыжий. Ему больше повезло. А я – Заморыш… Но это, может, не потому что искусственник, отравленный зубрежкой и придорожными выхлопами, а потому что такая генетика. Так, кажется, выражается биологичка Наталья Анатольевна – моя классная руководительница. У бати дефицит веса – и у меня тоже. Реально именно из-за этого отца в армию не взяли, а не потому что он косил от службы.
Кстати, про отцовские гены. Он же у меня высокий, потому и маме понравился. А я до класса пятого был самым маленьким, даже Рыжий меня обогнал. Но потом батины гены проснулись, и я так попёр в рост, что к девятому классу стал самым длинным в классе. Но вот кликуха Заморыш осталась. Конечно, лучше бы – Длинный, но…
А когда я ещё родился, досужие тётки, мамины подружки, которые вовсе и не подружки, говорили обо мне:
– Он кесаренок, да ещё искусственник. Ну что ты хочешь? – как бы успокаивали они мою маму.
– Кесарята – они гиперактивные и слабовольные. Потому что трудностей изначально не испытали, – поясняла маме незамужняя тётя Галя, которая медсестра.
Я, когда начал чуть-чуть соображать, задумался сначала про гиперактивность. Знал, что такое гипермаркет. Хотя потом оказалось, что это не гипермаркет, а просто магазин. Ну какой гипермаркет может быть у нас на окраине посёлка Лесостепного?! Однако назывался он – «Гипермаркет»!
Короче, «гипермаркет» и «гиперактивный» для меня было одно и то же. Поэтому я маму настырно тянул в гипермаркет. Гиперактавно так тащил – за киндер-сюрпризами и всякими чипсами. А она как всегда:
– Кирюша, у мамы нет денег, – смотрела она на меня грустными глазами.
– А где они? – резонно спрашивал я.
– Спроси у своего папы слабовольного, который алименты не платит, – это не мама так отвечала. Это её сердитая незамужняя подружка Галя. А мама объясняла:
– Ну просто безденежье, сынок.
Безденежье мне казалось почему-то какой-то большой лужей в стиле фэнтези. Её, лужу, нельзя перейти и нельзя опрокинуть, чтобы вылить… Короче, про гипермаркет и про безденежье я рано усвоил.
А про слабую волю, мою и папину, я тогда ничего не представлял. Потом мне казалось, что моя воля – это такой косматый и оборванный мужик, который тянет лямку, но не сильно упирается. Ну, как бурлаки на Волге. Вот так представлялась мне воля. Тогда я ещё и про бурлаков не знал – просто видел картину. Они, эти бурлаки, похожи на бомжей, если честно. Вот и воля у меня наподобие бомжа, потому и слабая.
Про папину волю, какая она из себя, не могу ничего сказать. Но в отличие от тёти Гали, думаю, что воля у него всё-таки сильная. Потому что он сам хоть худой, но жилистый.
Вот такая у отца была сила воли. А у меня – смахивала на вялого бомжа. Не знаю, у всех ли кесарят такая воля?..
Теперь понятно, как мне, кесарёнку – слабовольному и гиперактивному, – сложно в этой жизни? Да ещё с вечным маминым безденежьем.
4. Я потерял не родившегося брата, мама с папой расстались…
К тому времени, когда я только начал чуть соображать, что слабая воля в виде бомжа меня никуда особо не тянула, папа с мамой расстались. Может, у них прошла любовь… Так бывает: и у взрослых, и у моих ровесников. А может, мама с папой много слушали всезнающих родственников и незамужних подруг, которые талдычили каждый своё.
– Она тебе не пара, – говорили отцу про мою маму. – Какая-то не расторопная, забитая и песня у нее дебильная…
Мама уходила в край огорода, к торому подступало болото, и пела сквозь слезы «дебильную» песню:
Ты, река ли моя, чиста реченька, Серебром ключевым ты питаешься, От истоков струишься отеческих, Меж камней-валунов извиваешься…Почему пела про речку, не знаю. У нас болто за огородом, а за поселком – канал имени какого-то революционера. Вот… А про отца доброжелатели с другой стороны жужжали:
– Он тебе не пара! Неудачник, тряпка, слабак.
Примерно так говорили им друг о друге, и даже хлеще болтали. Там вообще было непечатное. Но я не буду здесь всё писать – это ж мои мама и папа! Я их люблю и уважаю, хотя им об этом не говорю.
А тут ещё облом! После меня, как планировалось, должен был родиться второй брат (или на крайний случай – сестра). А они не рождались, время поджимало, и папу могли забрать в армию – а там Чечня… Чего они, эти непонятные родственники, боялись? У папы всё равно определили дефицит веса. К тому же он сам был не против отслужить. А родня хотела второго ребенка. И случилось! Мама уже собиралась родить мне брата. В это время она ездила в вечно набитом и трясущемся автобусе на бухгалтерские курсы в райцентр. Ещё мой дед Кирилл, когда был живой, все говорил ей:
– Дочка, иди на курсы бухгалтеров. Будешь учетчиком на ферме. Лафа им в конторе сидеть!
Дедушка, как я рассказывал, к тому времени уже умер, а мама возьми и послушай его. И ездила в райцентр на бухкурсы в вечно переполненном автобусе.
– К техникумовскому диплому ещё и бухгалтерские курсы, это уже кое-что, – объясняла мама своё решение и осторожно помышляла об институте.
Так вот, ехала она в трясущемся автобусе и мечтала о втором сыне и высшем образовании. Но на этот раз не просто трясло автобус. В него врезался какой-то придурок на самосвале и завалил автобус в кювет. Маму там чуть не задавили. Но обошлось без жертв. Хотя, как без жертв? Маму увезли в больницу и сразу положили на сохранение. Это у нас семейное, что ли? Она со мной лежала на сохранении. Меня сохранила, правда, я запутался в пуповине. (Я уже рассказывал об этом.) И с братом моим мама попала на сохранение после аварии. Но не сохранила… А то ведь был реально брат.