Я не желаю нагибать!
Шрифт:
Командир со своим солдатским юморком мне уже порядком надоел, он поминал свой член каждую минуту. Насколько я понял, этого мужика даже император терпел только потому, что тот был его родичем.
— Не имел чести видеть твой член, так что мне трудно сравнивать. Но лагерь и правда большой, — неуверенно согласился я, — В племени, которое меня призвало, вроде было тысяч двадцать орков. И тут их примерно столько же, насколько я вижу. Так что судя по размерам — это оно.
— На рисунки на шатрах погляди! — потребовал
Но вот тут я уже точно был пас.
— Да не помню я, какие там были рисунки на шатрах.
— Ясно, — командир в очередной раз смачно харкнул вниз с дракона.
Нас тем временем заметили. В орочьем лагере медленно, но верно начиналась паника. Я уже видел, как суетятся воины возле костров, как разбегаются женщины и дети, и как лучники натягивают тетивы своих луков…
— Наведи им там шороху, — распорядился командир, обращаясь к драконоводу.
— Эй! Нам вообще-то нужно найти и забрать Аменахина, — напомнила Сев, — Возможно он жив, и орки держат его в плену. Император сказал…
— Да я не хуже тебя слышал, что сказал император, — перебил бородатый командир, — У меня тоже есть уши, Сев, хотя и нет таких милых титечек, как у тебя. Но шороху навести все равно нужно. Я не собираюсь давать зеленорылым шансов разбежаться. Огненную блокаду им! Давай!
Второму дракону, летевшему следом за нами, командир отдал тот же приказ, только уже не криками, а жестами, перемежая их совсем неприличными.
Оба дракона резко ускорились и, не набирая высоты, закружились прямо над лагерем орков.
В нас тем временем уже летели стрелы, но нам было на это плевать. Долетавшие до дракона стрелы уже теряли свою энергию, так что не могли даже поцарапать сталь, защищавшую драконово брюхо. А до всадников орки дострелить не могли.
Оба дракона синхронно разверзли пасти и начали поливать лес тугой струей напалма. А вот теперь стало светло, как днем, и жарко, как в сауне. Я за несколько секунд покрылся потом, ветер, дувший мне в лицо, стал обжигающим и горячим.
Драконы облетали лагерь орков и жгли шатры и деревья по его краям, таким образом создавая вокруг орочьей стоянки сплошное кольцо огня. Видимо, это и была та самая тактика огненной блокады, о которой болтал командир.
И эта тактика работала. Орки, которым не посчастливилось оказаться с краю, уже визжали и пылали, обратившись в живые факелы. А все остальные бросились к центральному шатру, надеясь спастись там. Вообще глупая идея. Дракону достаточно дыхнуть на этот шатер один раз — и он обратиться в один громадный похоронный костер.
Я, как зачарованный, смотрел, как мечутся объятые огнем орки, как корчатся в муках сжигаемые заживо, как воины орков сбиваются в кучи и продолжают бесполезную стрельбу из луков, и как бегут самки, прижимая к груди детей.
Внизу творился настоящий ад. Но
— Хей, отличная работа! — довольный драконовод достал из мешка и забросил дракону в пасть гоблинскую голову, поощрив животное.
Дракон с наслаждением захрустел лакомством.
— Ну всё, достаточно, — распорядился командир, тоже удовлетворенный увиденным, — А теперь пусть ублюдки отдадут нам Аменахина. И если они этого не сделают — мы их уничтожим. Хотя если отдадут — то, один хрен, тоже уничтожим… Но быстро. А вот если откажутся — будем жечь их медленно и со смаком. Так им и передашь, орочий дружок. Собирайся, ты идешь на переговоры.
Последняя фраза командира была обращена ко мне, и я вознегодовал в ответ:
— Я не орочий дружок. И почему я должен вести переговоры?
— Так ты единственный балакаешь на ихнем языке, дружище, — пояснил командир, — Так что тут все просто. Когда надо выпить бочку пива и ублажить десяток девиц — зовут меня. А когда надо убедить зеленорылых отдать нам Аменахина — тебя. Боги и система создали каждого для своей работы!
Командир бешено расхохотался в свою черную бороду, явно опьяненный огнем и паникой врагов под нами. Потом он распорядился:
— Давай, спускайся пониже! Высадим Виктора для переговоров. И поторопись. Эти ублюдки все еще стреляют в нас, а мне стрела в глазу не нужна.
Я не слишком охотно ослабил ремни безопасности, которые крепили мое тело к дракону. Дар, сидевшая рядом со мной, попыталась сделать тоже самое, но командир перехватил чешуйчатую лапу ящерки:
— А вот ты останешься здесь. Виктор пойдет один. Орки, один хрен, переговоров с ящерицей вести не будут. Человека все уважают, а ваш народец — полное дерьмо.
Дар жалобно и тоскливо поглядела на меня, как будто извинялась, но перечить командиру, естественно, не стала.
А мне вдруг подумалось: эта ящерка ведь еще не знает, что я убил в учебном бою её дядю. А когда узнает — я наверняка лишусь последнего моего друга в этом мире…
Впрочем, теперь уже всё равно. Отсутствие друзей сейчас — наименьшая из моих проблем.
Наш дракон тем временем вошел в крутое пике, нырнув между деревьев. Дракон был хоть и велик, но достаточно узок для такого маневра, ибо тело у него было по-змеиному вытянутое и проворное. Мы на бешеной скорости промчались прямо над орочьими шатрами, здесь воздух уже был напоен стрелами, я даже услышал, как они забаранили по стальному брюху дракона. Но дракон по команде водителя раскинул крылья, прикрыв собой всех всадников, так что до нас ни одна стрела не долетела.