Я – не заморыш
Шрифт:
Я рванул от Завмага прочь, даже спасибо забыл сказать.
Проблема, кажется, решена: куплю сигареты в ларьке за углом и отдам Амбалу.
Но в школу мне идти не хотелось. Скинул эсэмэску рыжему Дениске: «Забери мой портфель».
В ларьке хотел купить сигарет для Амбала. Тетка оказалась злая:
– Тебе нет 18 лет!
– Я не себе…
– А кому?
– Отцу…
– Брешешь! Что, менты подослали проверить, продаю ли малолеткам сигареты? Меня не проведешь!
Я угас и завис над витриной… Вспомнил «меню
– Тогда сосиски дайте… Самых дешевых, для кошки.
– Знаем, для какой кошки, – хмыкнула продавщица.
На 100 рэ получилось прилично. Выскочил из ларька, за угол и давай терзать сосиски в целлофане. Эта клеёнка не шибко поддавалась, но я справился. Наелся от пуза! Больше половины ещё осталась. Мысль пришла про мамины бутерброды с маргарином.
Вскочил в маршрутку, которая до конторы ПТО ходит. Умостился на заднее трясучее сидение. Он очредной встрякли вдруг сообразил, что расплачиваться нечем: «Ё-моё!». При выходе я попытался прошмыгнуть мимо водителя, не заплатив.
– Э-э-э!.. Ты куда, прохвост? – водитель захлопнул дверь перед носом. – А платить кто будет?
– Дома деньги забыл, – пролепетал я и вдруг, сам неожиданно для себя, распахиваю пакет с сосисками: – Вот только это есть.
– Ты что, придурок, офигел? – маршрутчик от сосисок опешил. – Ты за кого меня держишь? Оборзела пацанва…
– Я за него заплачу, – сказала какая-то тетка, которой тоже надо было выходить из маршрутки. – Может, он детдомовский, – и сунула водителю десятку.
Дверь распахнулась.
– Ты и вправду детдомовский? – спросила тётка, знакомая на лицо – из нашего посёлка. Кажется Это тёть-Валька…
– Нет, – огрызнулся я и, не говоря «спасибо», рванул прочь.
Детдомовским обозвала… Ну, сегодня вообще меня с ног до головы облажали: то макаронина, то заморыш, то глист. Теперь – детдомовский.
Короче, заскочил в мамкину контору. Офис называется. Как раз обед. Все разбрелись. Одна очень взрослая тётка пирожок с чаем наяривала. Мама за своим столом – просто чай. Без ничего.
– Мам, привет!
– О… сынок? Ты что здесь? Почему не в школе? Что случилось?
– Да ничего не случилось. Учительница заболела, – соврал я как обычно.
– А зачем пришёл?
– Мам, на! – протянул пакет с сосисками, – вот тебе принёс…
– Это что?
– Сосиски, – почему-то прошептал я.
Маманя моя сразу не врубилась.
– Нет, это что? Откуда?
– Сынок на обед маме принес, – вмешивается толстая тётка, её коллега.
Мама вдруг заплакала:
– Ты что меня позоришь!
– Мам, я хотел как лучше…
– О, такими сосисками я котят кормлю, – вставила свои пять копеек очень взрослая тётка.
Мама совсем психанула и выскочила из кабинета. Я – за ней. Но сосиски не забыл.
…Потом я видел: очень взрослая
Потом мы ели сосиски, мама улыбалась. Гладила меня по голове:
– Кормилец мой! Моя надежда!..
Мне было неудобняк, я высвободился из-под её руки:
– Ну ладно, мам, что я, маленький?
Действительно, я не маленький, и реально мне пора становиться кормильцем. Надо с Завмагом поговорить, может, он что-то предложит. Вот если бы вместо грузчика дядьки Сергея! Я, допустим, заморышь, макаронина и всё такое. А на самом деле я хоть худой, но жилистый. Как батя! Я смогу!
В это время я старался не думать об Амбале. Но мысли о нём всё равно одолевали: как я с ним буду рассчитывается, как сигареты ему подгоню? Да, всё-таки придётся к Завмагу идти, просить какую-нибудь работу. Вот если бы отец Артёму Артемовичу позвонил, попросил бы за меня… Или хотя бы просто мне позвонил. Если б я работал, у меня бы сила воли укрепилась, характер твёрже стал – бойцовским был бы. Ну и деньги имелись бы…
5. На лестнице без перил, как… после первого моего пьянства
На следующий день я должен был встать рано. Надо бегать, тренироваться, силу воли закалять и всё такое… Как мучительно я вставал! Потому что с вечера долго не мог заснуть. Мама вечером передвигала на подоконнике ящик с посаженными орехами, что-то там подсыпала типа удобрений. Я уже остыл от идеи про «рощу Кирилла» или хотя бы аллею. Орехи почему-то не прорастали, а мама всё с ними возилась. Потом начала греметь посудой. Опять, наверное, ненавистный суп с макаронами собралась варить.
Ленку кудрявую вспомнил – Звёздную Звезду. Точнее, я её никогда не забывал. Но сейчас про макаронины вспомнил, как она обозвала мои конечности. Ну ладно, посмотрим ещё. Я встал, пошёл на кухню. Это меня гнал пищевой рефлекс – даже на макароны.
– Мам, ты что тут изобретаешь?
– Да уж изобретаю, – она вздрогнула от неожиданности и поспешила свернуть листок с ксерокопией «Меню подростка». А на тарелке красовалось что-то аппетитное, похожее на пиццу. В основе – «кошачьи» сосиски, которые мы не доели.
– Дай попробовать, – не выдержал я и тут же разозлился на себя: что-то много думаю о жратве.
– На ночь есть вредно, – с улыбкой предупредила мама.
– И не есть тоже вредно, – попытался сострить я, оправдывая свою прожорливость. – Вкусно!
Уплёл практически всю доморощенную пиццу и ушёл спать. Долго думал об отце: а что он там ест? Наверно, все всухомятку да пивом запивает. У него же так и остался дефицит веса. Желудок больной, а он всё всухомятку. И ещё это пиво, блин!..