Я останусь с тобой навсегда, Павлова Нина Александровна

Я останусь с тобой навсегда

5.00 + -

рейтинг книги

Шрифт:

От автора

Я писала стихи и дарила их на память людям. И в родной Воронежской области, и в прекрасном городе Батуми, где я прожила пятнадцать лет, и в приморском Новороссийске (здесь прошла большая часть моей жизни, здесь живу я и сейчас). Всюду у меня находились друзья, единомышленники, которые не жалели для меня ни света, ни тепла, ни душевного расположения. И я старалась не забывать золотое правило нравственности: «Относись к другим так, как хочешь, чтобы относились к тебе!»

В сборнике, который держите в руках вы, мои снисходительные читатели, есть стихи на самые разные темы, написанные в разные периоды жизни. Есть среди них грустные, есть смешные, есть тексты песен, есть произведения для детей. Мне хотелось бы, чтобы этот сборник читали и понимали все поколения.

Мои стихи для всех. Они написаны с любовью. Что получилось — судить читателям.

Спасибо вам за подаренную мне минуту.

Нина

Павлова

Без рубрики

Я милая… я нежная

Я милая… я нежная… Я слабая… я женщина…

* * *

Я слабая женщина… да я такая. Не сделали грубой меня времена. Я также нежна… И меня не пугает, что в тёмные пряди вплелась седина. Живу ошибаясь. И в храме бывая, в познанье молитв не служу образцом. Сама не умея, подругам внушаю встречать неудачи с весёлым лицом. Окро'ме России… нет мест мне дороже. И всё же… хотя о любви ей пою, со мною в разведку, не дай тебе боже, я, спутав пароли, все явки спалю. В миру безгреховной себя не считаю. К судам-пересудам и сплетням глуха. В обыденной жизни жестокость встречая, ищу по ночам утешенье в стихах. Где я родилась… из родных только ветер. Хотя вслед я нынче машу кораблям, во сне часто снится заросшая речка и мама… гораздо моложе меня.

Нефритовые чётки

Хотя… июльский жар ещё неистов, и август обещает быть палимым — уже шарлах лёг на прожилки листьев, изгиб удобный ищет паутина. Блаженство рассыпает вечер летний… Окутан дом прохладою желанной, свет сумерек ложится на предметы, вползает в окна нежный дух лаванды. Мне нравится, покоем наслаждаясь, с закрытыми глазами безотчётно перебирать, огранку бус лаская, нефритовые бабушкины чётки… И думать о поре осенней близкой, о том, что до сих пор вы не забыты, о лилиях, виньеткою увитых, на ваших поздравительных открытках.

Она исчезла на рассвете

За кромку неба в час закатный скатилось солнце, жар отдав. Над морем, веющим прохладой, повисла яркая звезда. Казалось, мантией роскошной она касается воды, её лучи, с заметной дрожью, скользили по волнам седым. Она исчезла на рассвете, сокрыла синь бесцветный шлейф… лишь только Господу известно, чего в ту ночь желалось ей. Быть может свет её жемчужный хотел фурор произвести, а может, на земле живущих пытался в чём-то упредить.

Бабочка и фонарь

Холодным вечером безлунным, в канун прощанья с сентябрём, кружилась бабочка бесшумно под одиноким фонарём. Язык оранжевый косился, манил её к себе теплом, и та беспечно опустилась на раскалённое стекло. Накал не выдержали крылья. Их цвет темнее пепла стал. Вдохнув дрожащий воздух пыльный, она упала на асфальт. Жизнь в тельце хрупком угасала… Стремительно, не чуя гарь, к огню другая жертва мчалась, мигал зазывно ей фонарь. Опасный танец исполняя, она рвалась в «закрытый дом». Смеялось судорожно пламя над неразумным мотыльком.

Я тебя не предам

Утро. Сырость неприятная пробирает до костей. Волны шлейфами измятыми обнимаются, взлетев. Мрачен свет небес обугленных. В волглом сквере ни души. Под скамьёй, свернувшись бубликом, псина мокрая лежит. — Кто тебя обидел, девочка? Пропиталась кровью шерсть. Не смотри так зло, не вредничай, на меня клыки не щерь. Нет вокруг сейчас опасности. Слушай, что я предложу: «Хочешь, в домике с террасою постоянно пропишу.» Поделюсь с тобой жилплощадью, есть в комоде лишний плед; по дороге купим овощи, фарш говяжий для котлет. Встречу радостную празднуя, мы устроим тарарам… «Дружбу нашу — знай, ушастая, никогда я не предам.»

Не спешите за мной, вороные

Время, душу не мучай уныньем, чёрный бархат судьба не готовь… Не спешите за мной, вороные, под мелодию стёртых подков. Я тебе посоветую, «ванька»: «Не дежурь у калитки моей, не потворствуй желаньям «хозяйки», отпусти на свободу коней. До поры… ржаньем их монотонным в жизнь мою не вселяй непокой, пусть пока что под синью бездонной станет другом им ветер степной. Мне прости, Боже, мысли смурные, час наступит, я встречусь с тобой, тёмным силам досрочно… прошу я: «Не позволь оборвать путь земной».

Второй вариант

Не спешите за мной, вороные, ты, возница, забудь обо мне… у меня нынче планы иные, отпусти на свободу коней. Ждут их спелые сочные травы, отпусти… не волнуйся за них, хлыст в реке утопи утром ранним и свободный в корчму загляни. Там медовая брага в кувшинах, выпьешь кружку и сердцу легко, там не меряют время аршином и хозяюшка кровь с молоком. Там цыганка в мареновом платье вечерами поёт «Ручеёк» и тому, кто ей больше заплатит, ожерелье своё отдаёт. Что огонь… её пляска шальная. «Здесь остаться хочу насовсем» — на дубовом столе засыпая, скажешь ты, чтобы слышали все. Вы гуляйте пока, вороные, утонула свистящая плеть. Не спешите за мной, вороные, дел полно у меня на земле.

Тебе мои строчки

Крещённой войною и жизнью не райской, тебе… скромный стих мой в обложке весны, любимой, единственной, самой прекрасной, пропахшей ветрами и полем ржаным. Из дикой разрухи страну поднимая, в час ранний, оставив нас дома троих, ты, годы лихие в душе проклиная, в колхозе работала за трудодни. Ах, как ты умела шутить и смеяться! Как ласковый взгляд твой умел укорять… Как были нежны в мелких трещинках пальцы, будившие утром морозным меня. Не помню своих дней рождения шумных их не было… Радостью светлой во мне для книг и тетрадей холщовая сумка и школьная форма из юбки твоей. Крещённой войною и жизнью не райской, тебе… скромный стих мой в обложке весны… Любимой, единственной, самой прекрасной, пропахшей ветрами и полем ржаным.

1 2 3 4 5 6 7-14