Я отыщу тебя в будущем
Шрифт:
— Артур, прости, тут тебя письмо уже несколько дней дожидается! Посыльный сказал, чтобы вручили лично в руки. Ты был в Гемпшире и Джон сегодня хотел отправить его туда… — Виновато спохватилась моя экономка, пока я раздумывал над опасностями предстоящей дороги.
В виду последних событий меня письмами не баловали, так что поборов желание кинуть послание в огонь, я под любопытным взглядом мисс Колобка взял голубой конверт в руку. Еще раз лукаво оглядев мисс Лили, весело ее поторопил:
— Ну же, собирайтесь! Вот только навещу маман, мы тронемся в путь… — Мисс Лили медленно кивнула, а я, давно не чувствуя
Войдя в кабинет, открыл ящик письменного стола и взял из него серебряный нож для разрезания газет. Руки дрожали, я торопливо вскрыл письмо, пахнущее так знакомо. Моей женой…
Весть текст был глупым, ничего не содержащим, как любое письмо, отсылаемое в ответ как дань вежливости. Но внизу очень мелкими буквами был постскриптум:
«Приписку сожги, как прочитаешь! Как выяснилось, Кларк выслал к тебе двух офицеров безопасности. У них приказ: поймать тебя и лишить воспоминаний! Убить они не могут, это наказуемо, но покалечат легко. Берегись, у них обязательно будет оружие (внешне похожее на ваши пистолеты), стреляющее липкой сетью, но если она спеленает — ее не порежешь и не скинешь, так что, главное, под нее не попасть! Насчет остального можно не опасаться, я выяснила, что другого оружия им взять не позволили.
Да, имей в виду, у нас нет клинкового оружия, оно считается чрезвычайно негуманным и им владеют только спортсмены и историки вроде меня. Используй это преимущество, они хоть и отменные бойцы, но с кровью дел никогда не имели и связываться не будут! Это твой шанс быстро прекратить нападение. Если что вспомню или выясню точнее, подскажу в следующем письме! Береги себя! Очень люблю, твоя Дж. Ин».
Подойдя к камину, я взял кочергу и поворошил еще не остывшие угли от березовых поленьев, чтобы на них вновь появились алые язычки пламени. Жечь письмо не хотелось, но поставив кочергу на место, я все же бросил письмо в огонь, а потом с жалостью смотрел, как пламя пожирает ароматную бумагу.
Теперь строго прикажу Джону доставлять всю корреспонденцию мне в Гемпшир! Чтобы ни одно письмо не пропало!
Выглянув в коридор, крикнул камердинеру:
— Джек, захвати кроме сабли — шотландский палаш*, потренируюсь, вспомню былое!
Так они не терпят вида крови? Особенно им будет неприятна собственная! Я потер руки. Сейчас к матушке и вперед!
* Палаш от тур. pala — меч, кинжал. Происходит от рубящего меча. Сочетает в себе качества меча и сабли, после 1825 года будет использоваться в армии как кавалерийский палаш.
Джил
Артур исчез. Рома быстро подошел к стене и нажал на пару точек — панель провалилась назад, открыв люк в технологический переход. Ничего не чувствуя и механически подчиняясь Роме, вышла на лестницу. Хозяин, показав жестом молчать, беззвучно прикрыл панель. Вокруг сухим воздухом сразу навалилась безучастная темнота…
Я плюхнулась на железные решетчатые ступени и схватилась руками за голову. Конечно, стоило подслушать, о чем они говорят, но я понятия не имела, как сделать стену тонкой и прозрачной, как это умел Рома, так что осталась сидеть без света и в неизвестности, с сердцем переполненным страхом за Артура. Кларк ведь этого так не оставит!
Я не знаю, что ждет меня, но зато четко представляю, что будет с Артуром.
Его отыщут в прошлом и удалят из памяти все моменты, связанные с попаданием в будущее.
Самое страшное, они ведь правы! В любом другом случае я бы согласилась с Кларком, но не в моем! Отметая суровые доводы рассудка, я решилась бороться за мужа до конца! А пока мне надо не плакать в темноте, а на шаг обгонять противников!
Сейчас мне было непонятно одно, почему я так долго колебалась? Давно надо было все пояснить ему! Нет, я убегала от боли, поддавалась страхам, опасаясь его недоверия.
Хорошо, что Артур решился отправиться сюда… но как? Как?! Как он попал на станцию?
Абсолютно непонятно, переходники я точно забрала с собой. Арка временного перехода открывается и закрывается на десять секунд… Так что за мной он зайти не мог.
Чудеса какие-то! Так и помощь чудодейственного креста святого Антония поверишь!
Все-таки я так счастлива! В моей жизни появился смысл, не потерять Артура, которой меня нашел даже здесь, в будущем!..
Но сейчас надо думать о другом!
Что делают с бунтующими историками в случаях как у меня? Отправляют к докторам убирать зависимость от человека из прошлого!
Значит, первым делом я скачаю из главного книжника всю информацию, связанную с профессиональной деятельностью психатов! Их тесты и прочие уловки. Им меня не поймать! Так что, на выходе, после проверок, у докторов будет только голословное утверждение Кларка!
Это первое!
Затем выясню через Рому и девчонок все, что касается отправки историков в XIX век! И если обнаружу грозящую ему опасность, предупрежу Артура заранее!
Это второе!
Заодно перерою все, что известно в истории насчет личности и жизни Артура, графа Инсбрука! Это последнее, что я могу предпринять.
История имеет коэффициент или точку изменений, этакий запас на трансформирование событий. Как ватерлиния у кораблей, до нее можно что-то менять по мелочи, а после нельзя! Не знаю, что могу сделать, но все, что возможно сделать до точки полного изменения, я предприму!
И вообще… ситуация, когда противники правы, а с ними приходится воевать, на самом деле ужасна. Но, в любом случае, я не собираюсь отступать!
Закончив с сумбурными планами, поднялась.
Раздался шум, Рома видимо выставил Кларка из квартиры и взялся за панель, собираясь проводить меня. Коротко взглянув на усталого сотрудника, возвращающего стену на место, я вздохнула:
— Не стоило тебе лезть в это…
— Разумеется, стоило, — обиделся Рома. — Для чего же еще существуют друзья, если не помогать друг другу?
Я с подозрением на него взглянула.
Рома был десятью годами старше меня, намного выше и раза в два тяжелее, причем за счет мышц. Человек он был спокойный и методичный, обладающий завидным терпением, талантом техника, и белой кожей с румянцем во всю щеку как у славянских былинных богатырей. А еще это истинный «одинокий волк». Если он был вне проекта, то с сотрудниками разговаривал только по делу, а в свободное время пропадал у себя в квартире, куда никого из историков не приглашал.