Я ненавижу босса!
Шрифт:
— Не нужно.
Он мягко коснулся моих губ губами. И это почему-то сработало. Я словно и правда оказалась посреди летней ночи, когда все было прекрасно и все казалось возможным. Когда я целовалась так, будто это — самое важное дело в моей жизни, когда… Я отстранилась на секунду, чтобы вдохнуть, и, достоверности ради, напомнила:
— Там вас еще такси ждет…
— Лисова, вы невыносимы, — он прижал меня к себе так крепко, словно мы не виделись много лет и наконец встретились. — К черту такси!
30
Я не знаю,
Но главное — все-таки не думать.
Лифт дернулся и медленно поплыл вниз. Заморгали и засветились лампы.
Кажется, подъехали лифтеры, и наше заточение закончилось. Я оторвалась от Никиты Владимировича и сделала шаг в сторону.
Как это ни печально, но мы все в той же реальности. Здесь — он босс, а я начальник отдела. И бравым ребяткам с монтировками (или с чем там ходят лифтеры?) совершенно ни к чему пикантные сцены.
Двери разъехались, и мы вышли.
Суровые парни в униформе попросили нас расписаться в каких-то бумажках. Я подмахнула не глядя. Если после этого все мое имущество перейдет к лифтовому хозяйству — я не удивлюсь. Да и не волновало меня в тот момент мое имущество. Меня волновало, что делать дальше.
Это в кромешной тьме целоваться с боссом казалось чем-то правильным и единственно возможным. Но пока мы торчали где-то в другом измерении, реальность ничуть не изменилась. Здесь по-прежнему были коридоры офисного здания.
Мы спустились в гараж (на этот раз — по лестнице). Я ждала хоть какого-нибудь знака — оттуда, из прошлой реальности, где было куда уютнее. И вообще. Там, в лифте, это точно было на самом деле? Или это мое воображение расшалилось от стресса? Но мой спутник молчал. И с каждой секундой молчание становилось невыносимее.
Мы молча дошли до машины. Он распахнул передо мной дверцу. Заглянул в лицо потемневшими глазами и сказал:
— Мы едем ко мне.
Я не была уверена, что это вопрос и нужно что-то отвечать. Но кивнула.
Я знала, что поступаю неправильно. И знала, что обязательно об этом пожалею. У историй о парнях вроде него и девушках вроде меня не бывает счастливых финалов. Это только кажется, что нас разделяют какие-то полметра между сидениями в машине. А на самом деле нас разделяет пропасть.
Но вот он берет мою руку в свою — и пропасть куда-то исчезает. И мы уже снова близки, как раньше. Во всяком случае, мне хочется в это верить.
Все, что было дальше, я помню отрывками. Вот мы (почему-то в темноте!) крадемся по коридорам «очень коттеджа». Крадемся — сильно сказано. Мы постоянно останавливаемся, потому что выясняется, что нам снова нужно целоваться. А поскольку света нет, мы то и дело натыкаемся на какие-то предметы. Они от этого падают. В общем, идти получается очень громко и очень медленно.
Но мы все-таки добираемся, куда шли, и падаем на широкую кровать. И одежда падает куда-то на пол. А потом и я — то ли падаю, то ли лечу куда-то.
Если бы у меня были близкие подружки, с которыми мы бы встретились в кафе после всего этого, и они бы спросили: «Ну как?», я не знала бы что ответить. Потому что бывает секс, бывает прекрасный секс, а бывает — вот так. Когда концентрация счастья настолько высока, что, кажется, еще чуть-чуть — и ты не выдержишь, просто умрешь от восторга.
Но ты не умираешь. Вы просто лежите рядом — выравнивая дыхание и время от времени касаясь друг друга, словно чтобы проверить: не наваждение ли. Не исчезнет ли, не растворится?
Он отбросил прядь волос с моего лица и шепнул:
— Ты очень красивая…
— И давно это у вас? — «врачебным» тоном спросила я. Слышала бы меня приятельница-психолог, прочитала бы лекцию на тему: ты совершенно не умеешь принимать комплименты. Но она не слышала, так что обошлось.
— Очень давно, — он отвечал серьезно, ну настолько серьезно, насколько он вообще может быть серьезен. — С того дня, как ты устроилась на работу. Нет, даже раньше! Когда только пришла на собеседование.
Я и не заметила, как мы перешли на «ты». Но ведь это вполне нормально после всего, что было. Мне, наверное, тоже следует говорить ему «ты»…
— Прекрати врать! Мы тогда даже не виделись!
— Ну это как посмотреть… Ты-то точно меня не увидела. Мы столкнулись в дверях, а у меня в руках был стаканчик с кофе.
— Не может быть! Я бы тебя заметила.
— О, тебе было не до того. Ты летела вперед, чтобы врезаться в кого-то еще. И врезалась.
Я стала припоминать: действительно, когда я шла на собеседование, в дверях меня вроде бы кто-то толкнул, а потом я еще в кого-то врезалась. А что, такое бывает, когда ты ужасно опаздываешь и при этом глазеешь по сторонам, потому что не знаешь, куда идти… Значит, не врет.
— Это ты меня толкнул, — на всякий случай я попыталась перевести стрелки.
— Как скажешь, дорогая.
— И ты, конечно, сразу понял, что встретил свою судьбу. Подумал: вот она прекрасная фея, что озарит мой жизненный путь.
— Что я тогда подумал, я тебе говорить не буду. Кофе все-таки был горячий.
Действительно. Пусть лучше не говорит.
— А потом я увидел у кадровиков твое дело и сказал, что тебя необходимо принять.
— А они?
— Удивились. Мы своим агентам даем не только процент от продаж, но и зарплату и полный соцпакет. Так что набираем зверей, хищников, добытчиков, бультерьеров. А у тебя — ни опыта работы, ни клыков, как у саблезубого тигра, ни даже черного пояса по карате.