Я отыщу тебя в будущем
Шрифт:
Когда мы в ночи добрались до Гемпширского поместья, я чувствовал себя ужасно усталым. После целого дня скачки все тело ныло от тупой боли.
От ужина торопливо отказался.
Горячая вода смыла дорожную грязь, и мне внезапно захотелось есть. Но время было уже позднее, и я не собирался снова беспокоить слуг, которые и так поднялись среди ночи, чтобы встретить хозяина и его гостей.
Уснуть не получалось, слишком устал.
Я положил голову на подушку, а после ворочался, поднимался, чтобы посидеть перед камином, снова ложился и вновь
Подхватив с камина зажженную свечку, вышел из спальни. Тихо двигаясь по лестнице вниз, услышал шум. Неужели это те самые… за мной? Слегка запыхавшись, я бегом поднялся наверх и, подхватив с подставки тяжелый мраморный бюст Гомера, остановился в дверях отцовской библиотеки.
Никого.
Я приподнял свечу и вдоль полок с книгами обошел зал… Никого. Давно пора любимое место жены называть «ее библиотекой».
Медленно приблизился к старинному столу, обитому толстой кожей. Джил любила за ним рисовать, утверждая, что чувствует себя здесь причастной к всемогущему Времени.
На столе лежал серебряный поднос для писем, а поверх нескольких соседских визиток появилось письмо. Я взял его в руки.
Запах бумаги… этот запах на миг затуманил мой разум.
Кто бы ни числился адресатом, я точно знал от кого весть!
Джил
Я принесла из кафешки два набора с кофе и сладостями. Их конечно можно было заказать через сенсо, прямо из кабинета Наташи, но мне хотелось показать, что есть достойный повод перекусить, поболтать и повидаться. Майка была на задании, так что мы с Натой остались вдвоем.
— Ты словно читаешь мои мысли, — подмигнула Наташа, усаживаясь на пластиковый диван и включая установку, выдвигающую столик для трапезы. — Сегодня все меня ищут. Никак не найду время позавтракать, но с твоим появлением у меня появилась веская причина отложить все!
— И у меня! — Я улыбнулась, окинув Наташин кабинет быстрым взглядом.
Ничего не поменялось: на уровне глаз в теневых экранах с коротким интервалом менялись новости с Земли и колоний; вдоль стен стояли яркие разноцветные диваны и прочие сиденья, компенсируя человеческую тоску по Земле с ее зеленью и цветами; в углу, как у всех, стоял стационарный сенсо.
Я мгновенно вернула взгляд подруге и с легкой обидой сообщила:
— Представь, мне совершенно поменяли задание! — И тут же, вкратце поясняя суть изменений, я подвинула Наташе последнее пирожное.
— Эх, в Лондон хочу! Как в первом задании, чтобы жить среди высшей аристократии, а то сейчас неизвестно сколько пробуду дочкой часовщика из Неаполя!
— Ага… хитренькая какая! — Наташа откусила кусочек, оставив на верхней губе усы из крема. — Такие задания, какое было у тебя в Лондоне, вообще редкость, больше всего в девятнадцатый век историков посылают слугами или военными.
— А что, туда кого-то отправили? — невинно спросила я. Сердце заколотилось…
Наташа кивнула, а я продолжала:
— Завидую! Эпоха на самом деле меня покорила! Жаль, что мне пришлось возвращаться так быстро, столько всего осталось недоделанным… — искренне посетовала я.
— Угу, ты только оттуда, а как я завидую! Я вообще нигде не была! Сейчас как раз список отбывших диктовала для директорского отчета, а то сгинут в прошлом и потом ищи. Хорошо, что только двух бойцов отправили.
— К Наполеону или Кутузову? — вновь «забросила удочку» я.
— Да нет… пункт отправки обозначен позже… сентябрь 1820… Хотя зачем не знаю, безопасность историкам не отчитывается. — Наташа недовольно отмахнулась, и наконец с довольным видом облизнула сладкие усы.
Эта отправка, именно то, что меня интересовало, но заставив себя успокоиться, я грустно произнесла:
— Жалко их, тогда солдат по дорогам бродило не меряно… как правило, голодные, грязные, никому ненужные. В ноябре 1819 приняли закон «Шести актов суровых репрессий». Так вот, второй акт запрещал ношение оружия; магистраты были уполномочены конфисковывать оружие, арестовывать любого владельца оружия, входить в частные дома в любое время суток для поисков оружия.
— Ужас, как строго! Вот так врываться в дом? Какая наглость! — несмотря на гневный тон, Наташа грустно вздохнула, оглядывая пустую тарелку.
Я, кивнув, грустно уточнила:
— Это началось давно, еще в начале 1817 г. правительство приостановило действие Закона о неприкосновенности личности (Habeas Corpus Act)… Именно из-за бывших солдат и рабочих недовольных хлебными законами тогда и начались манифестации и восстания недовольных. Ну и правительство, как водится в таких ситуациях, чересчур надавило…
Ната покачала головой, осуждая жестокость нравов того времени. А я словно между делом спросила:
— Наши из безопасности знают, что оружие с собой брать нельзя, особенно, если их посылают в северную или центральную Англию?
Наташа, кончиками пальцев смяв салфетку, отмахнулась:
— О, тут все нормально, их послали в Гемпшир, на самый Юг. И с собой дали только сети… Сама знаешь, никакой современной техники! Только механически измененное. Вот только кого они там сетями ловить собрались, я так и не поняла.
Зато я поняла. Ага, ничего они не взяли… не считая прибора для уничтожения памяти!
Но заставив себя улыбнуться, бодро произнесла:
— Тогда хорошо, что вы им подсказали.
Наташа с явной неохотой отодвинула от себя опустевшую кружку с кофе, равнодушно отмахнувшись от моей похвалы:
— Это не мы… Там Кларк Компайн, лично уточнял, что им взять можно, что нельзя.
— Он молодец. Ты бы видела его в деле! Профи — этим все сказано, — я ни на миг не слукавила, он действительно профи.